Оттавио увидел дочь, выплывающую к нему из спальни. Она была просто восхитительна. В белом кружевном ночном платье, с распущенными светлыми волосами. Следом за ней шёл Лука, нехотя скрывая расслабленный вид, копошась с запонками.

Дарби, несмотря на опьянение, вдруг ясно осознал, что Лука сделал с ней и с Дорой, и от этого у него на душе стало еще хуже.

— Я пришел забрать тебя домой, Сара. — голос Оттавио дрожал от слез, но Саре не было его жаль.

Она бросила быстрый взгляд на Луку, заметив его прихмур, и снова повернулась к отцу.

— Я пришел забрать тебя домой, милая. Это всё неправильно. Так не должно быть.

Он не мог найти нужных слов, чтобы выразить свои мысли, но Сара прекрасно его поняла.

— Я не поеду домой. — заметила Сара, — Я не могу, ведь Лука теперь мой муж.

Дарби захлопал глазами — не ослышался ли он? Лука скрестил руки на груди, опустившись на боковину кресла.

— Он любит меня. Правда, Лука? — Ее голос дрогнул от внутренней неприязни и Лука, выпрямившись, согласился.

— Почему бы тебе не поехать домой, Дарби? Мой водитель проводит тебя. — вставил свое слово Чангретта.

Наконец до сознания Оттавио дошли слова дочери. Её не надо было удерживать здесь насильно, как и Дору, — они сами хотели быть с этим мужчиной. Эта мысль ранила Дарби в самое сердце.

— Ты поедешь домой вместе со мной? — не унимался Дарби.

— Ты сам хотел, чтобы я вышла замуж за Луку и жила здесь, и если теперь ты заберешь меня домой, я все равно вернусь сюда рано или поздно. — Она смотрела ему прямо в лицо. — Ты можешь продолжать вертеть свой бизнес, теперь у тебя есть поддержка Луки. Отправляйся в свой клуб, отец, возвращай себе былое величие.

— Здравствуй, Сара.

Девушка приподнялась и Дарби подошёл к ней. Он хотел прижать дочь к груди, но понял, что его ласки будут ей омерзительны. Она не сможет уже поверить в его искренность после фальши.

— Здравствуй, пап. А мы… — она обвела рукой сыновей, — А мы вот…насовсем хотели.

Оттавио покорно закивал: — Как тебе захочется. Я ждал тебя и мальчиков. Сара, я… прости меня. Ты прости меня, ладно?

Она простила его, уже давно. В ту ночь, когда он пытался вернуть её домой, в ту ночь, когда полез драться с Лукой. Но она промолчала. Слова не хотели сходить с губ, а язык онемел.

Дарби жалобно посмотрел ей в глаза, и они сказали ей всё. Ему жаль, что так вышло, но он ничего не мог изменить. То, чего он боялся — остаться ни с чем всё равно случилось, но с разницей в шесть лет, которые стоили его дочери молодости, почти целой жизни.

Дарби плюхнулся за стол. Дети хлопали глазами. Придвинув стул, Оттавио пристально посмотрел на сидящих напротив внуков, что глазели на него в ответ. Дариен и Эдриен непроизвольно повторили мимику своего кровного отца от легкой наэлектризованности обстановки: Алфи точно также опускал брови и поджимал нижнюю челюсть, если Дарби говорил ему что-то, что могло вызвать плохие эмоции.

— Fallo di nuovo, ragazzo. (Сделай так ещё раз, парень.) — обратился он к Эдриену.

— Cosa fare, nonno? (Что сделать, дедушка?) — не понял мальчик, возвращаясь к каше.

Дарби спародировал его движение мимическими мышцами и перевёл взгляд на Дариена. Мальчики рассмеялись, а затем, нахмурились и поджали челюсти, смотря на деда исподлобья, повторив подмеченное им. В первый раз Оттавио по истине поразился их схожести со своим старым другом — Алфи Соломонсом.

— Почему вы взяли жилье здесь, на Фердинанд-Плейс, а не отправились в Эссекс?

Сделав глоток чая, Дарби сказал, махая кистью руки: — Ублюдки, отобрали у меня всё! Я продал заведение, продал дом там, и взял здесь, в Лондоне.

Сара покивала: — Выходит, без Луки ты — ничто?

Дарби сжал кулаки и, проглотив тошнотворную правду, которую отказывался признавать перед Сарой, подтвердил: — Да, Сара. Это так.

Выбравшись из-за стола, девушка сходила в прихожую и принесла свою сумку.

— Мам, здесь деньги. — Сара вынула пачку, которую она смогла выудить из сейфа Луки.

Иса взмолилась, увидев сумму, которую Сара выложила перед ней.

— Да ты что… Сара! Куда же столько?

— На мебель, на всё необходимое, мам. — Сара перевела взгляд на отца. — У меня есть дом.

Дарби оживился и глаза его загорелись.

— Лука подарил мне его за близнецов.

— Где это? — перебил её Дарби.

— В Холборне. Хочешь посмотреть его, пап?

Дарби воодушевился и улыбнулся Саре: — Ещё бы! Если ты доверяешь своему негодному папаше, то я бы с удовольствием.

Допив чай, Сара задумчиво звякнула чашечкой о дно блюдца: — Мам, я оставлю с тобой близнецов, ладно? Мне нужно смотаться в местный банк, проверить счёт и, в общем, много куда ещё заехать…

***

Сара глазела по сторонам, рассматривая высокие потолки, светлые гобелены на стенах и хрустальные люстры на потолках. Она перевела взгляд на отца. Тот подмигнул ей, она кивнула и улыбнулась в ответ.

Мистер Рональд Эванс, риелтор, выхаживал в след за парой и только успевал раскрывать рот.

— Я знал, что вам понравится. Здесь всё очень гармонично, не так ли? Дом очень просторный.

Он наблюдал за молодой женщиной и зрелым мужчиной, которые переходили из одной комнаты в другую. Мужчина был явно сообразительным и хитрым как лис. Девушке мистер Эванс дал бы на вид года двадцать два, хотя и слышал, что ей было не меньше двадцати пяти. Чтож, должно быть, она хорошо ублажила мистера Чангретту и получила за это дом. Голос у неё приятный, выражается она правильно, но сразу видно, что не местная. Акцент висел в некоторых словах, и он был тяжёлым.

Эванс наблюдал, как Сара спускается по лестнице, которая являлась предметом его гордости. Лестница была прямой, угловатой и отливающей блеском покрытого лаком дерева.

Дарби зашел в первую спальню. Она была выполнена в синем и персиковом тонах, в центре стояла большая кровать с пологом на четырех столбиках, украшенная по бокам синими бархатными драпировками.

— Комната для твоих мальчишек очень знатная, дорогая. — проговорил он, ступая за дочерью.

Сара угукала, осматривая остальные помещения.

В доме имелось три разных по размеру спален, что давало возможность уместиться всей семье в комфорте. Сара спустилась по лестнице и, пройдя по коридору, очутилась в прихожей.

— Знаешь, что хочу сказать, — Сара обернулась, — что порой близнецы чертовски похожи на Алфи. Та же хмурость, тот же цепкий взгляд, та же ухмылочка.

Облизнув губы, Сара приостановилась: — Лучше бы тактично промолчал.

Дарби улыбнулся: — Он интересуется ими — своими сыновьями.

Сара фыркнула, касаясь деревянного полога.

— Ты теперь в Лондоне будешь соседствовать с Соломонсом, с отцом твоих детей, и однажды этот отец может потребовать на них права.

Смех, неприятный и резкий, разрезал пространство спальни: — Ну, пусть сначала докажет, что он имеет к ним хоть какое-то отношение. Может, я отдалась какому-то матросу? Их ведь всегда хватало в нашем городе.

Почесав затылок, Дарби продолжил: — Мальчикам нужен отец, милая. Тем более, если он живёт в соседнем районе.

— Их отец мертв, папа. Их настоящий отец — Лука, который учил их есть с ложечки, сидеть на горшке и не падать, и даже мочиться. Да, папа, никто иной, как Лука учил их мочиться, как настоящие мужчины, стоя!

Сара проглотила воздух: — А теперь ты предлагаешь мне отдать их Алфи, когда у них вышли зубы, когда они не плачут днями и ночами, когда они не пачкают пелёнки каждые пятнадцать минут?

Дарби попытался её успокоить: — Я лишь хотел сказать, что они подросли и ему будет интересно узнать их. Алфи справлялся о своих сыновьях все эти годы, доченька.

— Интересны? Да, пожалуй, они будут ему интересны, потому что они умеют жевать, подтираться, чистить зубы и даже завязывать галстуки. А ещё они сообразительные и развитые, не так ли? И во всем здесь заслуга моего Луки.

Она взглянула на свои маленькие часики, показывая всем видом, что хочет прекратить разговор и удалиться, но Дарби был решителен.