Алфи передохнул, встряхивая головой.

— Ты стоишь тут, с какой-то неведомой поеботой в черепушке, и втираешь мне, что я перешёл грань, обвиняешь меня в самом низшем преступлении бандитского мира.

Соломонс схватил Джину за грудки платья и мягко притянул к себе, всматриваясь в её заплаканное лицо, карие глаза и взъерошенные, небрежные светлые локоны некогда аккуратной прически.

— Посмотри на меня хорошенько, дорогуша, — Алфи приблизился вплотную к губам Джины, и она почувствовала его солёное дыхание, — Спроси себя, так ли я пах, так ли я выглядел, так ли я смотрел на тебя?

Джина почувствовала от Алфи знакомый шлейф духов, который тут же вызвал в её душе бурю страха, но его смесь и оттенок были иными, смешанными с другим мужским телом. Она разглядела чужое лицо, чужие глаза, чужие губы, общим остался только говор.

— Нет.

Алфи отпустил девушку и перевёл взгляд на Томаса.

— Я не трогал эту женщину и чёртовым пальцем, не говоря уже о том, что не взламывал её своим ломом. В ту ночь я был с Сарой и делил с ней нажитое в гостиницах дитя! — последнее предложение Алфи извёрг, скривив губы в некой досаде. Том кивнул, обводя Алфи сочувствием к мужской тревоге, которую женщинам было не понять:

— Я это увидел. Я это понял. — вторил он, переводя дух. — Она теперь миссис Чангретта, да?

Комментарий к 1.15.

*Каббала́ — на самом деле религиозно-мистическое, оккультное и эзотерическое течение в иудаизме. С иврита переводится как получение, принятие, предание, а также имеет перевод как получать, соглашаться. Здесь подключается моя условная игра слов, схожая по звучанию со словом “кабала”, имеющим смысл как личная или имущественная зависимость от заимодавца. Тава имеет в виду, что ребёнок в некотором роде находится в пожизненной зависимости от самой Сары, как от матери, будучи полученным или принятым ею непосредственно от Алфи.

Благодарю padre chesare❤️

Обещанная вторая книга в проекте. Первая глава сформулирована, но ещё не дописана)

========== 2.1. ==========

Комментарий к 2.1.

Немного проды 🤗

***

Его вина только в том, что он очень любит своих сыновей, и он всю жизнь будет жить с этой виной.

Книга вторая

Неаполь, 1930 год

Близнецы Дариен и Эдриен Чангретта сидели в большой медной ванне, пока их бабушка Одри вычесывала вшей из их светло-русых волос. В комнате висел тяжелый запах керосина, а мальчики то и дело морщились, да кривились.

— Ваша мать совершенно не следит за вами! И где вы только умудрились подцепить их? — ворчала она, журя любознательных мальчишек, что сошлись с местной шпаной. Как же их тянуло к бедняцкой жизни низов. Не отвадишь! Одри могла только качать головой — грязная кровь, данная им от матери, брала своё.

Поливая их из кувшина, старушка причитала: — У вас красивые волосы, мои мальчики. Мягкие и густые. Жаль, до чего светлые, впрямь как у вашей мамаши. А если бы вы начали есть баранину и свинину, то они стали бы ещё и блестящими! — нахваливая внуков, она расплывалась в нежной улыбке.

Близнецы переглянулись.

— Бабушка, но свинья ведь не благодарное животное! — заметил Эдриен.

— И неблагородное! Даже в сказках она всегда вредит! — поддержал брата Дариен.

Одри посмеялась: — И что я в самом деле, старая? Поиграйте здесь немного, а я попрошу прислугу принести еще воды, чтобы вам двоим было чем ополоснуться. А то вода в ванной такая грязнючая, что палку ставь — и то не упадет!

Миссис Чангретта вышла из комнаты и отправилась на кухню, чтобы приготовить чай для внуков, бросив прислуге принести ещё чистой воды. Кинув взгляд на часы в гостиной, Одри покачала головой. Бедные детеныши, чья мать шатается по своим делам и совершенно не беспокоится о сыновьях.

Лука Чангретта встал в пороге уборной, закатывая рукава рубашки, морща нос от едкого запаха керосина. Его пятилетние сыновья стояли в ванной с поднятыми руками, пока миссис Бруно поочерёдно вытирала их полотенцем.

— Папа! — воскликнули они одновременно и одноголосо. — Папа!

Лука кивнул пожилой экономке, набросившей на плечи мальчиков общее огромное полотенце, что она может быть свободна.

— Спасибо.

Он подошел и крепко обнял сыновей, получше завернув их в махровую мягкую ткань.

— Вы собрались спалить оружейный завод? — спросил Лука, усаживая близнецов к себе на колени, вытирая бегущие капельки воды с их шей и лиц, — Почему так пахнет керосином?

Эдриен пожал плечами: — Мы поймали блох.

— Или вшей. — неуверенно добавил Дариен.

Лука рассмеялся и поцеловал сыновей в щеки.

— Учитывая, что вы целыми днями водитесь с «низами»…

Мальчики виновато заулыбались.

— Так, вы уже почистили зубки перед сном?

Близнецы вскочили с колен отца и рванули к раковине, чтобы хорошенько набелить щётки зубным порошком и отправить их в рот.

Лука повесил полотенце и возвысился над сыновьями, сравнивая их в отражении зеркала, расстегивая ворот белой рубашки.

Близнецы были среднего для пятилеток роста, русоволосые и сероглазые. Кожа у них была светлой, едва ли пригретая на итальянском солнышке. А глаза красивые и большие, широко расставленные с постоянным прихмуром. Припухлые губы часто растягивались в кривой ухмылке, придавая тонкости и лукавости образу. Единственным различием между ними было то, что Дариен был чуть худее брата, черты его были более точеными, в то время как у Эдриена были чуть округлыми и менее правильными.

Лука обожал их одинаково и постоянно болтал о своих сыновьях, описывая тем, кто их ещё не видел: какие они умные и затейливые сорванцы. Само явление близнецов было чем-то сверхъестественным и вызывало любопытство даже у гангстеров.

«Настоящие мужчины растут!» — уверял окружающих Лука,

«Прокладывают свой путь к становлению, чтобы в будущем заменить отца на посту главного мафиози и разбить не одно женское сердце.»

Лука сразу после их рождения не упустил возможности похвастаться величиной пенисов малюток. Эти штучки, утверждал он, у мальчиков были приличного размера, так что их папке никогда не придётся краснеть за сыновей.

— Пап, а правда что летом мы в Лондон поедем? — с любопытством спросил Дариен.

Лука, подтверждая, кивнул: — Правда, — и близнецы запрыгали на радостях.

— На большом круизном лайнере? — допрашивали они отца.

Лука согласно подмигнул, снимая с плеч рубашку, швыряя её в плетеную бельевую корзину.

— Всё так… — тянул Лука, жестикулируя правой рукой, — И не поедете, а поплывете по широким волнам. Приплывете вы с мамой только после меня, и телеграммы, — закончил он разъяснение, проходя в спальню, смежную с ванной комнатой.

Близнецы внимательно выслушали отца и поочерёдно выплюнули в раковину мятную смесь.

Лука опустился на одну из детских кроватей и вздохнул, прикрыв глаза тыльной стороной ладоней. До отплытия оставалось десять часов, а Сара ещё не вернулась, чтобы попрощаться с ним.

Через пару дней он будет в Лондоне и, разорвав на куски банду Шелби, наконец, сможет спокойно вздохнуть и привезти семью, да продолжить вести бизнес без в край обнаглевших цыган.

Близнецы, соревнуясь, вылетели из уборной уже в одинаковых пижамах, запрыгивая на отца. Лука был настолько загружен своими переживаниями, что не сразу заметил скачущих на нем сорванцов. У него было плохое предчувствие, но Лука отмел меланхолию, поднимая глаза на мальчиков.

— П-а-а-а-п, — канючили они поочерёдно, — А п-а-а-а-п…

— Смотри, что я сегодня нарисовал! — Дариен первым протянул отцу альбом для рисования, демонстрируя самолет.

— А зачем тебе эти татуировки, пап? — спросил Эдриен, обводя линии подкожных чернил, что также имели место на шее и груди, — Что они значат, я забыл?

Дариен впихивал отцу альбом, а Эдриен допрашивал отца, слушая в сотый раз явление нательных рисунков, перебиваемых похвалой в адрес брата.

— Какие-то крылья у этих красавцев широкие. — Лука с изучающим видом крутил поочерёдно то в одной, то в другой руке детское творчество, вынося вердикт, повергший войну.