— И они придут за вами… Будут вытаскивать из тёплых постелей… — тянула она, — Поднимать на ноги… И жестоко и мучительно убивать!
Губы Сары побелели, пока она обводила отца, зятя и сестру.
— Они все бывшие вояки, у них это заложено инстинктивно. А против природы, как ты говоришь, Лука, не попрешь?
По возмущенному тону в голосе дочери Иса знала, что, по крайней мере, в сказанном Сара была уверена.
— Война… Других тем и идей у них просто нет, — просипел Лука в ответ.
Дарби наблюдал за хаосом в столовой, но менять своего решения он не собирался.
Подойдя к борющейся и кричащей Саре, он хлестко ударил её по лицу единственный раз в своей жизни, заставив девушку упасть и провалиться во мрак.
========== 1.5. ==========
Комментарий к 1.5.
Всем привет 👋 главы дорабатываются, переделываются и совмещаются. Некоторые смысловые завязки были необходимы, теперь они есть.
Знаю, что многих бесило перечитывать предыдущие главы перед тем, как прочесть новую из-за отсутствия последовательности.
Часть 2 в процессе.
Простите за неудобства 😔
***
Дождь стучал за окном. Саре Сабини не спалось, не читалось, не думалось. Только обида и привкус предательства осел на языке.
Тусклый свет настольной лампы, отражающийся от окна создавал тёплую атмосферу в пространстве комнаты.
Запах озона стелился по светлым стенам с пудровыми обоями кое-где вымазанными купленной Алфи в Ричмонде гуашью. Всё на свете, казалось, было большим напоминанием о нем.
Внизу слышались спор и ругань дяди Фредди, Чарли и Дарби. Фред был против этого брака «по контракту». Он любил Сару без лицемерия и желал добра. Кабинет отца ходил ходуном.
За стеной Луке накладывали швы. Дора суетилась возле мужа. И только Иса держала полный нейтралитет, укладывая спать Френка.
Шум дождя же беспокоил Сару ещё сильнее. А медленно опускающийся вечер выворачивал душу наизнанку. Сара взяла на руки щенка и прижала к себе.
— Я знаю, кто будет тебе рад, — проговорила она, поднимаясь с кровати, — Тот, для кого мы лишь страница в жизни…
***
Алфи расположился в гостиной своего дома и вертел в руке пустой стакан из-под виски. Его рубашка, замызганная кровью рабочего, всё ещё была на теле — небрежная и смятая. Он опустился на спинку кресла и закинул ноги на кофейный столик, не переставая изучать интерьер, пока мысли его были далеко и надолго.
Жилище было уютным, большим и, очевидно, холостяцким, представляющее собой двухэтажный викторианский особняк. Снаружи дом огражден забором, а внутри богато обставлен роскошной мебелью. Железные двери, как ограждение от внешнего мира, где каждый сам по себе и сам за себя.
Стук в дверь, заглушаемый чертыханьем пожилой прислуги, вынудил его поставить бокал на столик, сдвинув пустую бутылку, и подняться на ноги, чтобы столкнуться со своим отражением в зеркале над камином. На него смотрел широкоплечий, среднего роста шатен с мрачным и усталым взглядом, обречённым и выжженным изнутри.
Алфи, наконец, заметив на себе грязную одежду, стал распахивать рубашку, обрывая злосчастные пуговицы, что разлетались по сторонам с тихим скрежетом. Но ему не дали закончить начатое.
Ещё один более настойчивый стук попросил Алфи выбраться в прихожую, за дверью которой стояла Сара. Его Сара.
Алфи открыл дверь, сталкиваясь с голубыми и пронзительно-добрыми глазами, пропуская незваную, но такую желанную в глубине души гостью, смело вошедшую в знакомое жилище.
Сара, не проронив и слова, сняла свои полутуфли. Взглянув на безучастного, виноватого и растерянного её визитом Соломонса, она прошла в гостиную. Окинув взором пустые бокал и бутылку, не тронутый аккуратно нарезанный лимон, Сара поёжилась. Зал показался ей каким-то холодным и одиноким — будто здесь обитал новый, не знакомый ей хозяин.
Алфи последовал за ней, нерасторопно и ранимо, сложив руки на груди, пытаясь утвердить себя и своё тело в обратном. Он же не ждал её, правда? Но зачем же прислушивался к шуму на улице, лязгу чьих-то машин, шороху шагов помощников на крыльце и скрипу двери от сквозного ветра?
Сара уставилась на пустую лежанку, скучающую уже вторую неделю, принадлежащую псу Джиму.
Алфи заметил это, потирая правое плечо, осматривая тоненький кардиган на опущенных девичьих плечах. Должно быть, вечера ещё были промозглыми. Обводя глазами короткую юбку и обнажённые бедра, он знал какие они прохладные и ощутил чёткую внутреннюю потребность прикоснуться к ним своими горячими руками, чтобы согреть. Это желание увеличивалось в геометрической прогрессии, пока он обводил её стан.
Алфи сделал два неуверенных шага, протянув руки к её плечам, и Сара обернулась. На лице её были слёзы, а на скуле — бордовый синяк.
— Давай заведём кого-нибудь? У нас будет что-то живое и общее? — спросила она дрожащим голосом, всхлипывая и вынимая из полов кардигана щенка.
Алфи было тяжело без неё, но рядом с ней стало ещё тяжелее и больнее в сотни раз.
Щенок, сидящий на её тонких ручонках был так мал, что неуклюже водил мордочкой из стороны в сторону. Он был её надеждой, надеждой Сары, что Алфи погорячился, поторопился с решением и сейчас его сердце оттает.
Она искала повод оказаться рядом с ним уже через несколько часов после расставания и не представляла, как она будет дальше жить: пить чай, глотать науки в университете, хватать неуды по математике, улыбаться и курить.
Её всхлипывания были звонкими и отчетливыми, отрицающими поступок Алфи. Слезы падали на макушку добермана и он морщился, перебирая маленькими лапками, мечась из стороны в сторону.
Алфи подошёл ближе, чувствуя аромат её духов с волос, желая вдохнуть их в последний раз, опуская руки на её холодные ладони, награждая Сару теплом его дыхания с нотками виски в интонации. Она медленно подняла голову и Алфи посмел заглянуть в заплаканные глаза, не стремящиеся верить в происходящее, в горькую реальность, в жестокость судьбы.
— Всё проходит, — сообщил он, сетуя, перенимая щенка из её подрагивающих рук, тыльной стороной указательного пальца смахивая с кончика её носа соленую воду.
— И первая простуда, и первый дождь за окном, и твоя первая любовь тоже пройдёт, — Алфи старался быть мягким, прижимая к себе нового питомца.
Было понятно, что очень скоро он выдрессирует из этого комочка опасную бойцовскую собаку. Огромная и изящная псина будет отражением своего хозяина. Внешне доберман будет олицетворять аристократа, миролюбивого и спокойного, но как только человек потеряет бдительность, то пёс покажет свой звериный оскал, точно, как и Соломонс.
— Нет! — стихийно вскрикнула она, ударяя Алфи по плечу, — Это не пройдёт! Никогда не пройдёт!
Сара принялась ударять наотмашь и Соломонс ждал, позволял ей выпускать гнев, так уж было положено, отставив левый локоть. Он даже не моргал, получая удары, заслуженные, как ему казалось. Он ведь приручил её и знал, что лишь на время, а теперь он бросал её и это было подло, Алфи чувствовал, хоть и не признавал публично.
И если для Сары эта любовь произошла в шестнадцать и она болела ею очень долго и легко, то Альфреда любовь впервые щёлкнула в тридцать шесть и исход мог быть летальным. Эта болезнь проживёт в нём до гробовой доски.
— Я буду только тебя любить! — Сара выбивалась из сил, колотя Алфи.
Этими ударами она пыталась добиться от него хоть каких-то чувств и эмоций по отношению к ней. Приветствовался даже гнев, говорящий ей об отсутствии безразличия.
— Ты мне необходим!
— Тебе же так только кажется, да, — утвердил Алфи, решив, что он знает наверняка чужую душу, растягивая слог, прищурившись, осматривая Сару.
Он никогда не видел её в таком отчаянии. Алфи мог полагать, что решение Луки привело её к жесточайшей прострации в первую очередь. А их расставание во вторую. Как же было ошибочно его предположение.
Алфи взял её ладонь и цепко притянул к своей щеке, опуская на густую, коротко подстриженную бороду.
— Посмотри на меня! — потребовал он строго и Сара не посмела, — Посмотри, — прозвучало уже мягче.
