Но, несмотря на все это, и каким бы паршивцем не был Фрэнк, естественная и очевидная лояльность Сары преуменьшала уверенность Алфи в том, что случившееся всё-таки станет достоянием общественности. Да и совесть, что сидела в его душе проснулась и требовала молчать.

Войдя в отделение и увидев Томаса, сидящего у постели Сары, задремавшей в объятиях обоих детей, Алфи был уверен, что Том знал об всём больше, чем он предполагал. Его цепкий цыганский ум уже вероятно переварил детали и создал основную версию.

Том приподнялся, когда Алфи, скрипнув дверью, оказался возле него.

— Тебя никак пошатывает, Томми. — тут же заметил еврей.

— Забавно, что ты вернулся. Я думал у евреев есть правило не оставлять детей и женщину, которая их родила, в горе.

Алфи скривился.

— А я думал у цыган есть правило не лезть к женщинам, оприходованным евреями, надменный ублюдок. Ты увёл её у меня, не так ли? — Алфи быстро кивнул на спящую Сару и вернулся к Томасу.

Том облизнулся. — Да, я увёл её, и что с этого, Алфи?

— Из-за твоего духа у меня не осталось шансов. Трагедия была нашей последней возможностью сблизиться, мать твою!

— Мы оба здесь не за этим, не за тем, чтобы поделить женщину. Это слишком дёшево. — вынимая из кармана небольшой флакон, Том показал на Эдриена. — Мальчику нужен был антидот. Сотри с себя пелену мести и взгляни на своего сына — ему лучше, он порозовел и даже приходил в себя на несколько минут и звал отца, пока его отец пытался совершить месть, думая чертовыми эмоциями, а не головой.

Том ткнул себя в висок, презирая Алфи.

— Это всё понятия гангстерского мира, которыми ты пренебрег, отбирая у меня женщину. Черт бы с ней. Она падшая после того, как легла под цыгана, но вот в чем соль, Томми… Ты же не думаешь, что она будет жить с тобой, когда узнает о том, как изящно ты отправил Чангретту к Богу?

Том поджал губы.

— Иначе, спроси себя, почему она ушла от меня, найдя пристанище в тебе? По сути она сменила одного дурака на придурка, еврея на цыгана, палача её мужа на убийцу её мужа. Сумма или итог остаётся один.

Том покачал головой. — Мы те, кто мы есть. — внезапная злость подарила ему осознание. — Но ты, сука, подставил меня! Ты не довёл дело до конца, оставив смерть Луки на меня. Ты знал, что делал. Ты всё заранее просчитал, чтобы я не смог оправдаться перед ней.

Алфи развёл плечами, подергивая бородой. — Да, я знал, знал. И мне было абсолютно похуй, что тебя ждёт, но заранее добро пожаловать в мои ряды отвергнутых, ведь это ты добил Луку.

— Я сам расскажу ей обо всём. — Том запустил руку за пазуху, и щёлкнувший затвор оповестил Алфи об откровенной вражде.

— Поздновато, приятель! — Алфи ткнул пальцем в сторону и Том обернулся, заметив Сару, что, потирая глаза, смотрела на них. — Попробуй теперь оправдаться.

Томми заглянул в её заплаканные голубые глаза, читая в них глубочаший страх и сиротливое отчаяние.

========== 3.6. ==========

Комментарий к 3.6.

Надвигается конец 🔚 спасибо читатели❤️

Возможны ошибки, т.к.не перечитывалось. Можете исправлять.

Не знаю, нужна ли ещё одна часть. Вероятно, нужна, чтобы показать как дальше будут жить гг.

***

Сара открыла глаза утром, тут же осматривая просторную и малознакомую комнату. Мозг сам стал восстанавливать хронологию событий. Больница, сын и двое мужчин, сцепившихся друг с другом. Грязные слова, спор и правда, что потекла из уст Алфи как дерьмо из пробитой канализационной трубы.

А дальше Томас, близко и тесно к её лицу, что-то бормочет, просит не вдумываться в смысл этих слов. Просит прощения заранее и громко, требует подняться и поехать домой.

«А как же мой сын?» — звучит в её голове, как эхо.

«Ему нужно отдохнуть, тебе нужно отдохнуть.»

Его слова звучали убедительно благодаря харизме, и Сара поднялась на ноги с тяжёлой головой, изредка кидая усталые взгляды на Алфи, а он с ухмылкой встречает поражение, делая вид, что победил.

Том поднял на руки Дариена, стараясь не разбудить маленькое хрупкое создание, укладывая светлую детскую голову на плечо. Алфи встал на пути, возможно, желая отобрать у Томаса ребёнка, но что-то удержало его. Решив подкопить боеприпасов, Алфи сделал шаг в сторону, позволяя им уйти тотчас же и абсолютно мирно.

Дальше дорога, город и тьма. Сопенье Дариена перебивало мысли Сары о том, не женат ли Том. Это неожиданное явление в её черепе почему-то не спешило раскручиваться. «Если мы едем в отель — он окольцован, если к нему домой — он холост.»

Автомобиль остановился возле старого викторианского особняка. Захлопнув дверцы, Том учтиво взял мальчика на руки и снова уложил на плечо, поглаживая. А там голос средних лет прислуги, тёплый свет ламп и Том остановился возле кровати одной из спален, опуская ребёнка и заботливо стягивая ботиночки.

«Одежку снять?» — спросил он тихо и Сара, стоящая в пороге, потираяющая заплаканные глаза отрицательно мотнула головой.

«Это может разбудить его.»

Том укрыл малыша одеялом и, переступив его крошечную обувь, сделал шаг к Саре, а она почему-то не задумываясь опустила руки на его шею. И всё снова завертелось, как юла, само по себе, без подсказок и чьих-то советов. Томас ловко поднял её на руки и понёс в свободную комнату. Между ними царило напряжение, смешанное с возбуждением, а также острая необходимость Сары в поддержке. И Том взял на себя честь оказать её.

Белые простыни, шорох одежды, щелчки поцелуев, вздохи — стандартная мелодия, вспыхнувших двоих, ищущих спасения друг в друге.

Мягкие касания, ласки и прохладный кончик языка, скользящий по её бренному телу, ознаменуя страсть.

Манящие изгибы, губы Томаса на них и сладкий шлейф его духов, с приторностью сигаретной слюны.

Умелые руки его развели её бедра и тихий глас его стал крошечным пределом от воссоединения двух тел: «Ты хочешь?»

Сара была в замешательстве, оглаживая его светлые плечи, его каштановые волосы, его славные губы, старательно вбирающие её тонкий указательный палец в своё тепло.

«Хочу ли я того, кто убил моего мужа?» — вопрос звучал в её затылке тяжёлой, стреляющей болью, мешая сосредоточиться. Стан её пылал в предвкушении твёрдой плоти, ноги невольно сводились, лодыжки упирались в его спину, склоняя мужчину ниже к себе, чтобы он коснулся её там, где всё горело, и понял без слов. Но Том был непреклонен, не смея касаться чувственности женщины, которую он сделал вдовой без её прямого желания. Он не хотел, чтобы это случилось в последний раз, перед тем, как она уйдёт от него за предательство, потому был решителен получить честный ответ.

Сара закусила губу и заскулила, пропуская руку между бёдер, лаская себя, задевая нечто кипящие, обжигаемое её невольными касаниями.

«Ты простишь?»

Сара сладко застонала, сжимая пальцы ног, рефлекторно поднимая таз выше, призывно раскрываясь для Томми.

Пот побежал по его спине, стекая к ягодицам, пока свободная рука его плавала по вздернотому женскому бедру.

«Я не отпущу тебя, ты слышишь? Это был я, я убил Луку, но я был вынужден защитить свою семью. Я не хотел.»

Сара выгнулась и вскрикнула, когда Том оказался в ней, набирая темп, получая немыслимые удары по спине и плечам, слушая тихий плач и сбившееся дыхание, вырывающееся частыми потоками воздуха. Он двигался, чувствуя неразборчивые, обиженные удары, совершаемые наотмашь и заполненные гневом.

«Как ты мог?»

Том уткнулся губами в её губы, пока тела их были сплетены. Сара сжимала его шею, царапала спину, кусала, но не просила остановиться.

«Прости меня, прости меня, Сара. Мне жаль» — сыпалось с его губ, пока плоть его врезалась в её лоно, узкое и нежное, а она впилась в его стан ноготками и приглушённо стонала, роняя на подушку солёные слезы.

Когда удовольствие настигло её, то Саре показалось, что облик её был отделеным от разума, ведь как можно любить и наслаждаться человеком, который был первопричиной разрухи, стоящий в одном ряду с Альфредом. По-прежнему ударяя его, толкая в грудь и хныча, как обиженное на весь мир дитя, Сара теряла то напряжение, что скопилось в ней, прикусывая губы. Том же был неумолим, продолжая вталкивать её в постель, шептать ласковые словечки, речи прощения, позволяя ей выплеснуть всю боль именно таким незамысловатым образом.