Пока она позволяла Алфи диктовать свои правила и контролировать её судьбу годами, она не могла испытать чистого и свободного счастья. Даже в день рождения её сыновей искренняя радость омрачнялась обязательной и невыносимой тяжестью тайны, которую она взялась пронести через всю жизнь. Теперь, когда она обрушилась на каждого в её семье, Сара чувствовала себя свободного и поистине счастливо.

Сделав затяжку, Сара взглянула на часы. Половина четвертого. За окном было ещё светло и Сара почувствовала естественное саднение в сердце, говорящее о её тоске по детям. Без них всё на этом свете казалось странным.

Сара попыталась встать с кровати, чтобы проведать детей, но Томми перехватил её и уронил на простыни.

***

Алфи помогал сыну с домашним заданием, ещё раз перепроверяя пересказ Дариена, который никак не мог сосредоточиться на прочитанной истории, то и дело поглядывая наверх, где спал его близнец. Необъяснимое и трудно описуемое беспокойство не давало малышу возможности повторить необходимый материал, пока мысли его плутали в комнате брата.

— Родной дом белого медведя Арктика…

Алфи вопрошающе кивнул, чтобы малыш продолжал, но тот молчал.

— В этих краях…? — покрутил рукой Алфи.

Дариен отвлекся и не мог собраться с мыслями.

— Пап, пойдём к Эдриену, а? — обеспокоенно прогундосил он.

— Круглый год царит сильный холод…— подытожил Алфи, захлопывая учебник, так ничего и не добившись от сына, поднимаясь на ноги. — Ну, пойдём, пытливый мой.

Дариен пошёл в комнату другого близнеца, желая разбудить того после тихого часа и убедиться, что с ним всё в порядке.

Мальчик запрыгнул на кровать к брату: — Хватит спать! Уже вечер скоро!

Голос Дариена был высоким, и Алфи усмехнулся, теребя макушку спящего сына.

— Эй, соня? — Алфи слегка ущипнул малыша за ушко, — Ты проспишь полдник…

Мальчик не откликнулся и это заставило Алфи замереть на несколько секунд, чтобы мозг смог переварить ситуацию. Алфи резко повернул к себе малыша и тот не дернулся.

— Он умер?

Алфи схватил перепуганного Дариена за подмышки и, перенеся через кровать, вытолкал из спальни в охапку няни.

— Из рук чтоб не выпускала! — строго бросил он.

Этого не могло быть. Это какой-то кошмар наяву. Сердце Алфи бешено заколотилось, и он был уверен, что оно остановится в любую секунду. Алфи мысленно уже пожелал себе смерти, чтобы только не видеть эту жуткую сцену.

— Эдриен? — он коснулся лица мальчика, осязая его сухость кожи, обводя немыслимую бледность; сжатые губы малыша были синюшные, как и носогубный треугольник. Приподняв детские веки, за которыми прятались глаза с резко суженными зрачками, Алфи сглотнул ком облегчения, тут же склоняясь к груди ребёнка. Алфи стих: дыхание малыша было частым, хриплым и поверхностым, и к большому счастью оно было.

Маленькое тельце Эдриена, когда Алфи откинул одеяло и увидел его, было распластанным по постели и клинически обездвиженным. Он был таким маленьким, таким беззащитным.

Алфи провел эти три проклятых часа в этажом ниже, пока его маленький сын был здесь один, без какого-либо надзора. Алфи не стал укладывать его чересчур долго, решив, что мальчик соврал по поводу своей болезни, поэтому он дал ему лекарство и велел засыпать, но прежде подумать о своём поведении. Алфи проводил Фрэнка и занялся своими повседневными делами, стараясь не бродить у комнаты, где находился Эдриен, потому что тот слишком чутко спал.

Алфи поднял его на руки, завернув в одеяло, этот комок, своей маленький лучик света, свою жизнь и причину, по которой он вставал по утрам все эти годы, а затем выскочил в коридор и стал кричать, чтобы его помощник немедленно завёл машину.

Дариен побежал за папой и заплакал навзрыд, хватая того за карман брюк, спотыкаясь и поспевая за его широким шагом.

Алфи прижимал к себе Эдриена и сдерживал свои эмоции, задаваясь вопросом: почему он ни разу не подошел к нему за эти три часа? Почему он не посмотрел на него, чтобы убедиться, что тот в порядке?

Алфи выскочил на улицу к машине и почувствовал колющую боль в груди, когда голос выбежавшего за ним и босого Дариена прорезал пространство улицы.

— Папа?! Что происходит?! — его голос был резким, высоким и заплаканным.

Алфи покачал головой.

— Я должен ехать!

— Папа, дай мне поехать с тобой!

Алфи мог чувствовать страх, исходящий от сына волнами, слышать его в детском голосе.

— Дай мне увидеть Эдриена! Я поеду с ним!

Теперь Алфи держа одного ребёнка, отталкивал от себя второго, боролся с ним, заставляя того оставаться с няней, не давая ему увидеть то, что видел он. Это зрелище глубоко ранит Дариена.

— Он спит, просто спит.

Алфи посмотрел Дариену в глаза, пока няня держала его за предплечья, боясь отпустить.

— Папа…

Теперь Алфи сдерживал слезы, и всё ещё не мог ответить своему второму мальчику, пока тот умолял его, умолял сказать ему, что с Эдриеном всё хорошо, но Алфи не смог.

========== 3.5. ==========

Комментарий к 3.5.

Обновление своевременное, т.к.появилось немного времени. Как вы могли видеть, история идет к завершению. Думаю в проекте не более двух глав, которые приведут нас к логическому финалу.

Благодарю padre chesare и вас, читатели, за интерес к этой работе.

***

Объехав часть города, автомобиль Томаса, наконец, прибыл по нужному адресу, мерцая фарами, ударяя ими в окна особняка. Том остановился и, выключив мотор, посмотрел на Сару. Казалось, они одновременно растворились в мире тишины, спокойствия и блеклой тени тёплого вечера.

Том улыбнулся, блаженно растягивая слова: — У тебя такой умиротворенный вид.

Сара сладко потянулась. Её грудь двумя ровными упругими округлостями соблазнительно растянула ткань платья, и Том обвел её взглядом.

— Благодаря тебе. — подмигнула она.

Том взял её руку и ласково поцеловал в запястье, подсаживаясь ближе. Сара погладила его по щеке, по виску, где поблёскивали несколько седых волосков, и вдруг его губы оказались прямо перед её лицом, и она закрыла глаза… Они замерли в долгом поцелуе, наклонившись, друг к другу.

Когда послышался грохот тяжелой железной двери жилища, Сара оторвалась от Тома, от его сладких сигаретных губ и попыталась отодвинуться, чтобы, вероятно, столкнуться глазами с Алфи.

— Нет, подожди, прошу тебя, — прошептал Томми и с силой прижал её к себе. От его рук и широкой груди в Сару словно вливалась какая-то сила, и она тоже сжала его в объятии. Её руки обвили его шею, и их губы слились жарко и жадно.

— Сара! Миссис Чангретта!

Отпрянув, Сара обернулась на прорезающий покой женский и взволнованный голос, принадлежащий бегущей к ней экономки.

— Что случилось? — громко спросила она, распахнув дверцу, и чуть не потеряла сознание, когда, по прошествии некоторого времени, экономка разжала губы и отрывисто заявила:

— Эдриен, маленький Эдриен. Он в больнице, ему стало плохо.

Томми смотрел на Сару в зеркало заднего вида, пока она держала на руках своего Дариена и наблюдал за её горем. Она была глубоко опечалена и резко обеспокоена, скорее всего, сожалея, что провела такой чудесный день, и Том чувствовал то же самое. Он беспокоился так же остро, пальпируя вину за то, что задержал её на добрых три часа, но не мог ей этого сказать. Они подъехали к жилищу Алфи, чтобы Сара смогла проведать детей, они смеялись и всё было замечательно. Потом этот жуткий женский крик, и Том с изумлением следил за тем, как Сара кинулась ко второму сыну и, взяв его на руки, велела Томми ехать к госпиталю.

Затем она заплакала, громко и болезненно, а Томми всё смотрел на неё и задавался вопросом, что же могло произойти с её милым маленьким ребёнком.

«Что, мать вашу, случилось?» — кричал разум Тома.

В течение первых нескольких секунд молчания экономки он мог предположить — что-то с Алфи, но Том знал, что это событие не вызвало бы такого горя. А наблюдая отсутствие второго близнеца, Том понял, что это должен быть Эдриен.