Сара лучезарно улыбнулась: — Не то слово. Ты выглядишь замечательно, мой милый. А с какой ноги сегодня встал с постели твой братец? Определённо не с той.

Алфи поднялся на второй этаж и побрел по комнатам, отыскивая сына.

— Эдриен? Эдриен? Чтоб меня… — причитал он, хлопая дверями. Наконец, в одной из дальних комнат, он обнаружил сына, сидящего на краю кровати у окна.

— Вот ты где.

Алфи подошёл к мальчику и присел перед ним на корточки, пытаясь заглянуть ему в глаза. Малыш выглядел расстроенным, немного взволнованным, а надутые розовые губки дополняли его глубоко опечаленную румяную мордочку.

— Не хочу домой. — заявил он и Алфи осторожно погладил малыша по коленке.

— Что ещё за новости, м?

Эдриен посмотрел в глаза отцу и тут же увёл взор.

— Я, кажется, не нагостился, пап. И потом, мы мало играли. Я остаться хочу.

Алфи вздохнул.

— Мы играли достаточно, приятель, не выдумывай.

Эдриен насупился: — Ну, п-а-а-п, я не хочу возвращаться. Позволь мне остаться?

— Почему, славный мой? — настороженный взгляд Алфи прошёлся по лицу сына. — Что тебя беспокоит?

— Ничего.

— Под ничего подразумевается твой дедушка, ведь так?

Эдриен не ответил. Он подумал о Фрэнке, и новая волна страха поглотила его.

— Я отверчу ему башку, да? И тебе совершенно не о чем волноваться. Он тебя больше не тронет, этот старый засранец, ты веришь мне?

Эдриен испуганно замотал головой, заставляя Алфи нахмуриться. — Нет, пап! Не надо голову дедушке отверчивать, ладно?

Алфи кивнул и слегка сжал влажную ладошку сына.

— Так и быть. А руку прострелить ему можно?

Эдриен задрожал. — Лучше не надо, пап. Ничего не надо, потому что я первый передразнивать его начал, за это он меня и поколотил. Если по правде, я сам виноват.

Потерев бороду, Алфи сказал: — Я знаю, что порой ты та ещё маленькая забияка, и молодец, что нашел смелость признаться, но Дарби поступил слишком грубо. Это был серьёзный удар, и я должен разобраться с ним, чтобы больше не повадно было.

Эдриен тяжело вздохнул, мирясь со своей участью. Фрэнк доберётся до него.

— И всё-таки, пап, позволь мне остаться ещё на денёк? Ты же всё можешь, я знаю.

Алфи озабоченно глазел на сына.

— Мальчик мой, я бы с радостью, но у тебя завтра начинается школа. Мама должна подготовить тебя и Дариена, собрать учебники и тетради. Если бы здесь было всё необходимое…

Эдриен кивнул. — Тогда ты придёшь проводить меня в класс?

Алфи улыбнулся. — Само собой, я приду. Ну что, к маме?

— Ты только ей про синяк и дедушку не рассказывай, ладно?

Алфи угукнул, поднимая сына на руки. — Я же тебе слово дал. И, — он коснулся его носика пальцем, — присматривай за своим братом, хорошо?

— Да он из-за любой ерунды дёргается!

Алфи хмыкнул: — Не все же такие, как мы с тобой. Есть сильные люди, а есть и слабые.

Они спустились в гостиную и Эдриен подбежал к маме.

— Мама!

— Эдриен, сынок. — Сара прижала сына к себе и он шикнул, когда пальцы её невольно надавили на синяк. — Что такое?

— Ничего, мам. — поторопился сказать Эдриен, видя как обеспокоенно она забегала глазами, и как побагровел их отец.

— Что с ним? Что случилось? Он ударился, а ты опять, как с вывихом лодыжки, скрыть решил? — Сара уставилась на Алфи и тот, до этого не планировавший вступать в ссору и рассказывать о случившемся, решив разобраться самостоятельно, мысленно круто развернул сына и задрал его рубашку, оголив спину.

«Не в этот раз, дорогуша. Полюбуйся, что твой папаша-хуеплет хуевертит! Он лупит моих детей по-черному, пока ты где-то таскаешься! Ребёнок домой возвращаться боится!» Но вместо этой тирады он пожал плечами. Во-первых, Сара таскалась лишь прошлой ночью, как ему было доложено, а во-вторых, все остальные дни она проводила в лавке, чтобы заработать и не обращаться лишний раз к нему, в-третьих, он не желал портить их отношения окончательно.

Заметив взгляд сына, Алфи сказал, раздув ноздри: — Эдриен в ванной поскользнулся. Мой недосмотр. Там остался небольшой синяк. До свадьбы заживёт, ага?

— Что значит до свадьбы заживёт?

Эдриен обвел глазами гостиную, слушая спор родителей, и нашёл ещё один повод, почему бы он хотел остаться здесь навсегда. В изразцовом камине ярко горел огонь. Стены были покрыты темно-голубыми гобеленами, там и сям высились невиданные растения в расписных кадках. Длинный кожаный диван и два кресла лоснились в свете камина. На маленьких столиках теснилась масса удивительных безделушек. На полу лежал узорчатый ковер, и мальчик даже сквозь свои новые ботиночки ощущал его мягкость, словно у него под ногами росла трава. Малыш с рождения вкусил жизнь богатых людей, и хотел быть постоянной частью этой жизни, а не возвращаться в огромный полупустой дом на Чок-Фарм Роуд. Даже будучи семилеткой, Эдриен точно знал, чего хочет от жизни.

— Вместо того, чтобы вступать со мной в ебучую конфронтацию, могла бы сказать спасибо, что я купил им новую форму. Мальчики в школу идти не хотели в старье!

Сара фыркнула, уводя широко раскрытые глаза, в которых он мог прочитать лишь холод.

— Собственно, благодарности ждать было глупо. Ты ведь на это та ещё трусиха. Однако, прежде чем твоя мать начала фокусничать со старой, нужно было подойти к телефону, позвонить мне и сказать: «Алфи, я чертовски гордая там, где не надо, но нашим детям нужна школьная форма. Не мог бы ты сделать свою гребаную отцовскую работу и одеть их?» Только и всего. Многих неприятностей можно было-бы избежать, если бы тебя родители научили пользоваться языком по прямому назначению, а не тому, который плавал во рту у Шелби, не так ли?

Сара ничего не ответила, злобно зыркнув на Алфи, хватая мальчиков за руки. Эдриен заскучал, выслушивая очередной спор, а Дариен снова задергался. Какой тогда был смысл в приёме таблеток?

— Следи за благополучием детей лучше, в противном случае…

— Суд всегда будет на твоей стороне, я знаю. — договорила Сара. — Но твоё отцовство ещё нужно будет доказать!

Алфи, опустившись на колени и, протянув руки к сыновьям, сказал: — Идите ко мне, мои славные. Эти двое папины, а? — он крепко обнял их.

Сара насмешливо фыркнула и, взглянув на близнецов, ласково сказала: — Идите во двор. Подождите меня там, пока я поговорю с вашим папой. Хорошо?

Её голос был осиплым, когда она говорила с детьми при Алфи, даже ее нежности звучали вынужденно, но близнецы сделали так, как им было велено.

— Перестань пытаться быть чересчур милым с сыновьями, потому что ты уже показал однажды своё настоящее лицо. Жаль, что на тот момент у них ещё не развились уши, чтобы они могли услышать твои поганые слова.

Алфи спокойно смотрел на неё, схватив за руку. — Слушай, прошло семь лет, почему бы тебе не забыть об этом и не дать мне хоть одного ебучего шанса, м?

Она резко повернула голову к Алфи и сердито сказала: — Ты его не заслуживаешь.

Алфи рассмеялся. — Осторожнее, ты же не хочешь встретиться со мной в суде, не так ли?

Она посмотрела на мужчину, который был любовью всей её жизни, и самым настоящим раком, который рос в ней так долго, что она чувствовала, что однажды взорвется от ненависти. И все же она должна была терпеть его, несмотря ни на что. Потому что, если Алфи и правда заявится в суд, то купит присяжных, и тогда она потеряет самое главное в своей жизни — детей.

Алфи зло ухмылялся, чувствуя победу в этом маленьком сражении.

— Ты же стала такой заносчивой не из-за Томми Шелби, правда? Не маши крыльями высоко, иначе будет больно падать, не так ли?

Сара ткнула в Алфи пальцем и он увидел ненависть внутри неё: — Да пошёл ты!

Когда хлопнула входная дверь, Сара повернулась к близнецам и, взяв их за руки, постаралась улыбнуться.

Алфи заметил, что с годами она становилась все более и более дерзкой по отношению к нему. «Маленькая горделивая сука! Чем больше ты будешь давить на меня, тем несчастнее я буду делать твою жизнь.»