Затем, вернувшись домой после истерики, Гарри сам же вёл себя весьма грубо. Конечно, позже выяснилось, что Том ожидал от него и куда худшего, но не лучше ли было попытаться наладить контакт более мягко? Возможно, будь Гарри внешне настроен более мирно, Том не стал бы применять силу?

С другой стороны, Том без спроса взял его палочку. Не важно даже, с какими целями. Одного факта было достаточно, чтобы оправдать любое поведение Гарри.

Тем не менее, как взял, так и вернул. Получив возможность пользоваться ей в любое время, конечно, но хотя бы не сделав её своей собственностью. Да и вообще, он ведь вернул Гарри оружие, не ограничив того в применении силы.

Прикрыв глаза, Гарри попытался отвлечься от назойливых мыслей. Не то чтобы ему хотелось анализировать чужое поведение, когда он не мог разобраться с собственным.

— Чем планируешь заниматься, раз уж нам жить тут? — он поднял взгляд на Тома, который, казалось, смотрел на него всё то время, что они молчали.

— Я могу поделиться своими планами на мою жизнь после сожительства с тобой, — предложил Том, и Гарри кивнул, не скрыв лёгкой растерянности. — Моей начальной целью является Британия. Первым делом я найду своего отца и узнаю правду о своём рождении. Затем решу, останусь ли я там или отправлюсь путешествовать по миру.

— Так твой отец британец? — Гарри с улыбкой цыкнул, вспомнив, как сам предположил, что тот был германцем.

— Да, и мне достались его имя и фамилия. Больше я ничего об этом не знаю, — Том дёрнул уголком губы, заметив, как Гарри посмотрел на него с интересом. — Том Риддл.

— Гарри Поттер.

Они пожали друг другу руки. Оба обратили внимание на подсохшую на них кровь и синхронно посмотрели в сторону ванной комнаты. Гарри криво улыбнулся, когда Том поднялся и пошёл отмываться, а затем и сам встал на ноги, но направился уже на кухню. Не зря там тоже устанавливали кран.

***

— Никаких «но»! — гаркнул Касьян и, закатив глаза, нырнул в холодильник за бутылкой минералки. — Мы не станем ничего предпринимать. Это не наше дело.

— Но очевидно, что у парня проблемы, — настаивала Ада.

— Это его, — понимаешь? — его проблемы. Не наши.

Ада вздохнула и, махнув рукой, вышла из кухни. Ей, раз уж на то пошло, тоже не было дела до чужих проблем. Но поведение Касьяна её так возмущало, что она хотела влезть хотя бы ему назло. Или, возможно, в ней осталось гораздо больше прошлого, чем хотелось признавать.

В любом случае, для себя Ада решила, что при следующей встрече серьёзно поговорит с… Гарри? Да, с ним.

***

— И ты мог стать их Министром магии?

— Да, но это звучит лучше, чем есть.

— Неужели? Потому что я бы не отказался.

— Просто ты не разбираешься в ситуации, — Гарри сбил насмешку Тома и сам улыбнулся, когда тот прищурился.

— Ну так избавь меня от моего невежества.

— В целом, всё просто, — он подтянул к себе поднос с вишнёвыми кексами и удобнее устроился в кресле, прежде чем объяснить. — Там есть Визенгамот — такой орган, который образовался из Совета Волшебников. Туда входят все влиятельные маги, лучшие из которых постоянно грызутся друг с другом за больший кусок маго-британского пирога. Но их междоусобицы заканчиваются там, где начинается Министр магии. Именно против него эти пауки обращают максимум своего коварства, дабы связать того по рукам и ногам и прибрать к своим рукам его власть.

— И он не может просто поставить на их места нужных себе людей?

— Да уж, про демократию ты не слышал, — Гарри откусил кусок кекса и расслабленно откинулся на подушки, пока лежащий на животе Том придвинулся ближе и тоже взял кекс. — В Визенгамот попадают по результатом выборов.

— Демократию переоценивают.

— Я так не думаю.

— Просто ты вообще не думаешь, — Том с улыбкой надкусил свой кекс и медленно прожевал. — Демократия ущемляет меньшинство, и оно в большинстве случаев оказывается неспособно этому противостоять.

— То есть, ты за равенство?

— Скорее за справедливость.

Гарри коротко рассмеялся и доел кекс, прежде чем рассмеяться ещё раз, но уже нормально. Он прекрасно понимал Тома и не мог критиковать его взгляды, которые отчасти разделял, но остановить свой смех не мог. В конце концов даже Том снисходительно улыбнулся, заразившись его настроением.

— Боюсь, тебе нужна программа понадёжнее, — успокоившись и устало раскинувшись на подушках, Гарри стал рассматривать очень светло-бежевый потолок.

— Я пока что не рассматривал себя в качестве политика, — протянул Том. — Но, пожалуй, теперь мне будет, о чём подумать на досуге.

— Кажется, я положил начало чему-то непоправимому, — Гарри снова рассмеялся, но усталость быстро победила веселье.

Когда Том узнал о его происхождении и сказал, что хотел бы узнать больше о Британии, Гарри не думал, что они потратят на это весь оставшийся день. Пока он рассказывал самое главное про социальное устройство, они успели выпить чай. Затем достали относительно свежие газеты, которые Гарри не читал дальше первой полосы, и начали обсуждать последние новости за поеданием киви.

В итоге пришли к политике, и там уж Гарри разошёлся. Он выложил Тому всю подноготную британских власть имущих, раскритиковав тех так субъективно, как только мог. Ещё бы — из-за их игрищ он оказался вынужден уехать из страны. Конечно, причин было больше, но заточил зуб Гарри именно на эту.

— А ты бы не хотел вернуться? — вдруг спросил Том, и вся радость как-то разом покинула гаррино лицо.

— Нет, мне незачем.

— Почему же? — Том сел на кровати и спустил ноги на пол, оказавшись боком к глянувшему на него Гарри. — Когда я увидел тебя впервые, то сразу подумал, что ты из тех, кто привык бороться до последнего. Но ты сидишь на краю света, вне игры, в роли проигравшего. Веришь, будто обретёшь здесь спокойную жизнь, тогда как даже близко не способен отпустить прошлое, ведь там осталась целая незаконченная война.

— Да что ты можешь понимать? — Гарри тоже сел, впервые за вечер ощутив напряжение.

— Пожалуй многое. Всё-таки одну из своих войн с прошлым я уже выиграл.

Гарри вскинул брови, а Том посмотрел ему прямо в глаза. Сначала ничего не происходило, но потом перед глазами понеслись размытые потоки образов и мыслей. Том во всех смыслах просто транслировал ему свои воспоминания о том, как уничтожил целое поселение русалок. И Гарри бы подумал, что тот сделал это, пока выбирался из западни, но в какой-то момент заметил среди образов свою палочку.

Моргнув, когда всё закончилось, он уставился на свои руки. В горле встал сухой ком, а в груди словно пробили дыру.

— Зачем? — Гарри рвано выдохнул. — Вот зачем ты показал мне это?

— Решил, тебе следует знать.

— Знать, что в моей кровати лежит убийца, с которым я пил, ел и болтал о жизни, как со старым другом? Так я знал! Что особенного в этом очередном убийстве, кроме моего косвенного в нём участия?!

— Это была месть, — Том отвёл взгляд. — Я думаю, однажды ты поймёшь.

— Нет! Нет, Том, я отказываюсь это понимать, — Гарри резким движением откинул плед и поднялся с кровати. — Это просто ужасно, — почти отчаянно сказал он и вышел из спальни, хлопнув за собой дверью.

Он заперся в ванной и прямо в одежде встал под горячий душ. Минут через десять сменил воду на холодную, затем обратно. И так несколько раз. Вплоть до того, пока у него не заложило нос.

Гарри вышел из-под душа и посмотрел на своё замученное отражение в зеркале. У него не было желания возвращаться в спальню, так что он высушил одежду заклинанием и почти бесшумно прошёл по коридору на кухню, где, свернувшись на подоконнике, тихо мурчал котёнок.

Хоть кому-то в этом доме хорошо спалось.