– Садись, поешь с нами.

– Да что ты. А как же насчёт чесотки, неужели больше не боишься? – ехидно поинтересовалась она.

– Да вот глянул на твою отмытую кожу и понял: чесотки нету. Можно и пообщаться с приятной глазу девушкой.

Лера кивнула на Юлю и Асю.

– А твои жёны не заревнуют. Хочешь и меня к своему гарему добавить?

Юля засмеялась.

– Не волнуйся, ты будешь главной женой в его гареме.

Ася осторожно взяла Леру за руку, потянула к столу.

– Дима прав, наше знакомство нельзя назвать удачным. Извини, мы разбудили тебя, не дали выспаться после работы. В знак примирения поешь с нами. Юлька много всего накупила. Отмечаем удачную сделку, нам заплатили за оформление детской комнаты в полиции.

– Чего? – удивилась Лера. – Комнаты в полиции?

Ася слегка надавила ей на плечи, усаживая на стул. Юля подвинула соседке кружку с горячим чаем и тарелку с бутербродами.

– Видимо, хорошо заплатили, – Лера показала на тонкие оранжевые ломтики сёмги и бледно-розовые кусочки форели.

– Не очень. Пожмотились. Но у нас осталось от свадебного салона, – сообщила Юля. Она жмурилась от удовольствия, откусывая маленькие кусочки от бутерброда с рыбой.

– Вы и свадебный салон оформляли?

– Ага. Витрину, – подтвердила Ася. – И много ещё чего делали. Так что мы тоже работаем, а не только на родительские денежки полагаемся.

Лера вздохнула. Эта Юля так вкусно ела, что заразила её своим аппетитом. Она не заметила, как умяла с десяток бутербродов и выпила пару кружек чая, который ей подливал Дмитрий.

– Вы давно знаете друг друга?

Дмитрий наколол на вилку ломтик рыбы, посмотрел его на свет.

– Красотища-вкуснотища, – он улыбнулся. – Мы повстречались, сидя в колясках. Девчонки и тогда были хорошенькие, хоть и совершенно лысые.

Юля стукнула Дмитрия по лбу указательным пальцем.

– Гордишься, что родился мохнатым, как бабуин. Тётя Тоня говорила: у него даже на спине пушок рос. Зато в первый класс ты пошёл подстриженным под ноль, а мы с Асей, как нормальные девочки в бантиках.

Дмитрий засмеялся.

– Как же, нормальные девочки, на три ваших волосины еле прицепили банты, почти клеили их к макушкам скотчем.

Лера улыбнулась.

– А почему вас остригли?

Ася ответила на её улыбку смехом.

– Перед самой школой родители обнаружили у нас вшей. У Димки были такие густые волосы, что они не стали возиться и просто побрили ему голову. А нас остригли так коротко, что банты еле держались на бошках.

– Понятно, вы вместе с пелёнок, – кивнула Лера. – Извините, я неправильно вас поняла.

Подсохшие волосы Леры, небрежно сколотые шпильками, вились крутыми колечками, ореолом окружая её голову. Дмитрию захотелось прикоснуться к ним. Интересно, они мягкие или нет?

– Если не секрет, где ты работаешь? – спросил он, убирая от Леры пустую тарелку и подвигая наполненную бутербродами.

– Через день пою в ресторане, иногда выступаю на частных вечеринках, – Лера неожиданно для себя с лёгкостью поделилась секретом с сотрапезниками.

– Вот где ты пропадаешь по ночам, – воскликнула Юля. – Хотелось бы тебя послушать.

– Приходите в «Иберис» и слушайте, – усмехнулась Лера. – Хотя я бы не советовала Асе появляться там по четвергам, – быстро добавила она.

Дмитрий удивился.

– Это ещё почему? Остальным значит можно?

Лера допила чай, погладила себя по впалому животу.

– Забудьте мои слова. Со временем вы их поймёте. Пока же я бегу впереди паровоза. – Она зевнула. – Спасибо за угощение. Пойду-ка я ещё вздремну. Вечером у меня выступление.

Юля покосилась на соседку, та, свернувшись в калачик, легла поверх покрывала.

– Заинтриговала. Почему Асе не стоит ходить в этот ресторан по четвергам? Да мне теперь просто необходимо туда попасть именно в этот день. Гай спрашивал, где бы мне хотелось отметить день его рождения. Вот я и попрошу сходить в «Иберис».

Лера повернула голову

– Не стоит. Выбери другое место. Хотя… – Выдержав театральную паузу, она добавила: – Уверена, Холодов сам откажется туда идти.

– Теперь и мне стало интересно, – пробормотала Ася. – Почему мне не нужно появляться в этом ресторане.

Лера сердито буркнула.

– Мой язык – мой враг. Ты сама обо всём узнаешь. Просто мне показалось: ты хороший человек. Не хочу, чтобы расстраивалась.

Юля подняла брови.

– Вот те раз. Ася значит хороший человек, а я тебе показалась плохой?

– Милые и улыбчивые девочки как ты многим нравятся, а у меня на таких аллергия.

Юля горестно закатила глаза.

– Нет в жизни справедливости. Я не понравилась соседке.

Лера, зевнув, фыркнула.

– Брось сокрушаться. Зато ты классно кушаешь, у тебя с едой взаимная любовь. Ребята, дайте поспать, – попросила она.

– Хорошо, – кивнула Ася. Мы скоро уходим.

– Я тоже вас, мадам, покидаю, – Дмитрий отвесил Лере шутливый поклон.

После ухода Дмитрия подруги, пытаясь не шуметь, стали собираться на свидание.

– Ты куда пойдёшь с Гаем? – поинтересовалась Ася едва слышно.

– В кино. После сеанса немного погуляем по улицам, пока не замёрзнем. Знаешь, я завидую, что у Дана есть машина, будь она у Гая, я бы никуда не пошла. Сидели бы в машине и целовались, потом пили бы горячий чай из термоса и беседовали. Кроме как быть с ним рядом мне больше ничего не нужно, – посетовала Юля, снизив голос до шёпота.

Ася разволновалась.

– А не слишком ли ты форсируешь отношения. Неужели совершенно без ума от него?

Юля покаянно склонила голову.

– Без ума. Мне всё время хочется его видеть и прикасаться.

– Надеюсь, ты ему об этом не сообщила? Или уже призналась в любви? – испугалась Ася.

– Мне он очень, очень нравится, но любовь ли это, пока не знаю. Зачем мне говорить ему о том, в чём сама не уверена.

Ася с облегчением вздохнула. Оглядев себя в большом зеркале шкафа, решила, что полностью готова к выходу на улицу.

– Не раскрывайся до конца. Обещай, что будешь держать себя в руках, – попросила она.

В её голосе Юля услышала мольбу и тревогу. Чтобы успокоить подругу, пообещала:

– Постараюсь.

Гай поднял голову от светящегося экрана ноутбука и посмотрел на Юлю, она сидела напротив него в пол-оборота, её профиль, освещённый угасающим декабрьским солнцем, заглянувшим в окно библиотеки, чётко вырисовывался на фоне зимнего пейзажа. Он полюбовался на её прямой, с немного вздёрнутым кончиком нос, на губы, дарящие ему незабываемые минуты блаженства, на пушистые ресницы, нежную кожу щёк и подумал, что ему никогда не надоест смотреть, как меняется выражение на лице Юли по мере того, что она читала в книге. Он мог сразу сказать: попалось ли ей что-то весёлое, загадочное или грустное. Ему нравилось наблюдать за тем, как одна эмоция на её лице сменялась другой. Этой холодной зимой набралось не так много мест, где можно долго оставаться рядом – библиотека оказалась именно таким местом. Здесь они, просиживая часами, готовились к занятиям, выполняли задания преподавателей. Когда уставали, то выбирались на улицу, побродить на свежем воздухе или шли в студенческую столовую перекусить. Друзья шутили, что они будто приклеились друг к другу и расставались лишь на время лекций и сон. По утрам Гай чувствовал себя счастливым от одной мысли, что скоро увидит Юлю. Уже поняв: его девушка не любит открытое проявление чувств при посторонних, всё-таки ухитрялся украсть у неё быстрый поцелуй во время утренней пробежки, на стадионе или в коридоре университета. Гай обнаружил: когда появляется его Милаха, то мир меняется – наполняется радостной энергией и яркими красками. Занятия, работа в лаборатории отнимали у него много времени, но он старался, хоть ненадолго ежедневно встречаться с ней.

Новый год Гай хотел бы встретить только вдвоём, но Дан подкинул идею на четыре дня отправиться в Лаго-Наки. Его идею покататься на лыжах и побыть в горах, поддержали все. Когда посчитали, набралось восемь человек. Дмитрий заявил, что собирается пригласить свою знакомую. Никита также, не пожелав быть единственным без девушки, сообщил: один тоже не останется. Дан забронировал частный гостевой дом, так выходило дешевле и удобнее. Гай впервые не поехал на Новый год домой, его немного мучила совесть: он оставлял отца в одиночестве в трудное для него время. Но как только представил, что будет вынужден слушать стенания отца, начинал злиться и нервничать. Его успокаивало, что разлука родителей происходила регулярно, и уже должна войти в привычку. Утешал себя тем, что пройдёт время, и они, как всегда, помирятся.