– Так вот в чем дело! Мать девочки завязала медальон в пеленку, как бы благословляя ребенка, отдавая его в Божьи руки. – Юлька задумалась, – может, эту вещицу искал мужчина, когда приехал во второй раз? А, может, он и не знал ничего, и приехал по другой причине. Мне ее не узнать, да и не нужно. А кулон с распятием Христа необходимо держать где-то рядом с ребенком, на шею не наденешь, будет ей мешать. Сделаю маленькие кармашки в одеяльце, в конверте, в теплой рубашечке и буду постоянно класть в карман этот медальон, чтобы он защищал ее, – решила Юлька. – Ох, и много же мне шить, нужно поторопить бабушку с машинкой.
Не успела Юлька вспомнить про бабушку, а она уже вот она, в дверях.
– Вот тебе, внучка, машинка, а во дворе корыто, и еще я привела козу, пусть у тебя в сарае стоит. Сейчас я сама буду управляться, а потом это будет твоя обязанность ее доить. Я себе куплю другую козу, а эта пусть кормит вас, тебя и Ульяночку.
– Бабуль, ты словно метеор, только ушла и вот она снова здесь. И как ты все дотащила? – Удивилась Юлька.
– А я не сама несла, а везла на тележке. Да, вот еще что, звонил дядя Коля, он к вечеру приедет, посмотрит ребенка и тебя.
– Все-таки не выдержала, бабуля, сообщила дяде Коле, – надула губы Юлька, – секреты не держаться у тебя за зубами.
– Какие секреты, когда вся деревня только и говорит, что тётя Мотя рассудка лишилась, а внучка Пашкина родила девчонку. Все новости у баб на языке. Да самое главное никто не знает от кого. Прямо у всех душа болит от неизвестности.
– Ты что, с ними заодно?!!! – Рассердилась Юлька. – Тебя тоже любопытство разбирает?
– Да, что ты сердишься? Все бабы такие, и тебе бы было любопытно. За Мотьку ведь спрашиваешь, а она тебе и даром не нужна. Вот и все так, какое ещё здесь развлечение? Только свежие новости, свежие события, ну и конечно новые люди. – Говорила бабушка, а сама приготовила корыто для купания малышки, и стала рассказывать, как определить воду без градусника, чтобы она не была горячей. – Опусти свой локоток в воду, если не горячо, значит и ребенку будет не горячо. А пеленку сверни полоской, положи под спинку, а другую – небольшим валиком положи под головку, чтобы ушки были над водой. И постепенно, чтобы не испугать, поплескивай на малыша, завернутого в пеленку, чтобы пеленка намокла и постоянно была теплой, не охлаждалась. А ты отдельно помой то одну, то другую ручку, ножки, животик, не забывая водичкой греть пеленку. Вот так, хорошо, не плачет, значит ей нравиться купаться, глазки помоем, носик помоем. Вот, умница, накупаемся сейчас и будем спать, теперь это твоя работа спать и расти. Приготовила водичку ополоснуть? Не забывай пробовать, не горячая ли вода, один раз испугаешь, и будет бояться воды, поэтому будь внимательна, не торопись. А теперь полотенчико на голову и спинку, и кладем на кровать, вытирай и сразу пеленай. Да не так, а вот так, между ножек, чтобы ножки одна об другую не терлись. Отлично, видишь, она уже просит сосать. Давай грудь и пусть спит. Да грудь всегда обтирай, или обмывай водичкой, чтобы не было стоматита, – поучала бабуля.
Юлька дала девочке грудь, и та сонно зачмокала. А Юлька с нетерпением ждала, чтобы бабуля вышла, или ушла в другую комнату, чтобы не видела, как она будет кормить малышку молоком. Но, увидев, что бабуля не собирается никуда выходить, попросила:
– Нагрей мне молока, но не сильно горячее, а чуть теплое, хочу попить, а еще у меня есть к тебе просьба, найди соску где-нибудь, поспрашивай. Пора малышке давать водичку, а соски нет, и подыщи бутылочку. Ладно, бабуль?
– У меня где-то была соска, покупала для козлят. И бутылочку найдём, не переживай. Всё принесу сегодня.
– Не обязательно сегодня, ты уже устала туда-сюда бегать. Когда будешь идти, тогда и принесёшь. – Возразила внучка.
– Теперь уже об усталости говорить не будем, я бегала сюда, когда ты одна была, а теперь хоть совсем переезжай.
– Вот и переезжай, я не против, а наоборот, только буду рада. Козу уже перевела, что у тебя ещё с хозяйства? Куры и поросёнок? Можно и их сюда перетянуть. – Юлька с надеждой глянула на бабулю. – Я боюсь одна оставаться на ночь. А вдруг что-то будет не так. Ты хоть эту ночь переночуй у меня.
– Подумаю, обещать пока не буду, но может и заночую. Рожала, не боялась, а теперь боишься. Где логика? – Удивилась бабушка.
– Сама не знаю, чего я боюсь. – Соврала Юлька.
– Вот тебе молока, а я пойду, привяжу козу на траву, стоит во дворе, к тележке привязана, слышишь, кричит? – Бабуля вышла, а Юлька отняла у малышки пустую грудь и стала кормить её молоком с ложечки.
– Так и научишься с рождения есть с ложечки. И как это ты под пустой сиськой не плачешь, нравится она тебе, что ли? Или ты, солнце моё, её вместо соски теребишь? А без молока никак нельзя. Я тебе почти цельное даю. Козочка нас кормит. Вернее, теперь только тебя. А подрастёшь, будешь кашку кушать. Ульянка слушала, что говорит Юлька, а глазки посоловели, видно она уже наелась и вскоре девочка спала.
День клонился к вечеру. Юлька легла на кровать и смотрела на Ульянку:
«А ведь нужно ей придумать кроватку отдельно, я-то могу ночью смахнуть во сне рукой, и зашибу малютку». – И сразу стало от таких мыслей на душе тревожно, неспокойно. Но она отогнала от себя ненужные мысли и решила чуть вздремнуть и, незаметно для себя, уснула.
Назойливый мужской голос тихо бубнил, мешал спать. Юлька пыталась проснуться, но и проснуться было тяжело. И все-таки пересилив себя, она открыла глаза. По-прежнему кто-то говорил в другой комнате. Юлька поправила халат, глянула на себя в зеркало, провела рукой по волосам, приглаживая их.
– Кто же это бубнит?
Она заглянула в другую комнату, за столом сидели, бабуля и дядя Коля.
– Привет! – Негромко поздоровалась Юлька.
– А, проснулась! Крепко спишь, так у тебя можно украсть дочку и не услышишь. Шучу! Шучу! – увидев, что девушка нахмурилась, успокоил ее дядя Коля. – Знаю, что устала, что у тебя была тяжелая ночь, а вот в больницу зря не поехала. Хотя у нас в районе делать нечего, нет ни лекарств, ни шприцев и не известно, что есть. Ну что ж, посмотрю вас я. Это ведь тебе все равно нужно ехать в район, получать свидетельство о рождении.
– А почему мне обязательно ехать? Ты же можешь сам все сделать, а я потом приеду в поликлинику и возьму свидетельство. Как ты на это смотришь, дядь Коль? – вопросительно смотрела на дядьку Юлька.
– Можно и так сделать, мне не трудно, – согласился он.
– Вот и отличненько! – обрадовалась Юлька. – Значит так, возьмешь мой паспорт, фамилию мою запишешь, имя Ульяна, а отчество какое угодно можешь дать.
– Ладно, сделаю все как ты велишь, – согласился дядя Коля. – А теперь давай посмотрю тебя, послушаю, пощупаю, не стесняйся, на этом остановимся, если ни на что не жалуешься.
– У меня все нормально, ничего не беспокоит и ничто не болит, – заверила его Юлька.
– Еще утром лежала пластом, белая, как стена, глаза испуганные, а к вечеру, будто и не рожала, – подала голос бабуля.
– Молодость, вот и все оправдание. Молодая, здоровая, а роды – это не болезнь, это естественно. И, если женщина здорова, все протекает легко и забывается легко. – Остался доволен осмотром дядя Коля. – Теперь еще посмотрю на маленькую, слышите, кряхтит, проснулась. А ну-ка, разворачивай свою красавицу. Ох, и маленькая! Не знаешь, как к ней подступиться. Пусть лежит, я у нее послушаю грудку, а потом повернешь ее на бочок. Отлично! И мама, и дочка здоровы, но через недельку, чуть окрепнете, приезжайте в поликлинику. Я если смогу, пришлю за вами машину, вернее, постараюсь прислать, может, раньше, или чуть позже. А свидетельство возьмешь, когда приедешь. А сейчас принесу подарки от дядьки, – и он вышел во двор. Юлька глянула в окно, во дворе стояла дядькина белая «Волга». С открытого багажника дядя Коля выгружал что-то упакованное. Девушка отошла от окна.
«Теперь эта белая «Волга» будет меня преследовать повсюду. Где бы я ни встретила такую машину, буду думать, а не та ли эта машина, которая стояла возле тети Моти. А таких машин тысячи, и попробуй, угадай, какую нужно опасаться.
