И Ася помчалась по вагону к туалету, а Юлька зашла снова в вагон и занавесилась простынью от постороннего взгляда.

«Не долго, совсем не долго длилась спокойная дорога и, казалось, нет никому до меня дела, а выходит все не так. И снова нужно исчезнуть, но это уже трудней, поезд ведь идет, а не стоит. Хорошо, что у проводника взяла вечером билет, сославшись на то, что могу забыть в суматохе, – думала Юлька, а сама переодевалась».

Под цыганский наряд она надела простенькую юбочку и рубашечку с воротом. Волосы заплела в две тугие косички и повязала банты, а потом снова надела парик и платок. На лицо нанесла новый грим, а прежний сняла кремом. Она и раньше отгораживалась от всех простынью и красилась, но теперь делала все быстро. Запеленала Танюшу, а потом куклу, уложила в корзину и, не снимая простыни закрывающей ее полку, где она спала, вышла из купе. Цыганки спали, а за окном начинался рассвет. В коридоре никого не было, лишь возле туалета стояли три женщины и нестерпимо дергали ручку.

– Зашла в туалет полчаса назад, и что можно так долго там делать? Вон еще одна идет, сейчас полезет без очереди, – проворчали они, увидев Юльку.

Но Юлька, не обращая на них внимания, прошла мимо и вышла из своего вагона в соседний. Прислонившись к двери, посмотрела вдоль коридора, он был пуст. Юлька вошла в туалет рядом с купе проводников. Поезд мчался, и вагоны раскачивались, не давая стоять спокойно на месте. Юлька с трудом, одной рукой, а в другой у нее была корзина, стащила с себя цыганскую одежду, все сложила в сумку, парик тоже перекочевал в сумку. И вот уже перед зеркалом в туалете прихорашивается молодая девчушка с бантиками, в коротенькой юбочке и мальчиковой рубашке с открытым воротом, в дешевых босоножках на босу ногу. Закинув за плечо сумку и подхватив на руку корзину, Юлька пошла по вагону. Она решила выйти в плацкартный вагон, где всегда много народа и никто не обращает друг на друга внимания. Окидывая пассажиров внимательным взглядом, Юлька искала подходящее место, где можно было примоститься. Но все места были заняты, люди еще спали, а если кто-то и вставал, то после сна выглядел взъерошенным и неприветливым. Она проходила один вагон за другим и сама не понимала, что ищет и почему не хочет сесть где-нибудь на краешек, ехать осталось совсем недолго, от силы часа четыре или пять.

«В который раз пожалела, что не купила себе часы. Когда-нибудь я пролечу без часов, постоянно спрашивать «сколько сейчас времени» не будешь. Где же мне примоститься? – с досадой думала Юлька, в корзине у нее уже кряхтела Танюша».

Поезд замедлил ход, подходил к какой-то маленькой станции. Впереди Юльки какой-то дедуся наставил на проходе свои сумки, а в спину девушке постоянно толкала кулаком бабка, требуя, чтобы Юлька проходила вперед.

– Некуда бабушка, дед весь проход загородил, – оправдывалась Юлька.

– Ох, не успею, поезд стоит две минуты, – охала за спиной бабка. – Внучка, возьми сумку, помоги выйти, – всучила она в свободную руку Юльке сумку.

Юлька растерялась и не смогла сразу отказать. С сумкой в одной руке, с корзиной в другой и на плече еще одна сумка, Юлька продвигалась по проходу. Ее толкали, торопили, поезд уже стоял и, подталкиваемая с боков и в спину, Юлька оказалась в дверях вагона. Ступени были высоко. Кто-то стал кричать:

– Прыгай, что застряла в дверях!

Но Юльке не нужно было выходить, она еще не приехала, и девушка попыталась вернуться в вагон, но к ней протянул руки какой-то парень и снял ее с поезда вместе с сумками и с корзиной. А потом тот же парень подхватил бабку и со словами:

– Что же это вы мама, чуть не уехали дальше! – стал расцеловывать старушку.

– Возьмите вашу сумку, – опомнилась Юлька и повернулась к вагону, чтобы войти в него снова, но двери захлопнулись и на глазах растерянной девушки, набирая скорость, поезд отошел от станции. – Мой поезд ушел! – в отчаянье закричала Юлька. – А все из-за вашей сумки, которую вы на меня повесили, из-за вашего сына, который выхватил меня из вагона!

Слезы отчаянья брызнули из глаз девушки. И вдруг она разрыдалась, неожиданно для себя, по-детски размазывая по щекам слезы и грим, от чего стала смешной и жалкой одновременно. Бабушка, которая всучила Юльке сумку, с недоумением и сочувствием посмотрела на нее, а потом на своего сына. Здоровенный деревенский парень с добродушным лицом тоже растерялся, но, глянув на зареванное лицо девушки, вдруг рассмеялся от души.

– Значит, я тебя выдернул с вагона, а ты еще не приехала! А что же ты с вещами в проходе была?

Юлька не успела ему ответить, на всю маленькую станцию, как гудок, тонкий и пронзительный, раздался плач ребенка. Бабка так и подпрыгнула на месте, а Юлька поставила корзину на лавочку и вынула с нее Танюшку.

– Вот не вовремя ты раскричалась, где ж мне тебя покормить, везде люди!

Но малышка не хотела ждать, она требовала свое. И тогда вмешался парень.

– Поехали к нам, поезд будет только через сутки, с ребенком на улице даже летом не переночуешь. Мама, скажите ей, не стойте столбом, что тут удивительного в том, что ребенок у дивчины!

Старушка спохватилась и, как бы оправдываясь, толи перед сыном, толи перед Юлькой, проговорила:

– Конечно, лучше тебе с нами поехать, у нас отдохнешь, а завтра мы тебя отправим, сын привезет.

Парень подошел к Юльке.

– Давайте мне билеты, я их продлю в кассе, чтобы не пропали.

Юлька покопалась в сумке и протянула парню билет и паспорт.

– Он у меня такой умный, добрый, чуткий, – стала хвалить сына бабуся, когда тот отошел к кассе.

Так Юлька неожиданно поехала в гости к незнакомым людям на старенькой «Ниве», сидя на заднем сидении. Танюша насосалась и уже спала, а Юлька удивлялась неожиданному повороту в своей дальней дороге.

Парень сидел за рулем, изредка задавая матери вопросы, а она охотно отвечала, и вскоре Юльке стало понятно, что старушка едет из гостей, и что ее там хорошо приняли и не хотели отпускать, особенно жалко было расставаться с внуками. Но нужно домой, не оставаться же ей там навсегда, тогда некому будет приглядывать за малышом, так она говорила о парне, который, скорее всего, сам приглядывает за матерью. Юлька ловила профиль парня, когда он поворачивал голову к матери. Машину он вел, как игрушечную, легко и свободно, но, казалось, ему тесно в ней, и он сидел втиснутый в сидение, ограниченный в движениях.

За окном мелькал лес, и не верилось, что где-то там, в глубине леса, есть села, но дорога была широкой и асфальтированной, значит, села впереди были и, возможно, не маленькие. От монотонного гула и покачивания Юлька стала дремать. Ей не хотелось заснуть сейчас, и она боролась со сном, но бессонная ночь давала о себе знать. Как доехали до поселка, она уже не видела и проснулась оттого, что машина остановилась, и внезапно наступила тишина. Юлька открыла глаза, на нее с улыбкой смотрел парень.

– Устала? Ничего, сейчас отдохнешь в доме, – и вышел из машины, открыл ворота, бабушка тоже резво для своих лет выскочила из «Нивы» и уже командовала сыном.

Юлька огляделась, но из машины плохо было видно, где она находится. К машине подошел парень, Юлька так и не знала, как его зовут. Он отодвинул сидение и хотел взять корзину из рук девушки, но она резко бросила:

– Не тронь, я сама, лучше возьми мою сумку! – вышла из машины и огляделась.

Машина остановилась возле большого рубленого дома с огромными воротами. Дом стоял еще белый из свежего дерева, видно, совсем новый, не успел потемнеть от дождя и ветра. Ворота и весь забор тоже были новыми. Улица была широкой, но домов таких больших и новых не было, все дома стояли темные и небольшие, а дворы загорожены темным штакетником.

– Проходи, не стесняйся, собаки нет, еще не завел, а больше бояться некого.

Юлька несмело зашла в калитку. Во дворе было много строительного материала: доски, шифер, красный кирпич – все было аккуратно сложено. Двор был большой, огорожен добротными сараями, одна из дверей сараев была открыта, и видно было внутри его стружки, какие-то инструменты на полках, верстак.