Рафур посмотрел на Эстиуса с большим уважением. Перед ним стоял не школьник, а настоящий воин.

– Пусть твои родители скажут мне, что отпускают тебя со мной. Только в этом случае будет по-твоему.

– Я их уговорю! Я мигом! – радостно воскликнул Эстиус и кинулся в сторону Молочной горы.

– Учебный день ещё не окончен, юноша! – прокричал ему вслед Рэнуэл, но мраморные крылья уже превратились в маленькую, почти невидимую точку.

– Ох, ну до чего своенравный парень! – негодовал преподаватель боевых навыков. – Ты его береги, Рафур! Это моя гордость! Мой лучший ученик за всю мою преподавательскую деятельность. Не в обиду тебе будет сказано. Ты, конечно, тоже был великолепен и блестяще справлялся со всеми заданиями, но такого энтузиазма, как у Эстиуса, я ещё ни у кого не видел. Этот парень своим рвением и упорством сметёт всё на своём пути!

– Тогда не беспокойтесь за него, – махнул рукой вожак.

– Так ведь я потому и беспокоюсь! Он слишком эмоционален! Ему не хватает расчётливости и хладнокровия. Героизм не всегда полезен. Ты б его поучил спокойствию немного.

– Вы уже так уверены, что родители его отпустят?

– Этот обаятельный прохвост кого угодно уговорит! – рассмеялся Рэнуэл.

Учителя вместе с директором давно позабыли, что время обеда закончилось. Продолжать уроки никто не торопился. Все наперебой пытались выяснить у Рафура планы относительно дальнейших действий и ждали, когда Эстиус приведёт родителей. Вожак отмалчивался, школьникам ничего не сообщал, лишь изредка о чём-то перешёптывался с Велирэйном, пока их змейки беседовали и хихикали на столе.

Эстиус полетел прямиком на вирфийскую ярмарку, где работали его отец и мать. На вершине молочной горы под открытым небом в несколько рядов располагались торговые палатки. Здесь продавались ягоды, овощи, орехи, мёд, мясо, рыба, молочные продукты, необычные сладости и изделия от вирфийских мастеров.

Знаменитый на всю стаю старый оружейник Норхи продавал в своей лавке искусно выкованные мечи и резные луки. По соседству с ним стояла лавка лучшей в стае портнихи, создававшей шикарные аристократические наряды для самых самовлюблённых и богатых вирфов. Рафур, как поклонник всего элегантного и утончённого, уже много лет являлся её почётным клиентом, как и всё его обожаемое семейство бирюзовокрылых вирфов.

По всей вершине разливалась чудная музыка, срывавшаяся с музыкальных инструментов, которые мастерили два брата, Файксир и Лир. Старший, Файксир, высокий и крепкий вирф со светло-русыми волосами покорял небеса на ярко-жёлтых крыльях, перья которых были обрамлены чёрной каймой, как у Эстиуса. А младший, Лир, худенький и бледный, с длинными чёрными волосами, носил крылья прямо противоположные крыльям брата: угольно-чёрные перья обрамляла тонкая жёлтая окантовка. Они совсем недавно закончили школу и полностью посвятили себя музыке. Файксир изготавливал прекрасные флейты и волынки. Изготавливал так же искусно, как и играл на них. А Лир мастерил арфы, нежное звучание которых завораживало и придавало ощущения близости чего-то таинственного и волшебного. По ночам соседи братьев часто засыпали под тихую музыку струн, просачивающуюся меж тонких пальцев Лира. Братья на ярмарке играли свою музыку, попутно продавая музыкальные инструменты. По выходным они давали концерты и обучали сородичей волшебной игре на флейте и арфе. Братья вместе писали музыку, вместе её исполняли, вместе мастерили инструменты, вместе обучали музыке других, вместе работали, вместе жили, словом – были частью друг друга. Ими любовалась вся стая. Родители парней погибли давно, когда Файксиру было ещё шестнадцать, а Лиру четырнадцать, и с того самого дня они были абсолютно самостоятельными. С тех пор прошло шесть лет, и парней за их талант полюбила вся стая. Даже новый вожак купил у них недавно флейту и учился у Файксира играть на ней волшебные мелодии. Вся стая знала, что братья накладывают на свои инструменты чары, и именно поэтому их музыка так пленит и завораживает. Хотя волшебству братья не учились у преподавателей, а изучали его вдвоём дома по древним пергаментам и книгам.

Пролетая над лавками с рыбой, Эстиус остановился и завис в воздухе, вслушиваясь в спор рыбаков.

– А я тебе говорю, – визжал один, – что это она самая и была! Владычица озера! Вся прозрачная, платье у неё, как пена, волосы ливнем проливным на плечи падают, глаза голубые, но прозрачные. Да мудрые! А сама-то красавица! На кувшинке огромной жёлтой плавает, да песню поёт! А поёт, словно ручеёк журчит!

– Да её даже Зуртагаст не видел ни разу, а ты прямо вот так взял – и увидел! – спорил с ним другой вирф.

– Увидел! И она прекрасна! Прекрасна! – доказывал рыбак. – Увидела меня, да и уплыла! Я ей прокричал вслед, как она восхитительна, и видишь – сколько рыбы поймал! Никогда такого богатого улова не было! За всю мою жизнь!

Эстиус обомлел от описания озёрной владычицы. Ещё ребёнком он слушал перед сном древние сказания об этой удивительной царице, будто сотканной из воды. Легенды гласили, что она очень опасна и может заворожить и утопить, а может одним лишь взглядом или пением отнять силы и способность двигаться, потому вирфы опасались летать над озером, дабы не упасть без сил в воду и не остаться в ней навечно. Так что рыбу ловили в основном рядом с берегом. Сквозь кристально прозрачную воду озера от зоркого глаза вирфа не могла укрыться ни одна даже самая мелкая рыбка. Вирфы рыбачили, высматривая рыбу с высоты и, спикировав, на скорости входили в воду, впиваясь в рыбу цепкими когтями. Старые же вирфы, не такие проворные, ловили рыбу, что называлось, «по-человечьи» – сидели на берегу с удочками, потягивали пиво и ждали клёва.

«Может быть, Рафур знает, как увидеть эту царицу, – подумал Эстиус. – Вот бы и мне на неё хоть одним глазком поглядеть!»

Старики вдруг запели свою любимую рыбацкую песенку, и Эстиус очнулся от посторонних мыслей. Он ринулся к палатке родителей, ловко лавируя в потоке порхавших над палатками сородичей, выглядывающих с высоты, что бы прикупить для себя сегодня.

А весёлую песенку двух пьяных рыбаков было слышно всей ярмарке:

«Попалась рыбка на крючок,

Скорее подсекай

И в маслице кипящее

Красавицу бросай.

Её на сковородочку

С приправкой и лучком!

Мы с хлебом и картошечкой

Съедим с тобой вдвоём!»

Семья Эстиуса держала кудрявых розовых горных коровок и продавала сородичам на ярмарке молоко, сливки и сыр. Отец и мать боевого вирфа были очень похожи друг на друга. В молодости непосвящённые принимали их за родных брата и сестру и очень удивлялись, узнав, что они – супруги. Крылья у обоих были чёрно-белые. Чёрного цвета было больше, а длинные белые перья красовались на кончиках крыльев, короткие же пушистые белые пёрышки венчали верхние сгибы. Гладкие чёрные волосы в тон угольным перьям блестели на солнце. Летящий к ним на всех парах в разгар учебного дня сын здорово испугал чёрно-белых вирфов в свете всех последних событий.

– Эстиус! – выскочила из-за прилавка его мама и взлетела сыну навстречу. – Ты что здесь делаешь? Что-то случилось?

– Случилось, мам, – радостно выдохнул Эстиус и, схватив мать за руку, потянул вниз. Едва отдышавшись, он потащил мать к отцу, который доил коровку в специальном загоне.

– Папа! – окликнул парень отца. – Выйди! Надо срочно поговорить!

Мужчина впопыхах опрокинул ведёрко с молоком, и оно разлилось на землю, глубоко ранив самолюбие коровки. Она бросила на вирфа презренный взгляд и отвернулась.

– Прости! Прости, я не специально, – обернулся мужчина и вылетел к сыну.

– Что стряслось? – спросил он испуганным голосом.

– Я улетаю в разведку вместе с Рафуром!

– Что?! – не поверила своим ушам его мама. – Рафур с ума сошёл! Зря мы его избрали новым вожаком!

– Верно! – согласился глава семейства. – Что он себе позволяет? Думает, раз ты лучший боец в школе, можно забирать тебя на смерть?