Так же тьма сгущалась и над их головами. Постепенно… все заметнее. И лишь в их силах не допустить того, чтобы наступила полная тьма.

— Кстати, Невилл, ты разговаривал со своими родителями о подробностях? Ну, про… — Рон многозначительно кашлянул и понизил голос. — Ты — Избранный, и так далее. Что об этом говорят твои родители? Или Дамблдор? Они ведь поэтому за тебя так взялись, да?

Стоило только затронуть тему о Пророчестве, и настроение падало вниз стремительно. Невилл окинул друга мрачным взглядом, в котором отчетливо читалось: «Ты серьёзно хочешь услышать о том, что болтали долгое время в прошлом году?»

И все же он ответил, зная, что Рон, с его ранимостью, потом долго будет дуться. Случались уже моменты, как раз на четвертом курсе, когда он все чаще отсутствовал из-за занятий с Грюмом, не имея много времени, чтобы развлекаться с другом.

— Честно, Рон, я не хочу знать подробности. Достаточно и того, что из-за этого пророчества я мог лишиться родителей и своей жизни. Как это случилось с Поттерами. С самого детства меня настраивали на то, что я должен победить Того-Кого-Нельзя-Называть. А это не моя война. Я тут ни при чем. Как можно вешать судьбу всего магического мира на обычного ребенка, со средним уровнем магических сил? — говоря о наболевшем, голос Невилла подводил. Одна из причин его ненависти к Тёмному лорду — это напутствие родных.

«Он должен».

«Он обязан».

«Он надежда».

А он обычный ребёнок!

Лишь с возрастом Невилл стал нести ответственность. Стал верить в себя, имея в союзниках такого великого человека, как Альбус Дамблдор. Кого, по слухам, всегда боялся Тёмный лорд.

И всё же рассчитывать на победу в одиночку против самого сильного за последние столетия тёмного волшебника… глупо. По-детски глупо. И едва ли он имел право на ошибку. А уж какой будет битва и что ему конкретно предстоит делать — остается загадкой. Казалось, лишь один Дамблдор осознаёт, что именно кладут на его плечи, и пытается хоть как-то подбодрить его.

А родители… О них и думать не хотелось. С тяжёлым вздохом, Невилл откинулся назад, смотря в потолок почти без сил. Они так гордятся и носятся с ним, как кошка с салом. Их сын, такая честь… А ему тяжело. И он боялся в этом признаться. Боялся увидеть разочарование в их глазах.

— В общем, ребят, — подытожил Долгопупс, подгибая правую ногу и садясь на неё, для удобства, — давайте не будем затрагивать тему Избранности. Мне этого хватает и от родных с Дамблдором. Давайте лучше настроимся на то, чтобы как можно больше собрать союзников. Вот здесь серьёзно нужно к делу отнестись. К сожалению, беззаботная учеба с этого года подошла к концу. Будем следить за Лестрейнджем. Договорились?

Друзья кивнули, набираясь решимости. Этот год наверняка станет насыщенным, не только из-за СОВ.

— Я поищу в библиотеке какие-нибудь вариации следящих чар. Лестрейндж не ускользнёт.

— О да, Герми, уж в этом тебе равных нет, — кивнул Рон, зная, что по части чар она сильна. Вообще по многим вещам она сильна, являясь миниатюрной ходячей библиотекой. Совсем ей не в обиду, а скорее как комплимент. И то, что Лестрейндж поумнее будет, Рон не брал во внимание.

— Согласен, — кивнул Невилл и вдруг прислушался, уловив звуки тележки и голос продавщицы. — О, ребят, вы будете что-нибудь сладенькое?

— Буду! — тут же оживился Рон, вызвав у Невилла смешок. Уж он мог съесть хоть соплохвоста и ещё попросить десертик.

— Лакричную палочку, — коротко ответила Гермиона, крайне редко баловавшаяся сладким. За фигурой она начала следить ещё в начале четвертого курса, когда на неё положил глаз болгарин Виктор Крам. Она ведь и мечтать не могла о том, что такая знаменитость, да к тому же красавец, проявит к ней интерес. А уж прощальный поцелуй она хранила в сердце с особой теплотой. И, конечно, она верила, что после окончания школы они ещё обязательно встретятся. Да и старая привычка у неё есть, с детства, не злоупотреблять сладким, из-за воспитания родителей-дантистов.

А вот Рон, совершенно не смущавшийся нюансов фигуры, довольно уплетал драже. В большой семье ворон не ловят. Вдоволь наесться не всегда получалось.

— Не спеши так, — нахмурила брови Гермиона, поглядывая на Рона. — Куда рот набил? Ещё подавишься!

Отвечать он не стал. Ему множество раз говорили о том, чтобы он не болтал с набитым ртом. Но при этом ему ничто не мешало прожевать много за один присест.

— Нормально, Гермиона. Я всегда так ем, знаешь ведь, — ответил уже после того, как все проглотил.

— Да, перестань уже одергивать его, — примирительно улыбнулся Невилл, откусывая лапку шоколадной лягушки, что с виду смотрелось довольно жестоко, ведь сладость, будто живая. — Он не изменится. Ну, если, конечно, девушку не заведёт.

— Нет, Невилл, только не это! — простонал Рон, хватаясь за голову. Святочный бал он до сих пор вспоминал с отвращением. Он так никого и не смог пригласить на бал, тогда как Невилл спокойно пригласил его сестру и та по-дружески согласилась. А Гермиона отхватила себе Виктора Крама.

— Не нужно было рот разевать, когда был шанс, — мстительно улыбнулась Гермиона, проявляя одну из своих тёмных сторон. И было за что обижаться ей до сих пор, ведь тогда Рон испортил ей вечер, наговорив много гадостей про Крама.

Как считал Невилл, они оба по-своему виноваты. Рону не стоило лезть в такой знаменательный день со своим мнением, портя подруге первый бал, который для девочек значил гораздо больше, чем для мальчиков. Гермионе же и вправду не стоило общаться много с Виктором и впускать в своё сердце, беря во внимание тот факт, что болгарин очень тепло общался с Лестрейнджем.

Чего только стоила их шуточная битва во дворе, что вошла в историю. Где это видано, чтобы участники Турнира трёх волшебников веселились, как маленькие дети, вместо того, чтобы поддерживать дух соперничества?

Лестрейндж с ворохом розовых цветочков в волосах, Флёр в пятнах от клубники и Крам, застрявший в сугробе — зрелище, поразившее тогда всех. Вся школа ожидала, что они будут ставить друг другу «подножки» во всём. А они до последнего относились друг к другу как хорошие знакомые.

А слизеринец хорошо знал, как втереться в доверие и окружить себя парочкой верных подпевал со связями. Именно поэтому требовалась осторожность и слежка за сыном Тёмного лорда. Нельзя допустить повтора того, что случилось пятьдесят лет назад.

========== Дуэль с Избранным ==========

Несмотря на поражающую грандиозность пира на первое сентября, Лестрейнджа больше интересовали занятия у новых профессоров, в частности у мистера Скортезе. В прошлом году занятий по ЗоТИ было не так много, а с учётом бешеного ритма учёбы — Гарри едва их распробовал. Новый учебный год даёт возможность погрузиться в процесс с головой, не отвлекаясь ни на какие Турниры Трёх Волшебников.

Скорее всего, первым будет проверка знаний за прошлый год. Или же вступительная лекция. И всё-таки ему было любопытно. Пожиратель смерти, вступивший в ряды не так давно.

Задумываясь об этом, возникал закономерный вопрос — а стоит ли мужчине доверять? Верность доказывалась годами, о чём знал даже Лестрейндж. Стоило начать приглядывать за профессором Скортезе не только для оценки его квалификации, но и на предмет верности к Марволо.

Главное, сделать это аккуратно и чтобы никто ничего не понял. Конечно, отец с этим и сам может справиться, и немудрено, если Марволо приказал следить за Скортезе, проверяя на наличие вшивости. Однако Гарри мог подсобить родителю. И без всяких слежек у него, бедолаги, дел навалилось. Не сравнимо, конечно, со вторым полугодием четвертого курса Гарри, но все равно прилично.

Изменения имелись наглядные: во-первых, это замена лестниц, что меняют направление, на новые, не двигающиеся. Отец позаботился о безопасности учащихся. Во-вторых, защитный барьер на запретный лес, что не позволял студентам его переходить. Лишь с веления профессора по уходу за магическими существами. А самое главное — это изменение персонала. Четверых профессоров с прошлого года уволили. Это стало ясно ещё на праздничном пиру, когда директор представил новых. По прорицанию, по маггловедению, по уходу за магическими существами и по истории магии.