Гарри стало неловко. Старшие соучастники травмировались, тогда как у него ни единой царапины. Словно сжульничал. То, как он прошёл испытание, и как прошли его соперники, решать лишь судьям.

Мысль о том, что его выкрутас будут обсуждать дольше всех, никак не хотела отпускать. Он и сам не знал, как оценить свой приём, и какие тонкости могли бы быть при подведении итогов, но надеялся на лучший исход. Лишь бы не исключили за «жульничество».

***

Аплодисменты в гостиной Слизерина лились рекой. Абсолютно все, с седьмого по первый курс, были в восторге от игры Гарри. Выпускники, видно, позабыли, как волком смотрели в его сторону. Лестрейндж помнил. И настроение его не поднялось вверх. Лицемеры тошнотворны. Кому он действительно был рад, так это друзьям, которые смогли пробиться и обхватить Гарри с двух сторон.

— Да, друг, победа!

— Сын Тёмного лорда показал свою мощь, — гордо вздернул нос Малфой.

В некоторых головах старшекурсников Лестрейндж уловил всполохи интересных мыслей. Например, облегчение, что Кубок их не выбрал. Первое же задание изрядно остудило пыл тех, кто считал себя недооценёнными мастерами. Павлины, далёко не ушедшие от Локонса.

— Гарри, давай откроем? — влезла Панси, с любопытством глядя на золотое яйцо.

— Да, Гарри, — покивал довольный до безобразия, словно он выиграл, а не друг, Блейз. — Что за подсказка дана? Интересно до жути.

Вряд ли там могло содержаться что-то слишком личное. Гарри не нашёл ничего страшного в том, чтобы открыть. Разве что, он не стал раскручивать из этого концерт. Пафос — не его. Открытое яйцо пронзительно завизжало. Казалось, будто разом завопило множество чудовищ. Поморщившись, Лестрейндж наконец смог сомкнуть створки и замкнуть их.

— Чуть не оглох!

— Вот же…

— Что за крики?

— Какие-то твари…

— И это подсказка? Как же расшифровать?

— Понадобится время, это ведь логично.

Все разом заговорили в гостиной — старшие, младшие курсы, и только друзья повели Гарри, который продолжал прижимать к груди яйцо, в их спальню. Винс с Грегори вешали над кроватью Гарри плакат с надписью «усмиритель драконов», написанный кривым почерком, что стало неожиданно и весьма лестно.

— Спасибо, — поблагодарил их Гарри, после чего начал переодеваться. В голове он начал строить небольшой план. Для начала принять душ, затем написать письма матери и Марволо и лечь в постель, отдохнуть. А уже чуть позже он проберется к отцу. Все равно ведь сейчас через толпу слизеринцев он не пройдёт.

Драко с Блейзом, пока Гарри принимал душ, решили взять на себя заботу о яйце. Трансфигурировали для него специальное, небольшое гнездо и положили в уголок. А сам «усмиритель драконов» после расслабления под горячими струями воды, принялся за письма. И начал он с письма маме:

«Привет, мама!

Хочу сказать, что я совсем недавно закончил первое испытание, и на мне ни единой царапины. Можешь гордиться мной. Морально очень устал, поэтому, думаю, после того, как допишу письмо тебе и Марволо, немного отдохну. А потом пойду к папе. Он там, наверное, места себе не находит и сам хочет поговорить со мной, ведь я прошёл испытание необычным образом. Если хочешь услышать подробности, я тебе чуть позже напишу о них. Но я знаю, что тебя больше всего интересует мое состояние здоровья. Я повторюсь, все хорошо. Даже осмотр колдомедика не потребовался.

Очень скучаю по тебе и Рудольфусу. Как вы там вообще? Не изводит вас Марволо?

Буду с нетерпением ждать твоего ответа.

Люблю, целую!»

А следом за письмом маме, пошло письмо для Марволо:

«Доброго дня вам!

Пишу сразу после прохождения первого испытания. Мой самый главный прогресс в том, что я сейчас нахожусь в нашей гостиной, а не в больнице, где вполне мог бы оказаться. На испытании требовалось заполучить золотое яйцо у дракона. И мне, как назло, попалась отъявленная бестия! Но мне удалось договориться с ней на парселтанге, чтобы она сама отдала яйцо. Могу с уверенностью сказать, что у драконов очень небогатая речь, но понять их можно.

В целом же, испытание прошло вполне прилично. У соперников травмы не выходят за рамки. Фактически, они ещё легко отделались, так что организаторы неплохо поработали. Буду ждать от вас ответа.

Искренне ваш, Гарри Лестрейндж».

========== Показательная дуэль ==========

«Здравствуй, Гарри.

Исходя из твоего ответа, я могу утверждать, что участникам Турнира не облегчили задачу. Задание оказалось крайне опасным. Разве что рядом находились укротители, в любую минуту способные защитить ребёнка от явной смерти.

Использовать парселтанг — умное дело. И не менее рискованное. Если кто-то мог слышать твоё общение с драконом, последние сомнения в том, что ты мой сын — исчезнут. Ты рискуешь своей безопасностью, мой маленький василиск. Будь предельно осторожен.

P.S Я горжусь тобой.

Т.М.Р»

Письмо, пришедшее через пару дней, согрело сердце Гарри. Марволо беспокоился о нём… и это так трогательно. Вот только напрасно — Лестрейндж не собирался афишировать больше, чем оно уже есть. В ходе выполнения задания его не могли слышать. А те, кто делал предположения, оказывались лишь наполовину правы. Гарри не исключал того, что говорил с драконом. Но он не уточнял на каком именно языке.

Однако это не помешало любимому профессору ЗоТИ подозревать его сильнее прежнего и открыто показывать своё презрение. Открыто! Ублюдок в лицо ему сказал, на первом же занятии после первого испытания, что он, Гарри, — тёмное порождение и может сгинуть во втором или третьем задании, если не будет осторожен.

Из-за явной угрозы Гарри стал бояться сгинуть на уроке старого ублюдка, нежели на испытаниях. На последнем все зависело от самого Гарри — каковы его навыки, какая выдержка и насколько много силы. Грюм же мог устроить гонения гораздо серьёзнее. А вот его слова про тёмное порождение вполне устраивало Гарри. Свет слишком ограничен в силах и возможностях, и прежде всего — в собственном сознании.

На время парень решил ограничить количество встреч с деканом, чтобы не привлекать ненужное внимание. Прикрытие Марволо в качестве отца здорово отвлекало внимание, но всё же Гарри решил сделать что-то и со своей стороны. Чем меньше слухов — тем лучше.

Также он успел сдружиться с Виктором и заиметь дружескую связь с Флёр. Дух соперничества оставался, но по большему счету они поддерживали друг друга. Однажды им даже удалось устроить бой на троих. Незабываемое зрелище. Оно собрало много зрителей, и даже профессора, Флитвик и Стебель, наблюдали за ходом боя. Сперва, конечно, они подумали, что чемпионы устроили серьёзную дуэль, но когда на Крама обрушился сугроб, оставивший от него торчать только руки, и Лестрейндж с Делакур расхохотались, прекратив бой, — все поняли, что проходил не поединок, а детская забава с применением магии.

Их забавы вошли в историю. Как объясняли позже директора, до которых дошли слухи, — участники Турнира не дружили. Каждый был за себя. Одно время было — чемпионы пытались вывести другую сторону из игры коварным и очень хитрым образом.

Каркарова дружелюбность своего ученика не устраивала. Он всячески пытался подговорить Крама использовать что-то во вред соперникам, чтобы у тех было меньше времени на подготовку к следующему заданию. Но болгарин отказался от затеи своего профессора, чем заставил того изрядно понервничать. Только честность, по мнению Виктора, делала испытания интересными. В противном случае, это превращалось в цирк, в котором он наотрез отказывался участвовать. Каркарову пришлось отступить, чтобы не испортить отношения с учеником.

Флёр же предпочитала коротать время в компании подружек или мадам Максим, которая проводила с ней консультации. И не ясно, что ей там нашёптывала директриса. Возможно, она не ушла далёко от Каркарова и пыталась заставить свою студентку совершить пакость.

Удивительно, как к Гарри свои паучьи лапы не потянул директор Хогвартса.

«Не Дамблдор, так Грюм!» — мысленно простонал парень, когда нависла проблема в лице «любимого» профессора ЗоТИ, что вдруг решил устроить дуэль для закрепления знаний защиты и нападений. Школьная программа не раз подвергалась изменениям, о чем студенты могли лишь догадываться. Как некогда у Локонса. Но в отличие от самовлюбленного павлина, не умеющего постоять ни за себя, ни за других, не говоря уж о том, чтобы дать какие-то знания, у Грюма этого было в достатке. Вместе с невыносимым характером и жестокостью!