— Ну, как ты?

— Она как? — Гарри проигнорировал вопрос и задал свой, куда более важный. Он должен был знать. И каким бы ни был ответ — он всё примет. Либо спокойствие, либо ярость.

— Не переживай, — по-отечески потрепал по волосам. — Твоя мама — сильная женщина. Какое-то ранение её не остановит, скорее уж наоборот, она станет ещё сильнее и в следующий раз вздёрнет того, кто наслал на неё проклятье.

— Или дайте его мне — сам прикончу, — предложил Гарри. Услышанные слова успокоили, а с лёгких будто сняли оковы, позволяя вдохнуть воздух полной грудью. Но желание взгреть мерзавца не пропало.

— Вот это вряд ли, — качнул головой мужчина. Он не опасался видеть в мальчике жестокость. Тот вырос в тёмной среде, и жажда убийства рано или поздно возникла бы. — Мать не позволит тебе брать на себя роль палача. Ты ещё ребёнок в её глазах.

— Насколько мне известно, для матерей мы всегда дети. А этот урод должен заплатить головой за содеянное. Будь от него что-то материальное — нашёл бы и устроил казнь, — в голове закружилась масса вариантов, как можно наказать ублюдка. Гарри и не заметил, как стали прорезаться клыки и капать… яд?

— Гарри, — нахмурился Рудольфус, также заметив неприятные изменения в подростке. — Держи себя в руках, хорошо? Мама сама разберется с тем полукровкой. И прости, что мы испортили тебе Рождество.

— Дай баночку, — попросил мальчик, когда понял, что с ним происходит. Он не мог припомнить, когда в последний раз было нечто подобное. Очень-очень давно. А чтобы яд не пропадал, он прикусил краешек баночки, позволяя жидкости стекать с зубов. Пусть яд был не достаточно концентрированным, как у василиска, в разбавленном виде его смертоносность не уменьшалась. Отцу точно пригодится.

— Может, отправишься к Повелителю? — предложил Рудольфус после недолгой тишины, воцарившейся между ними. — Там и отец твой находится. Помогает в варке одного очень опасного зелья.

— Сперва хочу увидеть маму, — Гарри хотел убедиться, что опасность миновала. Иначе ни о каком уходе не может быть и речи. — Она в сознании?

— Естественно, она в сознании, — фыркнул мужчина, не сомневаясь в том, что супруга решила следить за всем процессом, оставаясь сильной до конца.

— И состояние её стабилизировалось, — добавил лекарь, вышедший из покоев хозяйки поместья. Своим появлением он заставил и Гарри, и Рудольфуса, как маленьких, резво подскочить на ноги и обернуться. — Вы можете поговорить. Беллатрикс звала тебя, Гарри.

Мальчик молнией влетел в комнату и остановился у постели матери. Её измождённый вид приносил Гарри сильные, душевные страдания. Он не мог спокойно смотреть на то, как ей плохо. Всегда сильная и энергичная, теперь казалась такой слабой и беззащитной…

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо всё. Иди сюда, — шепотом подозвала к себе колдунья и слабо улыбнулась, похлопав по свободному месту рядом. — Я тебя несколько месяцев не видела.

Мальчик осторожно присел на край постели и тут же взял её за руку, холодную от кровопотери.

— Я тоже скучал. Никак не могу привыкнуть к тому, что уезжаю из дома на полгода и никого из вас не вижу. Выздоравливай, — тихо пожелал Гарри, силясь улыбнуться. — Целый месяц тебе подарок колдовал. И вот, хотел лично подарить.

— О, какая прелесть, — умилилась такому вниманию Белла. — Я с нетерпением буду ждать, что же ты мне приготовил на Рождество, — добавила она игривым тоном, словно маленькая девочка, а не раненая женщина, которая переносила весь процесс лечения будучи в сознании.

— Значит, выздоравливай. Мне тоже хочется увидеть твою реакцию, — мальчик склонился и поцеловал её в лоб.

Беллатрикс прикрыла глаза, радуясь таким редким проявлениям нежностей. Не потому, что Гарри стеснялся показывать свои чувства, а по причине его отсутствия дома.

— Мой подарок и Руди найдёшь у себя в комнате. Я сказала, чтобы их туда перенесли.

— А зачем? Мы встретим Рождество вместе. Мне хватит терпения дождаться праздника, — Гарри огладил руку женщины. Это в детстве он не знал, чем себя занять, чтобы не думать о заветных коробках. — Может, тебе грелку? Приказать домовикам?

— Можно, — благодарно моргнула Белла. Кивать головой, и вообще как-то двигаться, не хватало сил. Она была на грани того, чтобы заснуть. А через пару минут грелка образовалась под одеялом, рассылая тепло по кровати.

— Наверное, тебе нужно поспать. Я посижу с тобой, мам.

— Иди уже к Милорду, — влез Рудольфус, как всегда вовремя, и хлопнул мальчика по плечу. — Заодно отдашь отцу свой яд.

— Что за яд? — с прищуром спросила Беллатрикс, не оставив последние слова супруга без внимания. И обоих окатила предупреждающим взглядом, чтобы не смели ничего выдумывать.

— Мой. Я… — Гарри показал флакон, смущаясь своей несдержанности, но уже ничего не поделать. — Сильно разозлился. Изо рта пошёл яд. Не хотел, чтобы пропал. Вот и всё.

Спрашивать, в чем была причина столь сильной злости, Белла не стала. Оно и ясно — она причина. А правильнее сказать — её глупая ошибка, в последствии чего она сейчас в постели. И в ожидании, когда последние следы проклятья сойдут на нет.

— Рудольфус дело говорит, — поддержала мужа, улыбнувшись сыну. — Сходи к ним. И яд твоему отцу пригодится.

Раз мама разделяла мнение дяди, Гарри не стал спорить. Послушание было привито ему с ранних лет.

— На сколько вы меня отпускаете?

— Завтра бы я хотела тебя видеть, — внесла свои пожелания женщина, при этом сделала такое грустное лицо, будто готова была услышать отказ. — В остальном же — как пожелаешь. Захочешь вернуться сегодня — возвращайся. Мы всегда тебя ждём.

— Хорошо, мама, — ответил Гарри, невесомо обнял женщину, чтобы не причинить боль, а после запечатлел лёгкий поцелуй в бледную щёку. — Позаботься о ней, — тихо попросил он дядю, прежде чем покинуть дом.

========== Ритуал ==========

Результат его ярости находился в руках. Глядя на свой же яд, Гарри испытывал странное, что-то между успокоением и остывшей злобой. Что бы Рудольфус не говорил, и как бы мама не была против — он хотел расправы, для полного душевного успокоения. Ему претила мысль о том, что полукровка, посмевший ранить маму, остался безнаказанным.

Переместившись в поместье Марволо, Гарри тут же был встречен домовиком.

— Юный Лестрейндж.

— И тебе привет, — сухо поздоровался Гарри, поглощённый своими мыслями, но в доме самого Тёмного лорда они не так сильно сжимали голову. — Милорд занят?

— Хозяин в лабораторной, вместе с вашим отцом, юный Лестрейндж, — отчитался домовик с поклоном. — Сожалею, но их нельзя беспокоить. Вы можете подождать, когда хозяин закончит.

— А, хорошо.

Новость о том, что Марволо и отец работают над чем-то вместе, весьма удивила. Гарри с самого детства был уверен, что родитель, если дело связано с его стихией, не работал с кем-то в паре. Тут-то и возникал вопрос — что же такое они создавали, раз отцу понадобилась помощь Тёмного лорда?

— Принеси мне чаю, — приказал домовику, как только перестал строить теории в голове, и присел на софу.

— Да, юный Лестрейндж, — с ещё одним поклоном домовик растворился в воздухе.

Ожидание для Гарри было не впервой, если не сказать — постоянным делом. В редких случаях он мог появиться в поместье Марволо и застать хозяина свободным от дел. И пусть он сам назначал время, освобождал себя не всегда вовремя.

С возрастом терпение Гарри увеличивалось, и он знал, чем себя занять. Однажды и вовсе заснул в гостевой комнате, прямо в кресле, обнимая подушку. Таким его и застал Марволо. До сих пор мальчик испытывал стыд при воспоминании. Он предстал тогда в неподобающем виде. Ещё и слюни во сне пускал.

Не желая такое повторить ещё раз, Гарри решил занять себя полезным делом, попросив у домовика, сразу после чая принести книги по боевой магии. Узнавать что-то новое — его страсть. Жаль, отработать парочку интересных заклинаний он не мог. Не хотел что-нибудь сломать в поместье Марволо. Для отрабатывания, или же изучения, отводился специальный зал на первом этаже. Без хозяина дома Гарри не смел туда идти. У него даже соблазна не было прогуляться по дому без спроса. Мальчик до сих пор не имел понятия, как выглядит особняк в целом, что с внешней, что с внутренней части.