— Спи спокойно. Больше никто не будет ничего от тебя требовать.

Лестрейндж засыпал землёй мёртвого противника и поставил сверху обломок стены.

«Невилл Долгопупс, славно погибший ради своих родных, близких и бессмысленной навязанной цели» — гласила надпись на импровизированном надгробии.

========== Финальный бой - 2 часть ==========

Драко вернулся, как только оказал помощь Повелителю и убедился, что угрозы для жизни нет. Домовик обещал приглядеть за состоянием хозяина и вызвать личного колдомедика, если вдруг пойдут изменения в худшую сторону. Парню этого было достаточно. Он покинул имение Тёмного лорда, возвращаясь на поле битвы. К своим близким, к любимому человеку. Именно его, Блейза, Драко заметил в первую очередь. В своей стихии, он выступал в качестве поддержки и взглядом сумел выловить Малфоя. Тот подлетел к нему, обнимая и коротко целуя в губы.

— Слава Мерлину, ты в порядке.

— Что со мной сделается? — ответил Забини после поцелуя. — Как прошло?

— Нормально, — Драко лишь на секунду отвлекся, периферическим зрением уловив яркую вспышку, но огненный змей Блейза кружил теперь над ними, защищая от любых заклятий. — Наш лорд в относительном порядке. Сильно истощен, но это поправимо. Гарри видел?

— Нет. Мы разделились. Уверен, он справится, — заверил Забини.

Он не позволил Драко броситься на поиски кузена. Гарри и не такое переживал. К тому же Дамблдор, хитрый старый хрыч, не так давно появился в поле зрения. Блейз его сразу заметил, да и не только он, направив своего змея. Тот погонял бывшего идиота-директора, обжег пару раз и улетел на защиту своим… пока Драко не появился в поле зрения.

Вместе они стали поддерживать своих. Драко особое внимание уделил своим родителям. Отец сражался достойно и мама от него не отставала, но её силы иссякали. Тогда он пришёл ей на выручку, окутывая, исцеляя и вплетая в её магию свою энергию.

Подобный трюк практиковался в Дурмстранге на втором полугодии. Профессор, как и Александр, в один голос утверждали, что подобная магия используется лишь в крайнем случае, ведь энергия берется из магического ядра целителя.

Драко уяснил главный принцип целительства, специализации, которую избрал для себя — жертвенность. Поделиться своими силами, отдать кому-то часть себя. Он был готов, чётко поставив допустимые пределы, чтобы не вызвать истощение. Когда же прощупывал таковой — тут же выпивал эликсир, оттягивая упадок сил.

Родители могли им гордиться. И не только им. Мать Блейза, никогда не являвшаяся Пожирателем, сегодня сражалась бок о бок со своими. Не отпустила сына в бой одного, как бы сильно не верила в его магические способности. И родители Гарри, всегда преданные тёмной стороне — могли гордиться. Они втроём преодолели тяжёлый путь, и теперь по праву стояли рядом со взрослыми, сражаясь за свои цели. За своего лидера. Намереваясь положить конец тирании света, слишком ослеплённой собственным величием, чтобы увидеть темноту, в которую они погружают магическое сообщество.

Прямое столкновение наглядно доказывало, чего стоит каждый из воюющих. И честным был далеко не весь бой.

Беллатриса оказалась в ловушке. Почти со всех сторон в неё стали лететь заряды тока. Щиты при такой мощи не спасут, лишь ослабят мощь заклятья. Конец был неизбежен… Но её спасли тиски объятий мужа, принявшего на себя заряды и мучительно застонавшего от сжимающей боли в груди. Его сердце заходилось, мешая дышать и оглушая. Ток выбил ритм сердца из привычной колеи, после чего… оно останавливалось.

— Верни меня домой… К тебе… — тяжёлый, охрипший голос оборвался на попытке Рудольфуса произнести имя своей женщины. Избитое и обожжённое током сердце окончательно остановилось. Смерть на руках любимой упразднила агонию. Мучительная боль и умиротворение одновременно смешались на лице мужчины в невозможный коктейль.

Белла сидела на почти разрушенном грязном полу, растрепанная, в мелких порезах, ссадинах, и взирала на супруга, который в последний миг принял на себя весь удар, что предназначался именно ей — чего она не могла остановить, почти лишенная сил — и не могла поверить своим глазам. Весь её мир в один миг рухнул. Словно в замедленном времени, она смотрела на любимого человека, на своего храброго война… Что пал к её ногам. Магический фон иссяк. Дыхание прервалось. Сердце… остановилось.

— Р-ру… — сорвалось с губ хриплое, но не произнесённое до конца. Ведьма уронила палочку из рук, в неверии склоняясь над бездыханным телом. Не чувствуя себя. Не чувствуя собственного тела. Отказываясь верить в происходящее. Перед глазами вставала пелена слез. Губы исказились в кривой усмешке. — Руди? Руди, это не смешно. Вставай, — толчок в плечо, но никаких признаков жизни. Никакой усмешки в ответ. Никаких шуток. — Руди!

Ведьма схватила супруга за грудки и стала трясти… но ответа не последовало. Лицо по прежнему хранило на себе отпечатки двух последних эмоций, испытанных прежде, чем лёгкие прекратили дышать, сердце остановилось, а блеск жизни в глазах потух, оставляя после себя мертвенную пустоту, разливающуюся синюшностью на красивом мужественном лице…

Пробирающий до костей крик, полный отчаянья и невыносимой боли, пронесся по разрушенному дому. А вместе с ним вырвавшаяся магия, как вторая волна после выброса Тёмного лорда. Она разносилась по поместью и за его пределы, вышибая то, что осталось от стёкол. Бесконтрольно. Не деля на своих и чужих. Просто сшибая с ног и причиняя такую же боль, как снег в пургу ранит открытое лицо.

Кто не успевал прикрыться — тот опоздал, получая мощнейший удар магией по органам и отдачу от полёта в стену, начавшим раскалываться. Полыхающий хаос вокруг Беллатрисы никому не позволял приблизиться. В своём состоянии она была недостижимой и в тоже время легчайшей мишенью. Как любой человек, раздавленный потерей. Сломленный и бесконечно скорбящий по ушедшей любви.

— Она убьёт себя! — кричал Северус, схватившись за руку остолбеневшего Рабастана, который увидел причину безумия женщины. Он понимал, что подобный выброс способен убить своего же носителя, но стоял в ступоре, видя перед собой тело мертвого брата. А ведь они только неделю назад обсуждали свои костюмы на…

Любая мысль о хорошем испарялась, как капля на раскалённой печи, порождая внутри отчаяние и беспомощность. Рабастан не мог ничего сделать. Один раз ему удалось спасти старшего брата… теперь же он умер. Почти мгновенно. Не оставив им ни единого шанса…

Заставить обоих мужчин отвлечься смог рык искренней злобы от Фрэнка Долгопупса. И последующий вскрик боли от Гарри. Навесив на себя дикий набор щитов, мужчина приближался к парню, раз за разом атакуя зелёными вспышками, характерными для проклятия смерти. Гарри не умер только благодаря раз за разом устанавливаемому силовому полю. И на то, чтобы снять очки у него не хватало времени, даже секунды.

— Выродок… мелкий выродок… я уничтожу тебя… сотру с лица земли… ты убил… моего мальчика… моего Невилла… убью… убью… УБЬЮ!

Северус отреагировал мгновенно и черной тенью проскользнул к Долгопупсу-старшему, что нацелился убить его ребёнка. С холодной яростью он создавал проклятья, нацеливаясь на волшебника, и больше не думал об ужасном состоянии Беллатрикс. Как бы ему не было жаль погибшего Рудольфуса, как бы сильно он не беспокоился о ведьме, которая стала ему почти сестрой, что он признавал и ценил — жизнь собственного ребёнка важнее.

«Важнее спасти того, кто ещё дышит». Об этом он мысленно просил и Беллатрикс. Чтобы одумалась. Чтобы вырвалась из оков своей боли и безумия, увидев, что их сына начал атаковать такой же обезумевший от горя отец, чья сила превосходит. Чей гнев способен воссоздать третье Непростительное. Раз за разом.

И Белла увидела. Схватку не на жизнь, а на смерть. Родной сын отбивался как мог от магии, которой мало кто мог что-либо противопоставить. Рабастан сменил её у бездыханного тела, когда фурия бросилась атаковать. Овдовевшая мать, чей сын был в смертельной опасности, против сошедшего с ума от гнева и горя отца, лишившегося сына.