Одна таковая потребовала срочности. Однажды Разбойник вернулся из дома сильно раненый, словно на него набросились другие птицы, а он отбивался. В когтях Гарри заметил окровавленные клочки чужих перьев. Мысли на этот счёт имелись — Разбойник был очень осторожной птицей, с весьма буйным нравом. Он никогда бы не попал в передрягу, если только его не попытались поймать с письмом.

Кто мог такое сотворить? Кому нужна эта слежка?

Направляясь в кабинет декана, Гарри испытывал сильное раздражение и желание немедленно разобраться в деле. Его филин заслуживал немедленного вмешательства, а помочь мог только один человек. Ни у одного студента не было белоснежной совы, Гарри был уверен в этом, поскольку часто искал уединения в совятне.

Постучав в дверь декана, мальчик очень надеялся, что отец находится у себя. И второй раз стучать, находясь в жутком нетерпении, не пришлось. Гарри занес руку для повтора, но так и не коснулся двери, та резко распахнулась и на пороге показался отец, весь в своем жутком образе. Он пугал всех первокурсников, не считая Слизерина, и напрягал более старшие курсы. И только Гарри находил это забавным, будучи единственным, кто видел другую сторону Северуса Снейпа.

— В чем дело, мистер Лестрейндж?

Гарри огляделся, чтобы убедиться в отсутствии посторонних лиц и подошёл ближе.

— Сэр, — полностью выдерживая легенду прилежного ученика, поприветствовал Гарри. — На моего филина кто-то напал, когда он возвращался из дома. Боюсь, больше никто не сможет позаботиться о нём, кроме вас.

Без лишних уточнений декан впустил своего ученика, и прежде чем начать разговор, понавесил ещё несколько защитных чар.

— Рассказывай по порядку, — попросил Северус, как только усадил сына в кресло.

— Расскажу, только затяни ему раны. Кровь ещё идёт, — попросил Гарри, аккуратно передавая Разбойника в руки отца. — Я ждал письмо из дома. Мама обещала прислать фотографии разных оправ для новых очков. Разбойник должен был прилететь как раз сегодня, ближе к вечеру. Я перехватил его в коридоре четвёртого этажа, чтобы он не тратил силы на спуск. Смотрю, а у него кровь идёт, свежая, местами перья выдраны, да и он сам явно кого-то подрал, посмотри.

Мальчик обратил внимание отца на крючковатые лапы и массивный клюв, за которые зацепились окровавленные чужие перья, явно вырванные с особой жестокостью.

— Видишь? Чисто белые. Таких ни у кого из здешних сов нет. Разве что у преподавателей. Приглядись при случае.

— Нет смысла приглядываться, — с мрачным видом заговорил Северус. Он копался в заготовленных запасах, пока говорил сын, и успел вернуться на место, наложив на филина заклятье оцепенения, чтобы при обрабатывании ран тот не начал дёргаться и наносить раны «обидчику». — Дамблдор любит белоснежных сов. Только у него и Макгонагалл есть такие.

— Но… — такого поворота событий Гарри не предвидел и потому растерялся. — Зачем птицам директора нападать на мою? Разбойник, конечно, не святой, но не драчливый, если его не донимать. Или… хочешь сказать, что директор перехватывает наши письма?

При таком раскладе произошедшее имело смысл. Особенно, если припомнить, что совы у их факультета иногда запаздывали. Вот только одной детали в пазле не хватало…

— Никто не счёл важным, но… иногда совы опаздывали. Не знаю, как у других факультетов, но наши точно. Вот только почему пострадал мой филин? Больше никто не жаловался.

— Твой филин, — особенно выделил последнее, красноречиво глядя на птицу, что в обычном бы состоянии, невзирая на собственные раны, начала защищаться, не жалея никого. — Наверняка вступил в драку, изувечив сов Дамблдора похлеще, чем они его. А если напала одна сова — ей не позавидуешь.

— Хорошо, если им тоже крепко досталось, — коварно улыбнулся Гарри. Отрадно думать, что за вероломный перехват писем директор получил хороший ответ. — Хотел бы я на это посмотреть. Вот только что нам даёт то, что мы узнали? Помимо подлости директора, разумеется.

— Ничего хорошего. Милорду это не понравится, — покачал головой Северус, предчувствуя беду.

Не только Гарри, всех сов хитрый лис-директор мог отлавливать, узнавая новости для своего ордена. Ведь именно сейчас шла холодная война между Орденом феникса и Пожирателями смерти. Ученики слизерина — идеальная возможность узнать о положении врага. Их дети обучаются в Хогвартсе. Но, конечно же, открытых действий директор совершать не в состоянии. У него не имелось доказательств, он не мог обвинять родителей своих учащихся, оттого не было возможности давления, используя в этом отпрысков своих врагов.

— Директор хочет знать о положении Тёмной стороны. Если слизеринцы получают какие-то новости от своих родителей — это может сыграть Ордену на руку.

— Понимаю. Может, потому у вас так плохо всё складывается, что они знают некоторые вещи наперёд? — Марволо как-то обмолвился в своём письме, что в последнее время у него бывают трудности, поэтому он так мало пишет Гарри в ответ. — Надо бы как-то защитить письма или сов. А лучше и тех, и других. Я как-то читал в библиотеке Марволо про яд, который убивает посторонних. Можно такой же сделать, как думаешь? В ослабленном виде. Чтобы не убил, но мигрень вызвал, к примеру, — с хитрой улыбкой стал выкладывать свои идеи Гарри. Подрастая в среде Пожирателей, само собой подрастал и талант к диверсиям и подставам. Юный возраст — не помеха. Напротив, оно может сыграть на руку. Ведь кто ожидает жестокости от ребёнка?

— Неплохо, — одобрил предложенный вариант Северус и вернул филина в нормальное состояние, как только закончил с обработкой ран. — Это лучший способ защитить письмо от чужого взора.

— Отлично, так и сделаем, — согласился Гарри и принял Разбойника обратно, сразу же накормив вкусненьким. После пережитого он заслужил. — Может, ему ещё когти зачаровать? Скажем, на кровотечение. Вот уж точно будет больно тем, кто нападёт или попытается отнять груз.

— Он и без зачаровывания кого хочешь изувечит, — хмыкнул с усмешкой мужчина и услышал, как филин издал характерный звук. — Милорд и тот подвергся нападению. Это чудо, что Разбойник все ещё жив.

— Это да, — с похожей усмешкой согласился Гарри. Иногда он побаивался ярости Марволо. Если терпение подойдёт к концу, он просто убьёт Разбойника. — Я пытался его воспитывать, но… бесполезно. Именно поэтому заранее прошу за него прощения. Правда, мой пернатый кошмар? Правда, — Гарри с любовью погладил пальцами серые перья. Его филин был особенным, не подпускающим к себе никого чужого — от того и являлся бесценным, лучшим другом и надёжным спутником.

— Слышал, — перевел тему Северус, — ты добился высоких результатов в защите от тёмных искусств. Профессор Квирелл тебя хвалит.

— Ты разобрал его речь? Это надо быть гением, не иначе, — несчастно усмехнулся Гарри. Слушать лекции заикающегося преподавателя было весело первые пару недель, а потом начало страшно утомлять. Собственноручно приходилось штудировать учебники. — Мне проще читать книги наперёд, чем слушать его бубнёж.

— Прояви уважение к преподавателю, — с укором взглянул на сына Снейп, — он на всю жизнь остался калекой после встречи с вампиром. А твоё стремление к учебе — похвально. Подтянуть нужно лишь один предмет.

Виноватым Гарри себя не ощущал. Ему хватало приличия не смеяться над преподавателем за спиной, в отличие от многих других студентов.

— Какой? Трансфигурацию, да? — заподозрил Гарри. Пожалуй, именно этот предмет мог стать для него камнем преткновения. Профессору оказалось непросто угодить.

— Отнюдь, профессор Макгонагалл тобой довольна. Выражать открытую похвалу не позволяет гордость, ведь ты не любимец из её факультета. Совершенствоваться тебе стоит в Зельеварении.

— А, понимаю. Извини, но почему-то в зельях я… — подобрать слова, чтобы не обидеть отца, оказалось не так просто. — Не знаю, не нахожу какого-то очарования или… Вот когда речь идёт о колдовстве, я сразу вижу эффект, вижу результаты. А зелья… ну, не могу я уловить в них очарования.