Он боялся, что его посчитают слабым, если озвучит мысли о переводе. Но Блейз чувствовал то же самое. Да и Драко, Гарри уверен, был согласен. Им всем, если брать во внимание весь Слизерин, не нравилось то, что происходило в Хогвартсе. Начиная от обстановки, заканчивая преподавателями и их идиотскими занятиями, от которых больше вреда, чем пользы. Артефакторика, Чары, ЗоТИ, Трансфигурация, Зельеварение — ещё оставались хорошими предметами. Но не факт, что они не скатятся.

***

Новость о том, что Артефакторику больше не будут преподавать, предмет посчитали не дееспособным, возмутило всех. Кроме, пожалуй, Гриффиндора. Те с самого начала устроили бойкот, чем проявили редкостный идиотизм, потому что таких знаний им больше не получить нигде и никогда.

Узнав неприятную новость, Гарри немедленно побежал к дяде. Он должен был узнать, что произошло. И за что! Он долго терпел творящийся в школе дурдом, принимал, как и его ребята, новые правила, привыкал к нынешней обстановке, но всему приходит конец. Уход дяди — последняя капля.

Хотелось ворваться без стука, но в последний момент слизеринец остановил себя. Мало ли, дядя не один в кабинете.

— Входите.

Мужчина обнаружился за сборкой своих вещей. Все бумаги, посвящённые учёбе, валялись в ведре вместе с прочим мусором. Одежда сворачивалась в воздухе и самостоятельно складывалась в чемодан. Если до этого Гарри не хотел верить — теперь сомнений не оставалось. Дядю уволили.

— Привет. Значит, это правда? За что тебя?

— Гарри, — мужчина обернулся без привычной улыбки. Выглядел он ужасно. Больше из-за хмурости, конечно, но и не высыпался он в последнее время, готовясь усиленно к занятиям. Напрасно. — Да. Как видишь, я уезжаю. Нынешний директор не желает, чтобы я продолжал вести предмет, который многие не понимают.

— Да если бы упраздняли все предметы, которые не понимают, её бы саму уволили, потому что трансфигурация для многих тёмный лес! Что это за ересь?! — негодуя, воскликнул Гарри. — С таким выводом нужно половину профессуры увольнять!

— Здесь мы бессильны, — Рабастан ненадолго прервался, привалившись к краю стола. — На чистоту, при нынешнем руководстве работать в тягость. Да и атмосфера школьная изменилась. Я уж не говорю об уходе твоего отца.

— Не думал, что вам тоже тяжело. Мне казалось, что мы одни ноем и «привилегии выпрашиваем», как выразились гриффиндорцы. Ладно, а что ей профессор Фостер сделала? Уж на неё никогда жалоб не было, в отличие от того же Хагрида. А Скортезе, главное, оставили. Она это как-то объяснила?

— Да бред полный, — фыркнул Рабастан. То, что он собрался высказать — и смеяться, и плакать хочется. — Профессор Фостер молодой и неопытный специалист. Ей нужно улучшить навыки преподавания. Тогда как лесничий прекрасно разбирается, как в магических, так и в обычных животных. Скортезе же, как я понимаю, оставили по одной причине — замену не нашли. Он единственный за долгое время, кто сохранил своё место, преподавая больше года. Но я так тебе скажу — уволили нас по другой причине. Моя фамилия просто кричит о том, что я Пожиратель смерти. Такой не должен находиться рядом с детьми. А Фостер начали подозревать и решили перестраховаться.

— У меня нет слов, одни эмоции. И те некультурные, — огорошенно сказал Гарри, усевшись в кресло, чтобы переварить новости. Вырвавшись из тисков деградации, школа снова свалилась. Здравый смысл был выкинут в форточку. — А чем будешь заниматься теперь?

— Да черт знает, — мужчина сморщился и совсем как юнец почесал затылок, — может, как и Сев, уйду в сферу, где смогу создавать артефакты и находить хороших покупателей. А может, рвану преподавать в другую школу. Другая страна, правда, но мне не привыкать. Да и домой смогу возвращаться по возможности.

— Мне кажется, лучше создавать и продавать свои артефакты. На них всегда спрос есть. А преподавать — ну их всех, раз не ценят, — хмыкнул Гарри. Он с удовольствием ходил на занятия Рабастана и понимал всё, что тот пытался вбить в голову. Но раз желающих научиться оказалось слишком мало, то и не нужно на них распыляться.

Обнявшись с дядей, Гарри покинул кабинет. Ноги его не будет в Хогвартсе. Он немедленно свяжется с родителями и серьёзно поговорит о переводе, а заодно повлияет на друзей, если те ещё не приняли окончательное решение.

Со школой у них связано много хороших воспоминаний. Всё же он смог заменить им всем второй дом. Но и плохого, особенно для Гарри, было предостаточно. Сколько ранений он получал? Трижды мог лишиться жизни. Хватит. Дурмстранг — их путь в светлое будущее. Пусть северяне дадут им знания на последний год.

***

Лестрейндж создал прецедент для своих друзей. Если те ещё сомневались и не могли решиться, то после того, как всклокоченный Гарри вернулся в спальню, сомнения окончательно испарились. И призвав домовиков, парни переместились в свои дома.

Чета Лестрейнджей была очень удивлена появлением Гарри. Спустя две недели после отъезда в школу.

— Всем привет. У меня серьёзный разговор.

— Сынок, — Белла первая очнулась и направилась к нему в желании обнять. — Что случилось?

Гарри расслабился, стоило оказаться в родных руках матери и не мог сдержать слабую улыбку, чувствуя её ласковую магию.

— Я хочу перевестись в Дурмстранг, — решительно заявил он, стоило им присесть. — Немедленно.

И Белла, и Рудольфус промолчали, ошарашенные новостью. Они и подумать не могли, что у парня возникнет желание в последний свой год, выпускной, перевестись.

— А что так? — первый спросил Рудольфус.

— Хогвартс окончательно превратился в дыру, которая всё больше и больше расширяется. Поувольняли нормальных профессоров, а всяких клоунов снова вернули. Рабастана уволили, теперь вообще тоска! — начал перечислять Гарри, стараясь меньше жестикулировать ещё больными руками. — Да и кошмары меня там мучают, честно говоря. И не только меня. Невозможно спокойно учиться. Особенно после того, что мы там видели. Надо что-то менять. Радикально. В конце концов, в Дурмстранге тёмная магия не только не возбраняется, но и ответственно изучается. То, что надо!

О Рабастане взрослые не знали. Это стало ясно по их удивлённым лицам, когда Гарри его упомянул. Да и дальнейшие его слова все больше поражали. Ожидать хорошего от светлых, что вновь встали во главу школы, не приходилось. Но чтобы настолько всё было плохо…

— А где сейчас Рабастан? — спросил Рудольфус. Он-то думал, что брат первым делом расскажет о своём увольнении.

— Собирает вещи в своём кабинете, — ответил Гарри и немного смутился. — Я думал, он вам сказал. Не успел, наверное. Я сам узнал только сегодня, ближе к вечеру.

— Да уж, — мужчина вновь откинулся на спинку кресла. До этого он сидел с прямой спиной. — Новости, конечно, ты рассказал…

— Ужас, — подтвердила Белла, — нужно попечительский совет растрясти. Пусть устроят проверку.

— Мне уже плевать, — безразлично вздохнул Гарри. Беспредел продолжался слишком долго. Это пора прекратить. — Теперь, когда в школе стоит Макгонагалл, можно считать, что правит Дамблдор, пусть его там и нет. Достаточно руководить её руками. От совета, уверен, толку не будет. Так что пусть Хогвартс проваливается куда хочет, но я падать вместе с ним не желаю.

Слышать о школе, которая для каждого, даже Пожирателей, что обучались в ней, оставила приятный, тёплый след, было странно. И немного грустно. Ужасно, когда ребёнок испытывает разочарование.

— Хорошо, Гарри, — настаивать на продолжении обучаться, ведь последний год остался, Беллатрикс не стала. Да и глупо. Словам сына она доверяла. Школа вполне могла скатиться с установлением в ней светлой стороны. Это же подтвердит и Рабастан, когда вернётся. А последний год очень важен для каждого волшебника. — Руди, отправимся все вместе в Хогвартс? Или я одна с Гарри?

— Сперва нужно удостовериться, что приём в Дурмстранг ещё возможен. Спустя две недели после начала учебного года, условия могли измениться, — высказал Рудольфус резонное замечание. — Я даже не знаю, Каркаров ещё управляет школой, или нет. Я с ним свяжусь.