Он замолк, переводя дыхание. Бель подумала, что тот продолжит рассказ, но Чимин только молчал.

— Вы простили его?

— Пока нет, — бросил он быстро.

— Пока?

— Я успокоюсь, когда правда, вся правда раскроется. Когда его истинное лицо станет для всех, в особенности для его семьи, ужасным открытием. Тогда и мне будет лучше. Это станет своеобразной платой.

— Но ведь Вы любите его…

— Люблю, — кивает он, — И я выбрал самый простой путь мести. Это даже не месть, скорее торжество справедливости.

— Порой справедливость стоит прятать под тонной лжи, — вздохнула девушка, сглотнув ком в горле. Эта история скорее напугала ее.

— Бель, только так находят свободу. Только так.

***

Юнги молча наблюдает за сгорбившимся в кресле Хосоком. Чон вертит в руках золотую зажигалку. Облизнувшись, откашливается: в горле пересохло, похоже, это знак того, что он начинает трезветь.

Стоящий рядом с ним Чонгук мрачен и, кажется, зол.

— Почему ты ведёшь себя как самый настоящий ублюдок?

— Потому, что я и есть ублюдок, — ухмыляется Чон, подняв взгляд на Дракона.

Юнги строг и серьёзен: ни тени улыбки на лице.

— Сегодня состоится перевозка товара в Иран. Ты мне нужен. Никто не сможет проконтролировать процесс так, как это сделаешь ты.

— Хён, может быть, тебе стоит привлечь кого-то из клана? — кинув взгляд на Хосока, произнёс Чонгук, — Он не в состоянии даже думать.

— Сученок, — хохот Чона раздаётся прерывисто, но громко.

— Отоспись, Хосок, а потом приступи к делу, — отложив одни бумаги и принявшись за другие, Мин склонился над документами.

— А, может, мелкий прав?

— Хватит разводить драму, Чон, — Юнги спешно поднимается на ноги.

Сокращает в мгновение ока расстояние между ними. Сжимает челюсти от закипающей злости. А руки, схватив одежду мужчины, тянут того наверх.

Чонгук заметно напрягается.

— Ещё одно слово, и я тебя лично похороню. Ты из клана «Белых Драконов». Как смеешь проявлять слабость?! — рычит он гневно.

— Мы с тобой похожи. Оба слабы, когда дело касается женщин. Только вот тебе повезло: твоя отвечает взаимностью, а моя прячется в угол от звука моих шагов.

— Не думай даже говорить на эту тему. Я мог бы тебя наказать за твои проступки, но сдержусь. Каждое твоё действие отражается на моей репутации, на репутации клана.

— Для тебя это имеет слишком большое значение.

— Заткнись, Хосок! — сильный удар приходится на скулу, отчего из губы начинает сочиться алая кровь.

— Блять, — сплевывает в сторону неприятную жидкость.

— Эта репутация, этот клан кормят тебя! И я всегда был горд своим окружением, но сейчас ты заставляешь меня задуматься о собственной ошибке. Разве я заслужил твоих слов?! Заслужил, сука?!

Хосок покорно опускает взгляд. Это означает одно — полное подчинение главе. Он признаёт, что не должен был произносить этих слов.

— Гук, уведи его немедленно, иначе я за себя не ручаюсь, — выплевывает слова, резко отпустив.

Чонгук тянет на себя податливое тело. Выходит вместе с ним в коридор. От Хосока так и разит алкоголем и сигаретами. Младший недовольно хмурится.

— Ты переходишь черту, Хосок, — бормочет он устало.

— Какая разница, если вы уже разочарованы, — ухмылка трогает опухшие от удара губы.

— Иначе и быть не может. До тех пор, пока ты ведёшь себя так.

— Как «так»? — вырвавшись из «поддерживающих» объятий, произносит громко Чон.

— Так, будто ты не часть нашего клана, не часть семьи.

Чонгук кидает напоследок взгляд сожаления и мольбы. Уходит, оставляя его с терзающими сердце раздумьями наедине.

Когда его шаги совсем растворяются в пространстве, Хосок, обессиленный и слабый, падает на колени.

— Часть семьи…

========== Глава 24 ==========

Комментарий к Глава 24

Всем привет🍂

Эта глава мне вроде и нравится, а вроде и нет. Всегда испытываю смешанные чувства) надеюсь, вам она понравится. Приятного прочтения🖤

***

— Расскажи мне. Все, Мэй. Где ты была? Чем жила? Я ведь… — Джин замолк, чувствуя нарастающую, ноющую в груди печаль.

— Я была у мамы долгое время, а потом решила пожить в Корее. Так я и застряла здесь. А ты? Чем был занят ты? — она сжимается на сиденье машины.

Дождь бьет по тёмным окнам машины. Ливень разбрасывает желтовато-красные листья деревьев по всему двору. Люди спешат по своим делам, либо прячась под зонтиками, либо накрывшись верхней одеждой. Каждый из них старается не намокнуть.

Мэй слегка дрожит от холода. Заметив это, Джин спешит включить печку. И вскоре мышцы девушки расслабляются.

Он приказал водителю уехать, поэтому они остались вдвоём. Мэй чувствует себя странно рядом с ним: защищено, но почему-то все равно испытывает волнение.

— Я был занят исполнением своего долга. И до сих пор делаю это.

— Это что-то ужасное, раз ты исчез из моей жизни?

Джин улыбается. Пухлые губы вскоре смыкаются, превращаясь в тонкую полоску.

— Должен ли я говорить это?

— Хочу знать, Джин. Я не глупый подросток, от которого нужно скрывать все. Ты мне был важен, и сейчас тоже, поэтому я имею право знать.

— Мэй, обещай не разочароваться.

Она медленно кивает.

Джин выпрямляется в водительском кресле. Он начинает свой рассказ, честный, описанный во всех подробностях: о том, кто он; кто его семья; кто такой Ким Тэхен, и почему она с ним познакомилась; единственное, о Бель он умолчал. Знает об их дружбе, не хочет влезать в это. Им стоит поговорить об этом наедине.

— Ты работаешь в мафиозном клане?

— Я являюсь одним из «владельцев».

Он отворачивается, молясь о том, чтобы не увидеть в ее глазах осуждение.

Повисает тишина.

— Отвези меня домой. Мне нужно переварить все это, — тихо произносит она.

И Джин слушается. Нехотя. Он заводит машину. Голова пуста. Так что слепо следует указаниям Мэй. А, когда они оказываются перед ее домом, она прощается, спешно покидая тёплый салон.

Джин провожает силуэт взглядом. Заставляет себя предпринять хоть что-то. Он уверен, если не сейчас, то никогда.

Мэй входит в тихую, уютную, но слишком пустую квартирку. Ей почему-то грустно вдруг от своего одиночества. Осев на пол, она словно ребёнок завыла от несправедливости. Разве она заслужила столько боли? Столько ужаса в своей жизни? Ее отец и мать развелись, когда она была совсем крохой, поэтому ей приходилось разрываться между ними. Друзья имели свойство приходить и уходить. И даже единственного Джина она потеряла.

Стук, а потом и звуки открывшейся входной двери не напугали.

В следующую секунду Мэй оказалась в кольце мужских рук, прижимающих ее к чужому телу.

Джин, опустившийся рядом с ней на колени, крепко обнимает подрагивающую от эмоций девушку.

— Я не отпущу тебя, Мэй. Больше никогда не отпущу.

***

— Пошевеливайтесь! — мужской крик разносится по складу.

Большое количество людей внезапно суетятся от голоса только зашедшего мужчины. Они покорно складывают большие чёрные мешки, напичканные наркотиками и оружием. Каждый из них знает, кому эти ценные вещи принадлежат. Огромные деньги крутятся в руках обычных людей. Это рабочая сила, которая подчиняется тому, кто хорошо платит.

Эта система живет много лет, действует не «одноразово». Дракона издавна признают лидером, называя его никак иначе, как «old money»{?}[с англ. яз. «старые деньги». Это «унаследованное богатство устоявшихся семей высшего класса» или «человек, семья или род, обладающий унаследованным богатством»]. Эта система построена еще его «предками», пра-пра-пра-прадедом.

И самое удивительное для каждого стороннего клана — отсутсвие слабого звена в каждом из поколений драконов. Каждый из них становился лидером, лишь укрепляя и расширяя свои владения.

Драконы владеют неимоверной силой, чутьем на правильных, верных приближенных. Хитрость, ум, которыми они обладали и обладают восхищают даже врагов.

— У вас есть 10 минут на завершение работы, — строго сообщает Хосок, проверив золотые наручные часы, — Дракон опозданий не терпит.