Из больницы Артем вышел другим человеком.

Он просто молчал несколько дней, не проронив ни слова в мой адрес. А я, придя в себя и осознав, что я натворила, выворачивала себя наизнанку страхами и сомнениями. Только через четыре дня после ужина он вдруг спросил:

– Ты не хочешь мне рассказать, кто ее отец?

И мне пришлось рассказать все, как было. Что я тогда находилась в тяжёлой депрессии, которая усугубилась потерей родителей, что мне вообще тогда было не до подсчёта месячных, что меня беспрерывно тошнило от фотографий отца и опознаний, что я сама ни о чем не знала и была уверена, что ребенок его.

Вот только он не поверил. Просто назвал меня мразью и исчез на два дня. На утро после этой беседы я узнала от соседки, что ночью Артем застрелил собаку соседа, напугавшую Алису. Меня удивило наличие оружия у мужа, но на фоне нашей ссоры мне было не до того, чтобы задуматься об этом всерьез.

Мразь – именно так я себя и ощущала. У меня не было веских аргументов доказать себе самой, что это не так. А уж тем более мужу. Все, что я могла – это вымаливать у него прощения, когда он вернулся. Но можно ли простить такое? Смогла бы я сама простить? Вряд ли.

Отношениям с мужем пришел конец. Вместо любви и заботы я испытывала на себе лишь презрение. Ему было противно со мной спать, есть за одним столом и даже находиться в одной квартире. Мое присутствие его раздражало. А я… медленно сходила с ума, понимая, что мы идем в тупик, и я ничего не могу с этим поделать. Многочисленные попытки поговорить с ним, заканчивались ничем. Он лишь выплескивал на меня ушат грязи, накопившийся внутри. Я принимала на себя удар, понимая масштаб своей вины. В душе теплилась надежда, что так он выплеснет все мне в отместку, освободится и у меня появится шанс все наладить. Вот только этого не происходило. Он закрывался от меня, отдалялся и наши отношения только ухудшались.

Нужно отдать Артему должное, несмотря на нашу с ним ссору, его отношение к Алисе совсем не изменилось. Он по-прежнему был внимателен к ней, баловал ее подарками, отвозил по утрам в школу, интересовался ее жизнью и всячески окружал заботой, давая понять, что он ей не только папа, но и настоящий друг.

К тому, что Артем начал мне откровенно хамить, я уже привыкла. Но я никогда не думала, что тот заботливый влюбленный парень может вмиг превратиться в дикого агрессивного зверя. Однажды я снова завела разговор.

– Артем, пожалуйста, давай поговорим. Просто тихо, спокойно. Мы же оба понимаем, что так не может дальше продолжаться. Мы оба страдаем. Но это ладно. От наших ссор страдает Алиса.

Он молча поднял на меня глаза, ожидая продолжения разговора.

– Я очень виновата перед тобой. Но я правда узнала об этом только после родов. Я не выходила за тебя, чтобы пристроить чужого ребенка. Могу поклясться! Чем угодно! Но это так.

Его кулаки и челюсти сжимались. Я видела, как накаляются его эмоции и взгляд, но не могла упустить шанса поговорить, попробовать еще раз.

– И о том, что когда сама узнала, скрыла от тебя – я жалею больше всего в жизни, Артем! Ты имел право знать. Но я испугалась, струсила. Я видела, каким ты был счастливым и просто не могла сказать, не могла разрушить это счастье.

По моим щекам текли слезы. Наверное, самые искренние за всю жизнь. Слезы раскаяния, очищающие душу от грехов и лечащие сердце от ссадин. Артем сидел на стуле, а я стояла в полуметре от него, заламывая руки, заглядывая в глаза и подбирая слова, чтобы донести ему свое желание помириться.

Но стена между нами оказалась слишком крепкой. Он не принимал мои раскаяния. Артем слушал меня, опустив голову и сжав кулаки. Потом резко поднял лицо, и я увидела его свирепый взгляд:

– Не хотела рушить счастье, говоришь? А что ты сделала в итоге? Если бы ты сказала сразу. Я же видел, в каком ты была состоянии. Твоя боль жила во мне, понимаешь? Твоя с-сука, боль! Я бы понял. Постарался бы понять! Мне было бы больно, да. Но я бы тебя ни за что не бросил. А что сделала ты, сука? Я бы мог жить с тобой и чужим ребенком. Но жить с женщиной, которая способна вот так врать… Ты десять лет мне врала! Та, кому я отдавал всю свою душу, просто взяла и насрала в нее.

Я рухнула на колени к его ногам, обхватила их руками и заливалась слезами.

– Прости меня! Я была еще слишком юной и глупой. Я очень жалею! Прошу тебя, Артем! Пожалуйста!

Это «пожалуйста» я произнесла, вложив в него всю свою последнюю угасающую надежду, почти шепотом. Как осужденный, который просит о последнем желании перед смертной казнью.

Артем резко сорвался на ноги, отшвырнув меня в сторону так, что я со всей силы втемяшилась головой в дверцу кухонного шкафчика. Ошарашенно подняла на него взгляд, но не успела сфокусировать зрение, как ощутила сильный удар по лицу. Перед глазами все потемнело и закружились яркие мушки. «Я это заслужила…» – пронеслось в моей голове. От обжигающей боли хотелось потерять сознание. Артем присел на корточки и схватив меня за волосы, закинул голову назад, чтобы оказаться лицом к лицу. Я открыла глаза, хотела посмотреть на него, но картинка плыла и кружилась. И тут он прошипел мне прямо в лицо, с такой ненавистью, что у меня внутри все сжалось в один узел:

– Ты превратила мою жизнь в ад, Ася! Я никогда тебе этого не прощу. Я тебя просто ненавижу, тварь!

Я проснулся в обнимку с русалкой ближе к одиннадцати. Всю ночь мы страстно занимались сексом и первое, что я ощутил, отсутствие тянущего "звона" между ног. Улыбнувшись собственным мыслям сквозь утреннюю дрему, приоткрыл глаза.

Вероника спала обнаженной поверх одеяла и у меня была возможность ее рассмотреть. Длинные изогнутые ресницы, бархатная, словно персик, кожа, густые брови… Мой взгляд скользил по его телу, точно я рисовал ее в своем воображении. Тонкая изящная шея манила прикоснуться губами, округлая красивая грудь с острыми торчащими сосками, просящих ласки, узкая талия и плоский животик переходящий в гладко выбритую промежность, и длинные стройные ноги с аккуратными ровными пальчиками.

«Что ж тебя муж недооценил так? А, девочка?» – в ней было идеально все! Не только тело. Она достаточно умна, у нее прекрасное чувство юмора. С такой живи и радуйся! Я рассматривал ее пальчики на ногах и не мог понять, как у такой женщины могло все пойти наперекосяк?

– Доброе утро! – услышал я ее немного хриплый после сна голос и поднял глаза на ее лицо.

Вероника улыбнулась и, потягиваясь, вытянулась в тонкую струну.

Признаюсь, во мне поселилась некая доля страха, что утром она проснется со мной и пожалеет о случившемся. Секс с первым знакомым, как она сказала, не входил в ее планы. Но сейчас шикарная нежная улыбка говорила совсем об обратном. Она проснулась счастливой и довольной. Значит, я всю ночь не зря старался.

– Привет! – улыбнулся я в ответ. – Как ты?

– Чувствую себя превосходно. Это было нечто!

Впервые в жизни после секса я услышал подобное в свой адрес и эти слова разлились во мне удовольствием и радостью.

– Ты превосходна!

Я наклонился и поцеловал ее в губы, мгновенно ощутив ее руку на затылке и ответ ее язычка. Нет-нет, стоп… не возбуждаемся! Я аккуратно отстранился:

– Кто первый в душ?

– Иди ты первый, я еще не проснулась.

Я поднялся с кровати и направился в душ. По телу ощущалась легкая приятная ломота. Надо бы сходить в спортзал сегодня, размять мышцы. Уже помывшись, я перекрыл воду, взял полотенце и, повязав его вокруг бедер, собирался выйти из душа, как вдруг услышал, как Вероника с кем-то говорит по телефону:

– Мне не о чем с тобой разговаривать! Я развелась с тобой не для того, чтобы продолжать толочь в ступе твои измены! Мне противно, понимаешь? Противно! И теперь я рада, что так случилось, Жень! У меня появился шанс быть счастливой! Я встретила прекрасного мужчину, всю ночь была с ним и знаешь, что? Мне понравилось!