Загробным, обнявшим его спину.

Онемевшее тело, казалось, стало превращаться в лед. Парень понял – сама смерть протянула к нему свои черные и отвратительно холодные руки. Он так и лежал не в силах ни пошевелиться, ни крикнуть. Холод поднялся от спины выше, к шее, и обхватил ее, сдавливая в своих объятиях. Дыхание прерывалось. Он задыхался. Старался открыть рот и глотнуть воздух, но ничего не получалось. Выкатившимися из орбит глазами он видел, как замерли тени на потолке и стенах – они остановили свою игру, чтобы наблюдать чужую. Игру, которую затеяла их главная тень.

Кто или что это? Почему? Зачем?

В глазах стали появляться разноцветные круги, постепенно сменявшиеся сплошной черной массой. Невозможно дышать. Время остановилось.

«Уйди! – кричал он про себя, что было сил. – Уйди! Уйди! Уйди!»

Все бесполезно. Он это знал. И понял, что это конец. Еще мгновение и все… Глупо. Но именно в последние секунды жизни стали возникать мысли о чем угодно, но не о смерти. Друзья, родные. Мама и отец. Школа. Двор. «Уйди!» – продолжал машинально кричать он. Вдруг последние «ди» хрипло вырвались из его груди и разрезали пустую тишину комнаты.

– Уйди! – уже громко выкрикнул он, вскакивая с кровати.

Все исчезло: тень, холод, удушье, страх, обреченность. Снова заиграли на стенах и потолке тени. За окном промчался автомобиль, качнулось дерево, облака надвинулись на луну.

Жадно дыша и потирая шею, парень повернулся к окну – туда ли ушла тень, исчезнувшая из комнаты, как будто ее и не было? Но там он увидел лишь знакомый городской пейзаж да луну, выглядывавшую краем из-за темных облаков и удрученно наблюдавшую этот безумный мир.

Через минуту, нет, даже раньше, в комнату вбежали родители. Их сын стоял спиной к двери, трудно и глубоко дышавший, и державшийся дрожащими руками за шею. Его испуганный, даже безумный, взгляд то бросался куда-то за окно, то шарил по кровати, стене возле нее и потолку.

Мать подбежала к сыну и обняла его, прижав голову к своей груди. На ее глазах выступили слезы. Отец включил в комнате свет и тоже подошел к ним.

– Сколько времени? – спросил он.

– 4:20, – ответила мать, сдерживая плач. – Я видела, когда проснулись.

– Ничего, сын, – отец положил руку на плечо парню. – Ничего. Скоро утро. И мы поедем…

От их присутствия в душе парня, а, может, даже во всей комнате стало теплее и уютнее. Парень понемногу приходил в себя. Мать поцеловала его голову и сказала:

– Ложись, сынок. Я посижу рядом.

– Посидим вместе, – твердо, но взволновано поддержал отец.

Обожаю психов. Только они понимают окружающий нас мир. Только с ними я могу найти общий язык.

Парню было еще только семнадцать, хотя сам он считал, что ему семнадцать «уже» – хотел быть взрослым. Смешно. Ведь только с возрастом мы понимаем, что торопить возраст не стоит, а вся наша «ранняя взрослость» оказывается наивной и, чаще всего, нелепой игрой. И прежде всего перед самими собой.

«Артем», – кратко представлялся он при новых знакомствах и, если незнакомцем был парень, протягивал руку, готовя крепкое, даже сильное, рукопожатие. Стремление быть взрослым чувствовалось даже в этом.

Он не был качком, но не был и хлюпиком. Его сильной стороной, скорее, были вдумчивость, умение быстро мыслить и нестандартно анализировать ситуации, чем любовь к спорту или простой драке. Тем не менее, свои принципы – а они у него были! – он отстаивать умел. Когда надо, и кулаками.

Несмотря на свой ум, Артем не был отличником в школе. Наверное, просто не стремился им быть. Пару троек – по ОБЖ и экологии, несколько пятерок – по астрономии, геометрии, алгебре и информатике, все остальные четверки. Мама всегда досадовала по этому поводу: «Ты такой умный мальчик. Можешь выйти из школы с золотой медалью. Но не хочешь». Отец же, напротив, считал, что золотая медаль не главное. И то, что необходимо для жизни – все знания и навыки – сын получит уже после школы.

В общем, так Артем и жил. Самодостаточный, уверенный в себе, не сильно опекаемый родителями, но все же под их крылом – крылом заботы и внимания.

Жил, пока не начались события, подобные тем, что произошли этой ночью. Все это повторялось время от времени. Иногда чаще, иногда реже. Этой ночью была уже шестая встреча Артема с этим «нечто».

После первого раза жизнь парня не изменилась. Совершенно. Он также учился в школе, гулял с друзьями, играл в видеоигры, общался в соцсетях. Тогда все списали на ночной кошмар, хоть и слишком явный, смешавшийся с реальностью, но все же сон. Второй раз насторожил его родителей, которые испуганно кидались в его комнату на ночные крики. Родителей, но не его самого. Он рассказывал об этом друзьям, и они вместе смеялись над его фантазиями и снами. В конце концов, два одинаковых сна еще не диагноз.

Но затем последовал третий раз… И он напугал и самого Артема. Уж слишком часто это стало происходить! Родители нашли лучшего психолога в Москве (по крайней мере, его так рекомендовали) и показали Артема ему. Показывали долго – три недели по три раза в каждую из них. Психологу так и не удалось разгадать «ночную тайну», отчего он все списал на возбудимость нервной системы и богатое воображение. «Шарлотан!» – подумал тогда с досадой парень и его можно понять: девять сеансов и нулевой результат!

Прошло не больше недели с последнего визита к психологу, как ночной кошмар повторился. Четвертая встреча. Она была самой ужасной. Тогда Артему показалось, что он даже увидел своего мучителя, кинувшегося на него с открытой пастью. Удушье и страх сделали свое дело – родители почти сутки пытались привести замкнувшегося в себе сына в себя. Пришлось приглашать домой психиатра. Конечно, неофициально. Правда, и от него толку было мало. После месячного наблюдения он так ни к чему и не пришел, кроме замечания о том, что случай с Артемом интересный и неоднозначный. Дал визитку. Пригласил в клинику. Обещал все делать строго конфиденциально: «Никто ни о чем не узнает!» – заверял он. Пфф! Спортивный интерес и честолюбие, не больше!

На какое-то время кошмары прекратились, но через пару месяцев тень пришла снова. Надо сказать, что кошмар не всегда выглядит именно тенью. Иногда в комнате вообще никого не видно, но Артем чувствует, что кто-то находится рядом с ним. Он просыпается и понимает, что на кровати кто-то или что-то сидит. Сидит и смотрит. А потом начинает душить. Таким был пятый случай, после которого отец, хотя семья и не верила в паранормальное, привел в дом медиума.

Как уже понятно, действия того не помогли. Этой ночью все повторилось. И родители решили сделать то, о чем говорили между собой раньше…

Отец вынес в машину сумки и укладывал их в багажник. Мать стояла рядом, сложив руки на груди и смотря на окна их квартиры, выходящие во двор. Артем, сильно изменившийся под влиянием кошмаров за последний год, стоял немного в стороне и разговаривал по видеосвязи, перекину через плечо небольшую сумку.

– Да, да… Скину тебе фотки, – не скрывая нервозности и стараясь не повысить голос говорил он, глядя в телефон.

– Да, ладно, че психуешь? – как ни в чем не бывало отвечало лицо в телефоне. – Когда еще колдунов удастся посмотреть? Прикольно же! Ты увидишь – я тоже хочу!

– С тобой бы это происходило! Посмотрел бы я, как бы тебе было прикольно!

– Артеха, че ты сразу: «Тебе бы, тебе бы…» Я же поддержать пытаюсь. Найти позитив в негативе!

Голос на той стороне телефона, как и само лицо, уже вызывали бурю позитивных эмоций. Сразу было видно – парень тот – сама наивность. Наверное, поэтому Артем, который терпеть не мог лицемерие и подхалимство, с ним и сдружился. А Толик был слишком простым и открытым, чтобы лицемерить или подхалимничать. Правда, многим именно это в нем и не нравилось.