–Откуда у вас завещание Макушевской? – резонно осведомился Эмиль Ренатович, – квартира выгорела дотла, и теперь жильцам придется с нуля восстанавливать документы. И тут вдруг как черт из табакерки, появляетесь вы да еще и с такими новостями. Нет ничего удивительного, что я нахожу вашу историю довольно подозрительной, согласны со мной?

–Это ваше право, -с показным равнодушием пожала плечами я, – но я уверяю вас, что завещание моей тетушки, а именно так я обычно называла Марианну Андреевну, действительно существует, и я лично беседовала с нотариусом, у которого оно хранится. Не спрашивайте меня, как мне удалось получить информацию о наследнике, мы оба понимаем, что есть некоторые способы обойти закон, и я была вынуждена воспользоваться одним из них. Надо ли говорить, что итоги моего маленького расследования оказались весьма и весьма неожиданными? По прошествии полугода я планировала принять наследство и продать комнату по рыночной стоимости – да, в нынешнем состоянии она не представляет значительной ценности, но как составляющая часть квартиры в элитном доме даже эти закопченные стены кому-то обязательно будут нужны. Но, похоже, после нашего отъезда Марианна Андреевна попала под влияние своего соседа…

– Соседа? – усомнился Тагалдызин, – Макушевскую ненавидела вся квартира. Да что там вся квартира, берите шире, весь подъезд! Из-за этой упрямой старухи коммуналку никак не могли расселить. Ко мне каждый божий день поступали жалобы на пьяные дебоши в восьмой квартире, соседи сверху и снизу умоляли меня что-нибудь придумать, но чем я мог помочь, если эта ненормальная Макушевская сидела, как бельмо на глазу, и никому не позволяла радикально решить наболевший вопрос. Все, абсолютно все жильцы восьмой квартиры были согласны на переезд, причем, риелторы приготовили для них достаточно неплохие варианты. Да и Макушевскую никто не стремился вывозить на сто первый километр, хотя за свои вредность и эгоизм она как раз такого отношения и заслуживала, но нет, ей бы обязательно предоставили приличное жилье в спальном районе, только она помешалась на своей конуре, и категорически не шла на контакт ни с управляющей компанией, ни с риелторами, ни с соседями. Меня вот что поражает, Макушевская строила из себя потомственную интеллигенцию, но при этом годами делила жилплощадь с так презираемыми ею простолюдинами вместо того, чтобы перебраться в отдельную квартиру, пусть даже и не в центре Столицы. Парадоксальная ситуацию, совершенно не объяснимая с точки зрения здравого смысла! Макушевскую регулярно посещали целые делегации, я и сам ходил к ней по просьбе инициативной группы соседей, но мы лишь впустую потратили время. Я скажу вам страшную вещь, но весь подъезд не мог дождаться, когда вашу…тетушку приберет господь. -все-таки она была уже в очень преклонном возрасте. А потом случился этот ужасный пожар… Жутко представить, что там творилось! Как бы я не относился к Макушевской, подобной участи и злейшему врагу не пожелаешь. Меня разбудили посреди ночи, я скорее помчался на Суворовский Бульвар… Ну, что мне вам рассказывать – из окон дым валит, паника, крики, уже тогда мне было ясно, что без жертв здесь вряд ли обойдется. Я смотрел, как полыхают сразу два этажа, и не сомневался, что пожар начался в этой злосчастной коммуналке. Понимаете, я и раньше постоянно боялся, как бы жильцы восьмой квартиры однажды не спалили дом. Деревянные перекрытия – настоящий бич дореволюционных построек, проблема существует практически во всех старых кварталах Столицы. Обычно, купив квартиру в таком доме, новые хозяева вскрывают полы и потолки и полностью делают противопожарную пропитку, а кто-то и полностью меняет лаги. Но коммуналка на Суворовском в жизни не видела ремонта – если в своих комнатах жильцы еще худо-бедно старались наводить косметику, то в местах общего пользования всё осталось точно также, как было сто лет назад. Между прочим, «Жилсервис» обновил все внутридомовые коммуникации – электропроводку, стояки водоснабжения, но восьмая квартира застряла в прошлом. Плитки, водонагреватели, стиральные машинки – вся техника мало того, что была чуть ли со свалки притащена, так еще и подключалась как попало, но воспрепятствовать этому было невозможно. А что вы хотели – частная собственность! Вот все обвиняют Анну Русову в том, что пожар произошел якобы из-за перепланировки в ее квартире, еще управляющую компанию пытаются приплести – мол, на акте в том числе стоит и подпись директора УК, значит, Русова и ему отстегнула за выдачу разрешения. Но это же чушь собачья! Во-первых, до Русовой в шестой квартире жил американский арт-дилер Брендон Хейз, он и занимался ремонтом – сносил перегородки, увеличивал высоту потолков, даже что-то вроде купальни соорудил. Не скажу вам, насколько всё это было в рамках закона, дом на тот момент обслуживался другой организацией, но документы у Хейза были в порядке. Так почему же все шишки полетели в Русову, в чем она виновата? В том, что у нее хватило денег на приобретение огромной квартиры с нестандартным дизайном? Полиция еще до конца не разобралась, что стало причиной возгорания, но обывательское большинство дружно ополчилось на Русову, а она, если уж на то пошло, чуть сама не погибла в огне. Няня ребенка вовремя забила тревогу и все, кто находился в квартире чудом успели выскочить на улицу до обрушения перекрытий. Но Русову и ее девятимесячную дочку людям не жалко – прямо классовая ненависть какая-то. Анна – мировая знаменитость, примадонна, она солирует в Ла Скала, а ее голос обладает диапазоном в четыре октавы. Что ей теперь, одеваться в рубище и жить в шалаше? Квартира в доме с историей была ее детской мечтой, и она на эту мечту честно заработала своим талантом. Знаете, сколько раз она обращалась ко мне с просьбой посодействовать расселению коммуналки? Пятиметровых потолков Хейз добился в ущерб шумоизоляции, и Русова слышала, как сверху спускают воду в унитазе. Она надеялась, что новые хозяева основательно вложатся в ремонт и проблема, наконец, исчезнет. А каково ей было ежедневно наблюдать на лестнице пьяные рожи, нюхать перегар и слушать топот невоспитанных детей. За что я должен сказать спасибо Макушевской, так это за то, что она по крайней мере не допустила появления насекомых – чистоплотности у нее было не отнять, и мне говорили, что лишь ее усилиями соседи не развели в квартире свинарник со всеми вытекающими последствиями. Тараканов еще можно вытравить, а как быть с клопами? Я как-то сталкивался с этими паразитами, и прекрасно знаю, что избавиться от них очень тяжело – нужно освобождать жилище, выбрасывать мебель и проводить тотальную дезинфекцию. И это вам не ночлежка какая-нибудь, а элитный дом! Я не берусь предугадать, что станет с коммуналкой, мы установим сумму ущерба, произведем оценку уцелевшего имущества и уже потом совместно с наследниками будем определять его дальнейшую судьбу. Итак, что такого вы вычитали в завещании Макушевской, и с чего вы взяли, что его содержание заинтересует и меня тоже?

ГЛАВА VIII

–Учитывая, что нам, по всем признакам, предстоит долгий разговор, я бы не отказалась от чашечки кофе, -откинулась на спинку стула я. Судя по тому, как недвусмысленно поморщился Тагалдызин, он предпочел бы не отвлекаться на разного рода лирические отступления, но сейчас мне в равной степени были жизненно необходимы легкий допинг и краткий перерыв, поэтому я всем видом дала своему визави понять, что без кофе больше не произнесу ни единого слова.

Директор «Жилсервиса» мельком взглянул на часы и крайне неохотно потянулся к селектору. До конца рабочего дня оставались считаные минуты, но я могла поклясться, что в свете вновь открывшихся обстоятельств Эмиль Ренатович ничего не имел против ненормированного графика.

–Нонна Николаевна, принесите нам, пожалуйста, кофе. Мне, как обычно, а госпоже Бельской…

–Черный без сахара, – подсказала я, – и зовите меня Доминика, излишний официоз убивает доверительную атмосферу, а в нашем случае это совершенно ни к чему.

–Как вам будет угодно, – думаю, если бы мы вели беседу стоя, то Тагалдызин непременно расшаркался бы передо мной с преувеличенной вежливостью, но в данной ситуации директор ограничился саркастической усмешкой, призванной дать мне понять, что он, конечно, готов идти мне навстречу, но только до определенного предела, и перегибать палку мне однозначно не следует.