Коридор вновь опустел. Странно, но теперь пустота не успокаивала, а пугала. Хотелось быстрее сразиться в третий раз. И на волне успеха пробиться к окончательной победе. Но томительное ожидание превращало прежние победы в случайности. Шансы казались всё более призрачными. Противник не спешил, а я начинал загибаться от ужаса.

А в руке не оказалось кинжала. Когда ж я его обронил?.. Не помню! Наверное, когда начал изображать из себя повелителя льдов, которым сейчас себя совсем не ощущал. Значит, мой кинжал пропал неведомо где, его оружие я выбросил в закрывшуюся комнату. Невесёлые перспективы. Оставался, правда, клинок робота. Но он безнадёжно затерялся среди искорёженных обломков и клочьев жёлтого дьявола. Вывод: я безоружен и не имею ни малейшего представления о третьем облике врага.

Я больше не мог бояться. Захотелось сбежать. Или хотя бы почувствовать, как рука сжимает оружие. Что у нас там с кинжалом, у которого рукоятка из жёлтой резины? Ноги простучали по плиткам, ещё не пострадавшим от страшных битв, а кулаки замолотили по двери, оставляя на полированной поверхности матовые разводы.

Эй, девчушки! Я готов понять и простить, что вы не заинтересовались мной в первый перерывчик! У вас появился превосходнейший шанс всё-таки завоевать моё расположение! Только пустите меня к себе! И спрячьте хорошенько! А я уж вам… В общем, не пожалеете. Да я каждую из вас в Снегурочку превращу! Открывайте шире двери, к вам прибыл главный спец по Снегурочкам! Ну спрячьте, а? Или хотя бы кинжал верните. Я ведь не со зла его к вам закинул. Так, пошутить решил. А если вы шуток не понимаете, готов обучить чувству юмора в самые кратчайшие сроки! Откройте! Девочки, ау! Вы меня слышите?!!!

Кулаки прекратили барабанную дробь. В холодную гладь дерева вжалось моё чуткое ухо.

Ни единого шума. Ни единого шороха. Что они там, поумирали что ли? Или разобиделись на полную катушку? Готов извиниться и оправдать!

Тишина. Кулаки сжались от бессильной злобы.

С горя я рванул дверь склада, находившуюся рядом с девичьей комнатой. Вот эта дверь распахнулась без уговоров. Только тут было темно. А на полу громоздились непонятные конструкции, об которые я тут же запнулся и полетел в неизвестность. Через секунду я лежал, скрежеща зубами от боли, в расшибленном колене. Боль раздирала коленную чашечку. Не в силах её терпеть, я завертелся юлой, но тут же утихомирился, ругая на все корки идиота, густо посыпавшего пол гайками, шурупами, болтами, гвоздями и прочими негостеприимными предметами.

Нет, вот тут я из принципа прятаться не стану! В таком-то месте! Схватив первую, попавшуюся под руку вещицу, я выскочил в коридор, сверля глазами полумрак: не вылез ли кто со мной биться. Никого. Появилось время посмотреть, что же такое сжимают мои пальцы. Оказывается, я принял на вооружение отвёртку с бледно-розовой рукояткой. Не бог весть что, но и такой инструмент при должной ловкости мог привести к весомым увечьям. Давай, чертяка, вылазь! Выходи, Змей Горыныч, будем биться.

Воздух застыл тишиной. Враг молчал. Наверное, удивлялся, что в первых раундах победа осталась не за ним. Быть может, он сейчас примерял последнее обличье и прикидывал, как выгоднее себя подать в решающем сражении.

Обитая жестью дверь, на которой по трафарету вывели „Запасной выход“, скрипнула, приоткрылась и выпустила кого-то в полумрак коридора. Я впился взглядом в появившееся существо. Уголок губ дёрнулся в удивлённой улыбке. Я чуть не рассмеялся. Другую реакцию трудно было ожидать. Передо мной стояла совершенно плоская женщина в сером халате. Представьте себе уборщицу, выпиленную из листа фанеры. Уродливо торчащие лохмы. Грузное, низенькое тело. Ноги у щиколоток закатали в комок цемента и сунули в тележку, катящуюся на четвёрке дребезжащих маленьких колёсиках. Впрочем, сама уборщица по поводу внешности не комлексовала. Длинные гибкие руки ловко подхватывали мусор. Тележка быстро заполнялась.

— Ну, намусорили, — трубный бас мигом сорвал улыбку.

Я тут же забыл про битву.

— Кто это натворил? — гневный тон заставил меня придвинуться к стенке и попытаться стать незаметным.

— Почему я обязана за всеми убирать?

Ну, разошлась. Я перевёл дух, потому что прямых обвинений не последовало. Может, напроситься к ней в тележку. Пускай увезёт меня за дверь с надписью „Запасной выход“, где прячется земля обетованная. И полночь не имеет власти над теми местами.

Хотя нет, эта, пока довезёт, всю душу испилит. Даром, что из фанеры.

Пора привыкать, что в этом странном местечке жизнь может проснуться в любом камне, в любой деревяшке. Тем временем, тележка подъезжала всё ближе. Уборщица старалась вовсю, на плоском лице проступала усталость.

И вдруг я догадался. Здесь… Нет-нет!.. Теперь главное — не думать ни о чём. Ни о чём не думать, а то он… Стоп! Стоп! Стоп! Я же сказал: не думать!

Тележка уткнулась мне в ноги. Уборщица крутанулась на 180, и теперь передо мной предстала оборотная сторона. На этом лице не было ни малейшей чёрточки усталости. Зато злобы, ехидства и торжества хоть отбавляй. Он ни на секунду не сомневался в своей победе.

А я не знал, что делать. В голове крутились смутные обрывки каких-то событий. Почему-то выплыло „Камень — ножницы — бумага“. Выплыло и забылось. Оно не имело смысла. Дед Мороз не властен над деревяшкой, как ножницы над камнем. Определённо, выход был, но я просто не мог сообразить, где она прячется, эта простенькая лазейка.

„Не делай сложное из простого“, — сказал бы волчонок.

А ведь волчонок никогда бы не испугался уборщицы, выпиленной из фанеры. Что за дело волчонку до куска дерева? Почему же тогда Дед Мороз так испугался? Испугался, словно волчонок, который не может убежать от охотника.

„Ты опять? — расстроено заскулил острохвостый. — Я просил, не делай сложное из простого“.

Значит, миссия выполнима. Где-то в третьем облике пряталась точка, ударив в которую можно оборвать поступь того, кто хочет стать Новым Годом.

Но тогда я займу его место. Как занял место Снайпера, которому не удалось разделаться со мной.

— Р-р-р-р! — рявкнул Серое Ухо. — Не драматизируй. Просто сделай это и всё!

Но где? Где прячется эта точка?

Необъяснимо!

Прежде всего, необъяснимо, почему я должен победить.

Глаза волчонка стали печальными.

Не получается у меня! Где этап, на котором простое подменяется сложным. Что сделать для того, чтобы оставить его простым. Каждый день мы совершаем простые действия, не задумываясь о них. Встаём с кровати, одеваемся, включаем свет…

Стоп! Вот оно! Включаем свет!

Но мы же никогда не задумываемся, почему загорается лампочка. Мы просто знаем, что если щёлкнуть выключателем, то свет загорится. Конечно, когда-то давно каждый из нас что-то учил про направленное действие заряженных частиц. Но никто не думает о нём, когда мы щёлкаем выключателем.

Тогда остаётся принять за выключатель некую точку и зажечь свет.

А если в этой точке не будет выключателя? Что толку колошматить стену и возмущаться темноте.

— Ты опять? — негодующе взревел волчонок. — Делай же что-нибудь. Иначе мы больше не встретимся.

И тогда я ударил отвёрткой в искажённое злобой лицо. Раздался жуткий треск. Мрачная улыбка, покачивающаяся у моей щеки, отодвинулась и искривилась болью. Я ударил ещё раз. Так мне хотелось когда-то врезать Зимнему Снайперу. Теперь-то можно, раз уж подарки, которые удалось сохранить, разнесены по адресам. Фигура обломилась у основания и рухнула на так и нерасчищенный пол. От лица откололся небольшой кусок. Гибкая рука сейчас же потянулась за ним. А как ещё могла поступить уборщица? Враг делал всё для сохранения облика. Пока соответствуешь правилам игры, выигрыш неизбежен. А я бил по треснувшему лицу отвёрткой. Бил отчаянно. Бил, вкладывая всю душу, но никак не мог победить.

Волчонок убегал. До кромки леса, сменившей мусорные баки, оставалось совсем немного. Он обернулся. Я словно прочитал его мысли.