– Ага, – мотнул он головой и уставился на мисс Росси, как баран на новые ворота.

Девушка остолбенела.

– Понимаю-таки, – добавил он нехотя, сложив руки в замок, – Я бы запомнил, что Лоренцо женат на твоей сестре и что она… – он осекся, поправив черный цилиндр, – Не может подарить ему детей…Если бы мне на это было не наплевать! – разразился он и Сара вздрогнула от беспомощности.

Она почувствовала его холодность всеми клеточками тела, словно её только что швырнули в ледяную воду, а головой раздробили шестнадцати сантиметровую пленку льда, равной длине члена Элфорда, который, как оказалось, он клал на её исповеди, тайны и волнующие темы. Девушка облизнулась, собирая языком бегущие по лицу слёзы, ощущая горькую соль, ожидая от него чего угодно, но только не такого расклада.

–Тебе почти двадцать лет, ты там конкретно, да, протянула с замужеством нахер, – причитал Элфорд.

– А по чьей вине?! – взорвалась Сара, швыряя в мужчину оказавшийся очень кстати под рукой учебник.

Он терпеливо уклонился, когда над его макушкой со свистом пролетела книжонка, снесла шляпу и, упав, разорвалась, рассыпав по полу и столу листы. Элфорд стряхнул оставшиеся страницы.

– Паршивые бумажки… – приговаривался он, очищая стол.

Именно его приспешники разгоняли потенциальных женихов, чтобы его Сара ненароком не влюбилась в юнца и не ушла к нему. Элфорд отгонял всех, как скворцов. И его люди делали свою работу чисто: тихо истребляли ухажеров и Саре оставалось любить только его одного за неимением выбора. На белом свете как будто более не существовало других мужчин, которые вполне могли составить еврею хорошую конкуренцию. Но всегда найдется рыба покрупнее и, зная, что Лоренцо подловил его милую возле дома, он отошёл в тень, чтобы посмотреть на то, что произойдет дальше.

Элфорд взглянул на Сару и она прикрыла глаза, смаргивая слезы.

– Такое дело, – нарушил он её приглушенные всхлипывания, друщие душу, – Всё когда-то кончается, Сара, да? – твёрдо дал понять он и девушка судорожно вздохнула, яро мотая головой в отрицании.

Элфорд приподнялся и растянувшись над столом, протянул девушке священную книгу или, проще говоря, Тору. Он осторожно перевернул её и указал пальцем на нужный ему пункт.

– Дварим 7:33, таки, – ткнул он в нужную строчку, привлекая внимание Сары, – Вот тут, ага? – постучал он пальцем по печатному шрифту, – Читай давай, вслух, дорогуша. Вытри слезы и прочти мне это.

Сара протерла лицо рукавом, проигнорировав прилетевший к ней чистый носовой платок из рук Элфорда, и глотнула воздуха.

– И не роднись с ними: – начала она чётко, – Дочери твоей не отдавай за сына его, – голосок её дрожал, пока Элфорд смотрел в её лицо и соглашался, – И дочери его не бери за сына твоего, – читала она громко и ясно, – Ибо отвратят сынов твоих от Меня, и они будут служить иным божествам.

Элфорд удовлетворенно хмыкнул: – Ты понимаешь, всё понимаешь. Ты уже большая девочка и должна понимать.

Конечно, она понимала. Осознавала, что он бросает её, разрывает все связи. Плач, отрывистый плач заполонил пространство кабинета. Сара плакала перед Элфордом, сидя перед его безучастным лицом. И она не могла скрыть своих чувств по сравнению с евреем. Девушка не нашла в себе сил не показывать собственную слабость.

– Женишься на нееврейке и попадёшь в ад даже с целью исполнить главную заповедь! – процедил он и сложил руки над книгой.

– Мы ведь любим друг друга…? – спросила его Сара в глаза и тот смотрел на нее в упор, надев маску абсолютного безразличия, развалившись в кресле, словно она пришла требовать своё жалование к концу рабочего дня.

– Я же люблю тебя, – прошептала она, – Помнишь, ты говорил, что любишь…

– Это уже твоя проблема, да? – не дал ей договорить Элфорд, – И это всё, что тебе нужно знать, ясно, да? – указывая на Сару.

– Прошу тебя… Зачем ты так со мной? – Сара не теряла надежды.

– Так, это больше не обсуждается, детка! Прочти мне, мать твою, еще раз этот Дварим, если его смысл не добрался до твоей подкорки!

Сара Росси спешила домой, то и дело вытирая рукавом мокрое от слез лицо, огибая знакомые улочки Клеркенвелла, перепрыгивая лужи после дождя. Яркое солнце озаряло закоптелые дворы, побуждая пташек ласково щебетать на весенние мотивы, сидя на тисе и буке. Она споткнулась об разбросанные кирпичные осколки, ободрала коленку и, поднявшись, ощутила себя прескверно и как никогда одиноко. Только сейчас, спустя полчаса быстрого автоматического шага в сторону дома, до неё дошло, что Элфорд оставил её в прошлом, что она не сможет пойти к нему, показать разодранную кожу. И он уже не будет в суете искать кусок пластыря, о чем-то ворчать и чертыхать кого-то третьего. Всё кончено. И ей оставалось только принять этот факт. Факт, как разбитую коленку, стереть кровь и двигаться дальше, несмотря на то, что больно.

Сара подняла глаза. Небо было чистым и отражалось в её радужке свежей голубизной. Но она же наоборот чувствовала себя грязно, использовано, исчерчено, измято. Руки Элфорда на её теле оставили грязные следы, отпечатки, как ей казалось. Белые облака бежали, проносились над её головой и Сара задумалась над тем, куда они приведут её, если следовать за ними, за их белизной. Мисс Росси жутко захотелось расспросить об этом Элфорда. Так сильно, что в её сердце что-то гулко ухнуло, но тут же стихло. Её Элф знал обо всём на свете. Сара могла спросить его о чём угодно и у него всегда было достаточно разумных ответов. Возможно, это было не совсем правильно, но в силу возраста Саре именно так и казалось.

К тому времени, когда ей исполнилось шестнадцать, Сара ещё совершенно ничего не мыслила в этой жизни, хотя ей казалось совершенно наоборот. Она могла устраивать споры, что-то доказывать и предлагать, утверждать, что с ней-то уж точно такого не будет! В шестнадцать никакой серьёзности на лице, нелепые мечтания о любви и тройки по математике, галстук школьной формы, смоченный в противном супе и заброшенный за плечо. В эти годы ты настолько заполнен рассеянностью, поиском себя, своего внутреннего «я», которого ещё нет, что не чувствуешь, как рукав пиджака наполовину опущен в тарелку с картофельным пюре.

Цветущие яблони и сакуры добавляли волнения в ранимую душу, пока тело сидело на уроке английского и смотрело в окно. Ноги болтались под партой и мяли дорогие туфли, а учитель мурлыкал что-то бессвязное, роняющее в полудрему. А если Сару и трогало что-то из школьной программы, то только романы, красивые и глубокие, молящие поверить в чью-то чепуху из прошлого века.

Тяжёлые темно-зеленые шторы в кабинете литературы были пропитаны пылью и скрежетом чернильной ручки по тетради. Учитель маячил вдоль книжных шкафов, ударялся об них и в отражении стекла Сара могла видеть всю причудливость причёски миссис Аткинс.

Что могло быть скучнее, чем ходить по кругу Трафальгар Сквер и обводить пальцем изображение фонтана, повторяя то, что не смогла повторить Джуди с последней парты, уронившая флаг Великобритании. Грохот и смех юных патриотов. Сара была не лучше, дернувшая от себя тяжёлую штору в кабинете географии и та сорвалась вместе с гардиной, точно возле её головы. Ещё б чуть-чуть правее и экзамен на уровне «О» для университета уже был бы ни к чему.

Все переживания мисс Росси начинались и заканчивались на математике, которая и «подвела» её в будущем подсчете шагов. Выпускаясь из школы нужно было иметь хороший проходной балл для университета или старания «высоко» оценили бы на курсах секретаря. Там как раз не хватало таких грамотеев, которые не могут сложить дважды два, словно у них отбивная вместо мозга.

Неудовлетворительные оценки выстраивались в такой длинный ряд, что могли обогнуть планету и вернуться к Саре с другой стороны. А каждый урок математики был сродни пытки и учительница, как ей казалось, издевалась над ней. На самом деле она делала из Сары хоть что-то, но она упрямо сопротивлялась и была строптивой, не умеющей применять теорему Виета. Несгораемой надеждой было то, что до дня экзаменов Тройственный союз доберется до Англии и к чертовой матери избавит Сару от страданий! Прости её, Господи.