Путешествие по австралийской коробке с красками

На востоке виднелся Арнемленд, освещенный постепенно поднимающимся солнцем. Это была родина аборигенов, которую посторонние могут посетить только по их приглашению. Когда вы смотрите на некоторые карты, это место кажется почти пустым – место, о котором вам не нужно знать, если у вас нет собственной карты. Сидя на каменных плитах и наблюдая, как солнце окрашивает небо в розовый цвет, я размышляла о красках Арнемленда. Как они возникают, куда деваются.

Было время, когда вся Австралия была сетью торговых факторий[30]. От Арнемленда на севере до южной оконечности Австралии, от западного побережья до пляжей Квинсленда группы людей собирались вместе для корробори (ритуальный танец австралийских аборигенов) и обменивались ценными предметами. Отчасти это был важный метод получения хороших инструментов и полезных предметов, но также способ выстраивания социальных связей мирными (по большей части) способами. Если вы привыкли каждый дождливый сезон торговать с соседями, то одновременно можно было заключать мирные договоры и разрешать споры. Люди могли обменять бумеранг (бумеранги в те дни не возвращались) на копье или топор на точильный камень – с ритуалом корробори, чтобы отпраздновать обмен. А охра – действительно хорошая охра – была одним из самых ценных товаров.

Уилга Миа в горах Кэмпбелл в Западной Австралии – одна из самых священных шахт охры на континенте. В 1985 году Николас Питерсон и Рональд Ламперт[31] описали, как ходили туда с некоторыми из ее владельцев из племени варлпири. Им пришлось просить разрешения войти, и не только у владельцев шахты, но и у священных существ, которые, как считалось, жили под его древними сводами. «Не причини нам вреда», – молились мужчины, прежде чем войти в шахту с факелами и металлическими топорами, а в другой раз они уговаривали духа шахты, говоря, что им нужно совсем немного. До 1940-х годов охру обменивали на копья у южных племен, на щиты и бумеранги – у северных[32]. Еще в 1980-е годы охру добывали и продавали, хотя там, где некогда ее собирали в посуду из коры, к концу ХХ века складывали в пластиковые ведра.

Еще одно известное месторождение находится в горах Флиндерс в Южной Австралии. В течение, возможно, тысяч лет экспедиции аборигенов направлялись от озера Эйр на юг в этот район. В книге «Товары из другой страны» Изабель Макбрайд пишет о людях племени дияри, которым требовалось два месяца, чтобы пройти тысячу миль туда и обратно, забрав «красное золото» из шахты Букарту в местечке под названием Парачильна. Обычно они возвращались домой с двадцатью килограммами охры каждый, уже сформованными в запеченные круглые лепешки. Охру несли на спине в мешках из шкуры опоссума или кенгуру, а на головы привязывали огромные жернова из близлежащей каменоломни. В путешествие отправлялись семьдесят или восемьдесят человек – должно быть, это было впечатляющее зрелище.

Затем, в 1860 году, прибыли белые фермеры, привезли овец и начали захватывать землю – и последовала серия стычек. Администрация в Аделаиде называла это охряными войнами, хотя истоки конфликта были в большей степени связаны не с тем, что происходило на пути к священной шахте и обратно, а с тем, что в ней находили. Аборигены даже отдаленно не интересовались европейскими представлениями о землевладении, но их интересовал этот новый блеющий источник пищи, так что, когда они совершали свои ежегодные экспедиции в Букарту, то захватывали мясо, которое им было нужно для путешествия. Белые общины не замедлили с репрессиями (проще говоря, вешали аборигенов за украденную овцу или ягненка), после чего следовали ответные действия аборигенов. Поселенец XIX века по имени Роберт Брюс, слова которого цитировал Филип Джонс из Южноавстралийского музея в статье, написанной в 1983 году[33], писал, что «можно сказать, что одинокий пастух был в безопасности [во Флиндерсе] в той же степени, что и непопулярный сборщик налогов в Типерери [так!] в старые добрые времена».

В ноябре 1863 года охряные войны превратились в охряную резню. Джонс отметил, что даже спустя более ста лет местные аборигены все еще помнили точное место, где разгневанными поселенцами были убиты десятки аборигенов. Это произошло рядом с Бельтаной, примерно в 540 километрах к северу от Аделаиды. В течение 1860-х годов с обеих сторон было совершено много актов ужасного насилия, и в конце концов кто-то в администрации Южной Австралии предложил решение: если не удается остановить людей, идущих к горе, возможно, получится принести гору к людям? «Как насчет перемещения шахты?» – сказал он, упирая на то, что черные парни не заметят разницы. И – невероятно! – в 1874 году поселенцы именно это и сделали. Но они переместили не ту шахту.

Те, кто принимал решения в Аделаиде, не смогли убедить ни одну транспортную компанию перевезти красные камни из Парачильны (тогда это был почти невозможный маршрут для воловьих повозок), поэтому вместо этого они извлекли четыре тонны охры из обычной шахты на побережье, принадлежащей народу каура, и организовали ее транспортировку до озера Эйр; это заняло недели, но, по крайней мере, о маршруте перевозки удалось договориться. Добравшись до места назначения, они убедили немецких миссионеров раздать охру – в надежде, что в результате избытка запасов собиратели охры найдут себе другое занятие.

Но все усилия оказались напрасными. Вся красная охра народа каура не смогла бы отговорить людей озера Эйр от ежегодной экспедиции – по трем причинам. Прежде всего это было что-то вроде паломничества. Вы, вероятно, можете купить воду из Лурда в Лондоне, но часть ее привлекательности – в той духовной трансформации, которая происходит, когда вы совершаете путешествие самостоятельно. Аборигены окружили сбор красной охры и возвращение с ней сложными церемониями. Если вы пробежитесь до шахты, чтобы собрать небольшой мешок камней, потеряется сама суть процесса. Истории можно рассказывать, только проговаривая их, путешествия можно совершать, только пройдя намеченный путь.

Во-вторых, охра была необходима для обмена. Торговля происходит, когда один предмет считается почти равным по стоимости другому. Какую ценность имела бесплатная краска? На нее нельзя было бы купить много драгоценных жемчужных раковин с Кимберлийского побережья, много табака питури, который дияри так охотно приобретали у других племен. Рецепт превращения листьев питури в супернаркотик был секретом, который знали и хранили только старейшины некоторых племен, поэтому обмен охры на питури был обменом важного секрета на другой важный секрет, что делало обмен равноценным. Если бы племена озера Эйр были лишены священной охры, это означало бы, что они не могли играть свою роль в сложной торговой сети, включавшей все местные племена.

В-третьих, охра использовалась для создания ритуальных рисунков, а красная краска племени каура просто была недостаточно хороша или недостаточно священна: она не содержала небольшого количества ртути, что делало краску букарту такой особенной. В 1882 году журналист Т.А. Мейси писал: «туземцы не стали использовать [каурскую охру]. По их мнению, она не имела столь желанного блестящего вида, который наполнял их восторгом и восхищением при созерцании своих благородных персон, а также делал их предметом зависти племен-соперников»[34]. Для Мейси это, вероятно, было выражением примитивного стремления к блестящим штучкам, но есть и другие объяснения. Ощущение того, что свет – это проявление славы священного, что сверхъестественное заключено в чем-то светящемся, присуще почти каждой религии. Возможно, раскрашивание себя блестящей краской было для аборигенов не только символом священного, но и его воплощением.