– Раздобуду, – пообещала я.
– Сделаю, – эхом отозвался он, беря воск из моих рук и небрежно скомкав, положил его рядом на стол.
Я открыла рот от обиды и возмущения, потому что он уничтожил слепок, который я добыла с таким риском для себя! Потом я решила, что нечего ругаться с сумасшедшим, потому что это была лишь моя ошибка, если я решилась довериться ему. У самого выхода, уже заново продумывая, каким способом всё же добыть ключ, я услышала вслед одно слово:
– Водочки!
И вышла из адского пекла. Итак, моя затея провалилась. Ну что ж, значит, так тому и быть. Я всё равно найду способ…
Хлопоты о сервировке стола и приготовлению салатов, закусок и горячего заняли весь световой день. В обед приезжал Тощий с приземистым солдатом в шинели чуть не до самого пола, тянувшим ящик водки. Тощий притащил в свернутом одеяле осетра, который был ростом с меня. И ещё в обычной деревенской корзине – огромные ананасы. Моя гостиная вся сияла. Большой стол, накрытый крахмальной кружевной скатертью, был накрыт на двенадцать персон. Приборы были из тончайшего фарфора, покрытого ручной росписью, изображающей жизнь греческих богов на Олимпе. Столовое серебро, которое Комиссарша выдала мне из зелёного бархатного ящика, сильно напоминало мне серебро, принадлежащее раньше моей бабушке. Расстановку приборов производила мамаша Богини, которая раньше преподавала в институте благородных девиц, поэтому знала всё о правилах сервировки. К вечеру ещё привезли деликатесы и блюда, специально приготовленные старым поваром, служившим ещё на царской кухне.
Потом появились трое молодых людей, одетых в темные костюмы и шелковые рубашки, которые принесли и установили патефон, а затем побежали в кухню и деловито стали сновать к столу и обратно. Слава Богу, это оказались официанты. Мне совсем не хотелось прислуживать за столом. Не то, чтобы я боялась встретить среди гостей своих знакомых, но это было бы для меня неприятно.
Я одела изысканный и простой костюм, антрацитово-черный, муарового шелка с бархатными рукавами и отделкой вышитой черным стеклярусом. Обула черные маленькие лакированные туфельки. Чтобы не производить траурного впечатления, повязала на шею синий, прозрачный шарфик. Убрала волосы в узел. Поглядела на себя в зеркало – бледновата. Чуть тронула вишнёвой помадой губы и нанесла капельку духов «Ирис» от Коти. Их оставалось так мало в хрустальном флаконе…
Через некоторое время появились Крысообразный с Комиссаршей. Она сразу скрылась в спальне, пробы прихорошиться, вслед за ней пришла парикмахерша, которая крепко закрыла дверь и запретила кому-либо входить. Крысообразный, довольный жизнью, и скрипящий новой портупеей, с глубоким удовлетворением оглядел стол, затем заметил меня и его глаза вспыхнули. Хорошо, что Комиссарша не видела его! Я обошла стол с другой стороны и устремилась на кухню. Крысообразный – за мной. На кухне царила суета, и официанты раскладывали закуски на тарелки. Они отрезали меня от общества моего соседа. К счастью в этот момент пришли гости, которые стали обнимать и поздравлять именинника, дарить ему подарки. Поднялся шум и гам, весёлая суета, а я тем временем, увидев стоящие, как попало бутылки с водкой, схватила одну из них и, завернув в полотенце, выскользнула из квартиры.
Я снова спустилась в ад. Чёрт сидел уже в другом углу и его глаза, отражающие топку, горели, как уголья. Я протянула ему бутылку водки. Он схватил её костлявой рукой и посмотрел через неё на свет огня. Другой рукой он протянул мне что-то, похожее на петлю, с загогулиной на конце. Я вопросительно посмотрела на него. Чёрт блеснул зубами:
– Ключи от рая, как и просили!
– И что, этим я смогу открыть дверь? – мне не верилось.
– Любую, – ответил он и отвернулся, давая понять, что аудиенция закончена.
– Спасибо…
Мне не терпелось проверить, этот чёртов ключ. Выскочив в парадную, я огляделась по сторонам. На первом этаже я увидела запертые двери. Хозяева не появлялись здесь давным-давно. Я осторожно подошла к двери и всунула чёртов ключ в замочную скважину. Он мягко вошёл и спружинив, щёлкнул внутри. Ключ легко повернулся и дверь открылась. Но я тотчас же, заперла её обратно. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь увидел меня за этим занятием. На душе у меня повеселело. Появилась надежда, что я смогу добраться до свитка. Тщательно спрятав ключ, я вернулась домой.
Там уже вовсю царило веселье. Играла музыка, гибкие молодые официанты обслуживали гостей.
Все места за столом были заняты. Я издали оглядела присутствующих. Мужчины были в военных формах, а дамы в вечерних платьях. Среди пестроты их нарядов, которые отражали последние тенденции западной моды, я не сразу заметила Комиссаршу, а увидев её, поразилась произошедшей перемене. Её волосы были искусно уложены и завиты. Лицо было умело накрашено, подчёркивая природную красоту, которая всё же была несколько холодновата из-за ледяного цвета глаз. Крупноватое, но гармоничное тело с женственными формами, подчеркивало шоколадного цвета платье с золотисто-кремовыми кружевами и красивое золотое ожерелье и серьги с бриллиантами делали её просто неотразимой. Я видела, какие взгляды бросали на неё мужчины, которые уже немного выпили для поднятия духа. Все остальные женщины казались рядом с ней ничтожными. Я умолчу о моём собственном виде.
Но я не собиралась конкурировать с ней своим шармом и обаянием. Мне надо было просто тихо пересидеть это событие в укромном месте. Путь в мою комнату на ближайшее время мне был отрезан, так как, чтобы попасть туда, мне надо было пересечь зал, а привлекать лишнее внимание к моей персоне мне не хотелось. Я пошла на кухню, села за стол и начала жевать остатки нарезанного языка, лежащего на тарелке, погрызла маленький острый солёный огурчик, потом полакомилась персиком. Персик был такой душистый, как будто его только что сорвали с ветки. В марте это было действительно редким лакомством. Мне было грустно и одиноко. Я подумала, что даже такие люди, как Крысообразный и Комиссарша имеют своих друзей. Веселятся…
А я тут абсолютно одна, как перст, сижу на кухне, никому не нужная, никому не интересная. На глаза навернулись слёзы. Хочу к маме, или куда-нибудь, где меня будут любить, где вокруг будут родные лица или человек, к которому я прижмусь близко-близко, спрячу на его широкой груди своё счастливое лицо, и он никому и никогда не отдаст меня! Передо мной встало лицо Великана, и я почувствовала черную зависть к маленькой поэтессе, которую он может быть, сейчас обнимает и целует.
– Пойдёмте к нам, – раздался внезапно чей-то голос у меня над головой, – что вы тут сидите одна?
Я подняла глаза, передо мной стоял статный военный мужчина, с дымящейся папиросой в красивой руке. От него пахло дорогим одеколоном. Благородное, породистое лицо, холёные усики, зеленоватые глаза с прищуром. Настоящий сеньор из романтической книги!
– Извините, но это невозможно, – стала отнекиваться я, – там незнакомые люди, своя компания…
– Ну, вот там и познакомитесь! – сказал он не терпящим возражения тоном, видимо привыкший повелевать людьми. – Давайте, давайте, не расстраивайте меня! Принесите-ка ей приборы и стул, – обратился он к появившемуся на кухне официанту.
Пришлось повиноваться. Оказывается, гость был без пары. Он усадил меня рядом с собой и налив водки в маленькую хрустальную рюмку, подал мне.
– Товарищи, давайте выпьем за нового члена нашей тёплой компании – соседку, которая присматривает за нашим именинником и обеспечивает ему сытную и уютную жизнь!
Подвыпившие гости были уже в такой кондиции, что с удовольствием выпили бы не только за соседку, но и за чёртову бабушку, поэтому все радостно потянулись ко мне рюмками, исключая Комиссаршу, которая сделала вид, что занята оттиранием пятнышка со своего платья.
– Я смотрю, что кое-кто проигнорировал мой тост! – мой сосед сказал это тихо, но все услышали. Комиссарша с пунцовыми щеками протянула ко мне свою рюмку, и мы чокнулись. Скорее всего, этот красавец мужчина, он был начальником Комиссарши и Крысообразного. Все опять заговорили, засмеялись. Официант поставил новую пластинку с американским фокстротом. Я потихоньку убрала подальше свою рюмку, потому что водку не пила тоже.
