Накануне вечером Итан сидел на крыльце своего дома с двенадцати часов дня и почти до заката. Он наблюдал, как мимо проезжают машины, оставляя за собой пыль, Сидар-Сити, Парагон, Холден и еще десяток маленьких городков. Запыленные и раскаленные на солнце, они ехали прямиком в самое сердце Юты, в Солт-Лейк-Сити. Там жизнь – это кипящий наваристый бульон, здесь – едва теплая жижа. Как же он хотел оказаться в одной из таких машин! Надавить на газ до предела и умчаться из этой дыры, оставить ее едва заметной точкой вдали. Вот только каждый раз блеклой точкой в зеркале заднего вида оставался он сам, его разваливающийся домик на окраине трейлерного парка и придурок-отец.

– Это ужасно! – воскликнул Джеймс. – Чувак из Солт-Лейк-Сити убьет меня! Нет гитары – нет прослушивания. Нет прослушивания – нас не возьмут в группу, не возьмут в группу – и все. Будем играть на школьных выпускных…Что? – Джеймс непонимающе уставился на Итана, по лицу которого расплывалась победная ухмылка. – Что ты лыбишься? Ты рад, что мы упустили свой единственный шанс выбиться в люди?

– Все путем, – Итан подмигнул другу и достал из кармана брюк несколько свернутых вместе купюр.

Джеймс посмотрел на деньги так, будто перед ним было восьмое чудо света.

– Откуда это?

Итан в последний раз затянулся и выбросил окурок в открытое окно:

– Это моральная компенсация за гитару и двадцать лет жизни с моим стариком.

Оба замолчали. Наивные зеленые глаза Сандерса уставились на деньги.

– Ты украл их?

– Не волнуйся,– Итан убрал добычу обратно в карман. – Я оставил ему немного.

– Не знаю… – Джеймс нервно поежился.

– Мы купим новую гитару на эти деньги, ведь это наш единственный шанс. Упустим его из-за угрызений совести? Дерьмовый план! Знаешь, что будет? Мы пройдем это прослушивание. Мы оба. И станем рок-звездами. Охэнзи и Сандерс! Наши лица будут на постерах по всему Солт-Лейк-Сити! По всей Америке! Вот, что будет.

– Ты прав! – Джеймс посмотрел на друга после небольшой заминки. – Надо решаться.

– Сколько примерно нам ехать?

– Если двинемся сегодня после обеда, то приедем в среду утром, нас будет ждать Лео.

– Лео? – Итан усмехнулся. – Этои есть твой городской чувак? Где ты вообще о нем узнал?

– В Твиттере! Он объявлял конкурс, и я подал заявку. Он написал, что победители сыграют с ним на фестивале!

– Все равно, что за имя? Наверняка, он козел.

– Да плевать на его имя! – возмутился Джеймс. – Главное, что ему нужны гитарист и клавишник! Понравимся ему и будем в шоколаде. Только умоляю, – Сандерс недовольно поморщился, – убери это брезгливое выражение лица, ладно? Это наш старт. Лучше скажи, где мы купим гитару?

Итан задумался.

– Тут неподалеку, почти на выезде из Сент-Джорджа есть один музыкальный магазинчик. Я однажды был там. Думаю, мы уложимся в ценник. – Парень удовлетворенно хлопнул по карману с деньгами, а Джеймс согласно кивнул и дал газу.

Неприметный магазинчик «Арт Мьюзик» переживал не лучшие времена. Что и говорить, в Сент-Джордже было не так уж много меломанов. Люди всегда охотнее несли деньги в магазины бытовой техники, в видеопрокат, в мясные лавки, но уж точно не в музыкальные магазины.

Колокольчик над дверью зазвенел, оповещая о новых посетителях, первых за этот день. Черный мужчина средних лет, на бейдже которого значилось «Тед Купер», стоял за прилавком. Итан и Джеймс направились сразу к стенду с гитарами. Мистер Купер вырубил телевизор и подошел к покупателям.

– День добрый, молодые люди. Могу вам что-нибудь подсказать?

– Нет, спасибо, мы присматриваемся, – буркнул Сандерс.

– Нам нужна электрогитара, – пояснил Итан.

– Что ж. У меня не очень широкий выбор, как видите, – он смущенно пожал плечами, – но достойные инструменты есть. Здесь, например, японцы. – Он указал на один из стендов. – А вон там – «Гибсон». Напротив – «Фендер». Нельзя ставить их в один ряд, верно?

Сандерс едва заметно улыбнулся, а Итан кивнул продавцу и продолжил осматривать ассортимент.

– Что тут выбирать? – шепнул ему Джеймс. – Денег у нас немного, бери средний «Ибанез» и поехали.

Итан отошел от стенда, за который ратовал его друг и стал изучать «Гибсон».

– Могу я сыграть на ней? – обратился он к Куперу, указывая на одну из моделей.

– Конечно, – тот аккуратно снял гитару с держателя. – Прекрасный выбор!– сказал он, пытаясь найти кабель и подключить инструмент к усилителю. – «Лес Пол», классика. Подойдет любому музыканту. – Подготовив все необходимое, Купер вручил гитару Итану.

– Круто я смотрюсь? – спросил парень, позируя как рок-звезда.

Но Джеймс в ответ лишь закатил глаза.

– Сыграйте что-нибудь, – подбодрил Купер.

Итан провел рукой по новым блестящим струнам, а затем взял несколько простых аккордов. Гитара отозвалась жирным, сочным лязгом. Итан удовлетворенно кивнул и стал импровизировать. Инструмент не хотелось выпускать из рук. Пальцы умело скользили по струнам, извлекая объемное, чуть хрипловатое звучание. Именно такой в идеале и должна быть музыка Итана. Так он представлял ее себе. Представлял, когда играл на старом «Эпифоне» в своей комнате с белыми неровными стенами. Когда писал очередную отстойную песню. Когда пытался повторить сложное соло. И каждый раз не дотягивал. Когда отец разбивал его гитару, оставляя черные отметины на стене. Теперь он держал свое идеальное звучание в руках.

– Да, – обратился к нему Джеймс, – прекрасная гитара за прекрасные полторы штуки. А теперь хватай бюджетный «Ибанез» за двести, и погнали.

Итан нехотя отдал инструмент обратно продавцу. Ему не хотелось тратить деньги на вариант, предложенный Сандерсом, но «Гибсон» совершенно точно был ему не по карману.

– А есть что-нибудь… – парень замялся, – ну, вроде этой модели, но за триста баксов?

Джеймс усмехнулся, а продавец задумался.

– Есть! – сказал он. – Есть кое-что особенное.

На лице продавца мелькнула хитрая улыбка.

– Думаю, вы как ценитель музыки признаете это. Идемте за мной.

Сандерс и Охэнзи переглянулись и направились вслед за Купером в небольшое подсобное помещение, где поверх алтаря из ящиков и коробок лежал гитарный футляр из темной кожи. Это был тот случай, когда сам футляр стоил почти как гитара. Правда, выглядел он довольно потрепанным.

Итан почувствовал себя ребенком, перед которым сейчас раскроют шкатулку с сюрпризом. Джеймс его одернул.

– Конечно, – шепнул он, – в таком кейсе бюджетный вариант? Так я и поверил. Он хочет втюхать тебе какое-то барахло втридорога.

Купер торжественно раскрыл кейс, в котором покоилась гитара.

– Вот, – произнес он с придыханием. – Марка «Гилд», модель «Старфайер». Полуакустическая шестиструнная гитара, двадцать два лада, корпус из красного дерева, кленовый гриф, «Хамбакеры», как и на «Гибсоне».

Все трое склонились над кейсом.

– Могу я опробовать ее?

– Разумеется, – кивнул Купер, доставая гитару из своей усыпальницы.

– Почему она лежит здесь, в подсобке? – с сомнением спросил Джеймс.

– Скажем так, это особенная модель. И хочу вас предупредить: она не новая.

– Так я и знал! – Развел руками Сандерс. – Старье, да?

– Раритет, – возразил Купер. – Сид Тернер, слышали про такого?

– Гитарист «Скримерс», – сказал Итан, подключая гитару к усилителю, – он умер двадцать лет назад.

– Верно, он умер, а его гитара целехонька. И она перед вами.

Повисла тишина. На лице Купера отражался полнейший триумф, который, правда, не стремились разделить его собеседники.

– Бред! – наконец подал голос Сандерс. – Вы хотите сказать, что гитара самого Сида Тернера валяется в вашей подсобке в Сент-Джордже?

– Да, – запросто ответил тот, ни минуты не сомневаясь.

– Ты что, веришь ему? – Джеймс обратился к Итану.

– Я только хочу сыграть.

Едва пальцы Итана дотронулись до струн, его будто ударило током. Затем ударил Итан – по струнам. По телу пронесся импульс, энергия, заставляющая ускориться сердце, а затем и пальцы. Итан заиграл соло, и оно выходило безошибочно гладко. Нет, это не медленный подъем в гору на гудящих от усталости ногах, это – стремительный спуск, молния, бьющая в самое сердце.