– Неплохой, неплохой, – ехидно улыбнулся Итус, поднося ко рту кружку пива. – Проходи, сынок!

Лафре, невнятно улыбнувшись, сел на диван рядом с отцом, и тот, повернув голову на сына, непонимающе уставился на Лафре и шепнул: «Дрянь ты такая, ты в свинарнике лежал? От тебя воняет!»

Юноша никак не отреагировал на слова отца и кивком головы поприветствовал Итуса, его жену и Хельду. Дочь Итуса зарделась от смущения и от этого стала еще уродливее.

– Так, стало быть, – протяжно сказал Итус, – ты вскоре будешь носить гордое звание солдата Вильдумского отряда?

– Так точно, – ответил Лафре. – Для любого деквида честь отдать себя служению в отряде.

– Хорошо, очень хорошо, – довольно протянул Итус. – Достойный кандидат для достойной невесты. Не так ли, Гальер?

– Вне всяких сомнений! – горячо ответил Гальер.

– До меня дошла молва, что сучка нивенгов родила детеныша, которого не могут найти, – продолжил светскую беседу отец Хельды.

– Найдут, куда денутся, – решительно ответил Гальер. – Мои солдаты хорошо натренированы.

– Но ни вчерашние поиски, ни сегодняшние успехом не увенчались? – возразил Итус.

– В Низине можно укрыть и стадо бизонов. Задача сложная, но решаемая.

– А кто родился? Пацан или девчонка?

– Не знаем, – вздохнул Гальер. – Если девчонка, то это не беда. Но вот если парень, то уже в пятнадцать он станет трахать там всех, кто попадется ему под руку. Найти и прижечь. И мы сделаем это.

– Проблема не в том, что он обрюхатит этих мразей, а в том, что говнюк может подрасти и выбраться на поверхность, не так ли? – не отступал Итус.

– Может выбраться, а может и не выбраться. В прошлом году мои ребята нашли тайный лаз в стене плато, по которому эти твари могли вылезать наружу, и засыпали его камнями.

– А сколько еще этих лазов там может быть… – задумчиво пробормотал Итус и переключился на будущего зятя: – Вот у тебя, Лафре, не дрогнет ли рука, чтобы прижечь младенца нивенга?

– У меня? – неуверенно переспросил юноша. – Ну… Нет, не дрогнет.

– Лафре неопытный, – подключился Гальер, – и наивный. Представьте только: мальчик не видит ничего зазорного в том, что нивенг может спокойно жить среди нас.

– Но ведь они же не животные, – осторожно возразил Лафре. – Подумаешь, нивенг живет среди нас… Он точно так же платит налог, добывая сок диетры. Покуда никто не знает, что он не деквид, я не вижу в этом ничего предосудительного.

– Место нивенгов в Низине, а не на поверхности! – рыкнул Итус. – Они рабы, и относиться к ним нужно по-рабски! А те из них, кто живут среди нас, используют сок диетр, чтобы втирать его в свое поганое тело и в тела своих отпрысков. У короны и без того нехватка сока – Хранилище огромное, а сейчас оно заполнено соком в лучшем случае на две трети. Или тебя совсем не пугает, сколько Хищников может выродиться из Хранилища, если уровень сока упадет? Вспомни, что было два года назад, когда сок собирали по каплям по всему Амплериксу. Десятки Хищников вырвалась из Хранилища! Пожрали две деревни возле Земли Вдов и Сентры.

– Но это же не из-за нивенгов, а просто выросло слишком мало диетр, которые дали слишком мало сока, – попытался возразить Лафре.

– Заткнись! – гаркнул на него Гальер. – Место Королевы на троне. Место плебров – у Огненного моря. Место ангалийцев – в Эрзальской долине. Место Мастеров воды – на доньях Эр-Нерая. А место нивенгов – в Низине, и нигде более. У всех есть свое место. Так решила корона, так решили Маги. Не тебе спорить!

Лафре притих. В гостиной стало напряженно. Тут голос подала жена Итуса:

– Лафре, – по-матерински улыбнувшись, обратилась она к юноше, – твой отец говорил, что ты проходил тренировку в Эрзальской долине. Не каждому выдается шанс посетить обитель ангалийцев. Она и вправду так красива, как о ней говорят?

– О, да! – оживился Лафре. – Это удивительное место. Небо в Эрзальской долине еще краше, чем в Триарби, растут яркие цветы. И прозрачная вода, не то что у нас. А воздух! Воздух такой чистый, что кажется, будто он сладкий.

– Лафре полгода жил там, – встрял немного отошедший от гнева Гальер, который уже успел пожалеть о том, что не смог сдержать себя в руках и наорал на сына на глазах у будущих родственников. – Я хотел, чтобы он овладел искусством стрельбы из лука, а лучше лучников, чем ангалийцы, на всем Амплериксе не сыщешь. Сам ветер, будь я проклят, помогает стрелам, пущенным этими зоркими засранцами! С сыном моим тренировался сам патриций Шай.

– Наследник Эрзальской долины? – впервые молвила слово Хельда, чей голос был столь же безобразен, как и его обладательница.

– Да, милая, – постарался выдавить улыбку Гальер, и сделать это было непросто, ибо последним, что вызывала Хельда, было желание улыбнуться ей. – К сожалению, по непонятной мне причине Лафре недолюбливает патриция Шая, и это чувство взаимно. Мастер лучников специально ставил моего сына и патриция в одну пару, чтобы их неприязнь друг к другу вызывала состязательный дух. Однажды они даже сцепились на глазах у остальных курсантов. Не поделили лук, два идиота! – И Гальер расхохотался.

– И кто же победил в драке? – с глуповатым видом улыбнулась Хельда.

– Давайте не будем о драках, – мягко сказала жена Итуса. – У нас сегодня такой приятный повод, а мы – то о нивенгах, то о лучниках.

– Дело говорит, – кивнув в сторону жены, сказал Итус, а затем обратился к гостям: – Ну вроде бы решать тут нечего?

– Нечего, – подтвердил Гальер. – Мы с женой немолоды, вы, – он помедлил, но продолжил, – тоже. Нам всем нужны наследники.

– Иначе приберут мои земли к рукам, – тяжело вздохнул Итус. – Совсем не хочется подыхать, зная, что дочурка останется без присмотра. А тебе я доверяю, Гальер.

Отец Лафре довольно улыбнулся и сказал: «Мой мальчик станет отличным зятем. Отслужит в Вильдумском отряде, через пять лет уйдет на покой и станет тебе, мой друг Итус, хорошим помощником. И о дочке твоей позаботится».

Итус похлопал ладонью по своей ляжке, погладил толстый живот, а потом, стреляя поросячьими глазками, сказал всем: «Пойдемте-ка, что покажу».

С этими словами он поднялся с места и двинулся к выходу. Гальер встал следом и взглядом заставил сына следовать за ним.

Они вышли на улицу. Итус по-хозяйски шествовал по своим безграничным владениям. На огромном дворе возвышались большие и маленькие дома, хлева и сараи, стоящие в тени высоких деревьев. Принадлежащая Итусу территория была столь огромна, что казалось, будто в его руках находится все Медистое плато. В нескольких милях от дома виднелись макушки зданий Триарби, слева от двора – покосившиеся домики и казармы деревни Кай-Ур, а справа простиралась вглубь плато бескрайняя прерия, уходящая в горизонт. Лафре, который впервые был дома у своей будущей родни, увидел на прерии сотни пасущихся лошадей и верблюдов, которых разводил Итус и продавал торговцам и простым деквидам, на чем сколотил в свое время неплохое состояние. Он был так богат, что не утруждал себя разведением диетр, ибо налог в тридцать монет, немыслимый для обычных жителей Амплерикса, он мог бы платить по нескольку раз в день, даже не замечая этой траты.