Выпускающий редактор Е. Васильева

Литературный редактор Т. Антонова

Художественное оформление А. Телиус

Компьютерная верстка А. Дятлов

Корректор Т. Антонова

© Н. Кочубей, текст, 2021

© Де'Либри, издание, оформление, 2021

Школьные каникулы предзнаменовались майскими солнечными днями. Земля, напитанная солнцем, заряжала энергией.

Лена излучала сияние неудержимого счастья – в предвкушении поездки на летние каникулы.

Окончание девятого класса это особый кайф… Еще один шажок, и смело можно врываться во взрослую, полную приключений жизнь. Не зависеть от родителей, сбежать в общагу – подальше отсюда, да хоть в другой город!

Все в родном доме было пропитано неудачей, скупостью, безысходностью.

В мечтах о предстоящей поездке Лена не заметила, как добежала до дома, серой девятиэтажки в «спальном» районе, ничем не отличающейся от тысяч типовых построек. У подъезда, до фундамента пропитанного табачным дымом, та же картина – помятые, небритые мужики, недовольные жизнью. Разговоры о политике за стандартным джентльменским набором, соответствующие ароматы и крики из распахнутых окон дома.

Словно не замечая этой повседневной картины, Лена забежала в подъезд, вспорхнула на этаж, аккуратно открыла дверь квартиры.

Бесшумно протиснулась в свою комнату, не заметив устоявшегося запаха перегара и классической сервировки кухонного стола: бутылки, шпроты и хлеб на заляпанной клеенке.

Мать с отцом, стеклянными глазами уткнувшись в телик, вяло обсуждали Горбачева, вещающего о перестройке…

Комната, ее комната, это не просто отдельное помещение в маленькой, давно не убираемой квартире, это ее домик, убежище от окружающего мира.

Прикрыв за собой дверь, с облегчением выдохнула, пробежала глазами по комнате, быстро соображая, ничего ли не забыла вчера положить в чемодан.

Мебель в спальне была «поношена» временем. Письменный стол, шифоньер со скрипящими дверцами, которые уныло подпирали друг друга, чтобы не распахнуться. Засаленный диван с характерной вмятиной, спать на котором можно было только после прохождения курса молодого бойца. Украшением комнаты служили постеры, расклеенные по стенам в хаотичном порядке, выполнявшие двойную функцию – мода и прикрытие. Родители Лены хоть и работали на стройке, но до ремонта в комнате ребенка руки не доходили уже более тринадцати лет. Гитара, на которой любил побренчать отец по пьяни (говорят, в молодости он подавал большие надежды и даже аккомпанировал какой-то «звезде» восьмидесятых), уныло висела на гвозде.

Гордость Лены – высокое старинное зеркало в резном деревянном темно-коричневом окладе, которое по случайности, а скорее, по огромному везению, досталось Лене от соседей по этажу. Они съехали год назад. Побоялись разбить зеркало при переезде, да и хлопотно это, такой раритет туда-сюда тягать, вот и отдали девочке, за помощь, оказанную при переезде, – Лена шустро таскала вещи соседей из квартиры в грузовую машину.

Под ногами предательски скрипел иссохший, видавший виды ламинат. На полу, рядом с диваном, стоял маленький, слегка проржавевший будильник, с жутко раздражающим звуком. Запылившийся кассетник без крышки ютился на письменном столе, рядом с настольной лампой. Чтобы послушать любимый хит, Лене приходилось вставлять кассету и приматывать её синей изолентой. Девочка засыпала под музыку, чтобы не слышать скандалы родителей, как правило, в пьяном угаре, обычно из-за беспочвенной ревности.

Маленький глобус, купленный родителями восемь лет назад в честь самого первого дня в школе, притягивал взгляд загадочным рельефом. Лена очень любила его разглядывать и мечтать о далёких тёплых странах и море, на котором никогда не была.

На подоконнике – чудом выживавший фикус. Он жутко раздражал Лену, но ей жалко было его выкинуть, вот и поливала как придётся.

Под потолком болталась люстра с тремя пожелтевшими плафонами.

В детстве, гуляя с мамой по блошиному рынку на Удельной, Лена увидела эту «волшебную» люстру. Глаза ребенка расширились от восторга.

– Мама, мама, смотри! Это лампа Аладдина?!

Люстра лежала на боку среди прочего хлама. Один плафон выглядывал из-под тряпья, создавая впечатление перевернутого кувшина.

Люстра выглядела настолько древней, что невольно думалось, будто это не сутулая старушка торгует хламом, а сама красавица Будур вышла на рынок и продает бесценное сокровище.

– Нет, милая, это просто старая люстра, – улыбнулась мама.

– Нет, нет, – чуть не расплакалась Лена, – это она – волшебная лампа Аладдина! Купи её, пожалуйста, я смогу загадывать желания, и они все-все исполнятся!

Лена с такой надеждой и мольбой смотрела на маму, что та не смогла ей отказать.

Это был один из самых счастливых дней в ее жизни…

Взгляд Лены на мгновение задержался на отражении в зеркале.

Пятнадцатилетняя девочка-подросток, чуть выше ста шестидесяти сантиметров, худощавого телосложения. Не до конца сформировавшаяся грудь тесно обтянута блузкой. Светло-русые волосы по случаю окончания девятого класса были распущены. Густая шелковистая волна выгодно подчёркивала овал лица, спадала по плечам, до талии. Выразительные, слегка грустные голубые глаза. Пухлые, с чётким контуром губы. Длинные тонкие пальцы, что когда-то подвигло отца отдать девочку в музыкальную школу, на класс фортепиано. Промучившись пару лет, Лена сбежала из музыкалки.

Девочку нельзя было назвать писаной красавицей, но и страшненькой – не назовешь. Присутствовал в ней тот самый шарм, который заставлял влюбляться одноклассников. Когда девочка улыбалась, на её щечках озорно проявлялись ямочки, придавая лицу милое, не по-детски женственное выражение. Все черты лица были мягкими, придавая её образу романтичное и мечтательное выражение. Тихий, приятный голос завершал нежный образ.

С Леной легко было общаться, она не перебивает собеседника. Сказалось воспитание школы, подкреплённое «правильным», нередко жёстким, воспитанием родителей. Девочка умела слушать и сопереживать.

Взгляд Лены опустился ниже, мельком скользнул по узкой талии и на мгновение задержался на шраме от ожога на левой ноге – болезненное воспоминание из детства. Всем известный метод лечения простуды в домашних условиях, будь он неладен. Лене было семь лет, когда папа сильно простудился, выполняя план пятилетки на стройке. Вот мама и лечила отца народными средствами, отварной картошкой под плотным одеялом. Мать столкнулась с дочкой в коридоре и, не заметив девочки, вывалила содержимое кастрюли ребенку на ногу. Ужас, мурашки по телу от одного воспоминания того дня. Единственная радость: больше месяца Лена лечилась дома, не посещая школу.

Возраст Лены пограничный – плавно переходящий от девочки к девушке, только началось формирование полового влечения, что еще больше привлекало внимание противоположного пола к ее внешности.

«Так, всё, опаздываю, пора бежать, перекушу по дороге», – подумала Лена, схватила потрёпанный чемодан и выбежала из комнаты.

«Ой», – от неожиданности Лена выронила чемодан. В коридоре, покачиваясь, стоял отец.

– Куда собралась, шлёндра?! – Желваки отца ходили ходуном, лицо багровело. – Мать, куда собралась твоя шлёндра, слышь? Яблочко от яблоньки недалеко падает! Сюда иди!

– Пап, пап, да я же к бабушке, помнишь? Каникулы, пап, я в деревню, помнишь? – Со слезами в голосе и надеждой в глазах, Лена шагнула к отцу.

– Отстань от девки, пьянь, к бабке она, к матери едет, совсем мозги пропил, сгоняй лучше в ларёк, купи… эту… беленькой.

– Деньги есть? – сурово спросил отец Лену и полез в карман треников.

– Да, да, папочка, есть, я побежала, побежала, поезд, опаздываю.