Лишь одно творение людей могло сравниться с высотой стены. Задолго до рождения двух мальчиков на восточном рубеже началось масштабное строительство. С подъёмом каждой новой части возводимой станции справлялись лифты уже собранных фрагментов. Верхние уровни колосса постепенно близились к вершине.

В то время как подъёмник протянулся к небесам, ещё один значимый объект, расположившийся у подножья каменной волны, напротив, углублялся в грунт. Северо- восточный край зиял ступенчатым провалом глубиною в сотни метров. Поднимая пылевые тучи, громадные машины расчищали от чёрного покрова поглощённые ступени величайшего из последних рудников. С каждым годом росли горы отработанного камня. Под оглушительные взрывы из воронки вырывались пылевые облака, затмевающие свет. В ветреные дни долину обволакивал густой туман, не позволяющий забыть об опасности незащищённого дыхания.

Порой над городом раздавался продолжительный сигнал, что могло быть предвестником редкого события, так любимого детьми. В последующем коротком объявлении сообщалось время запуска на юго-восточном космодроме. Вскоре по стартовой площадке расплывалось белое клубящееся облако, и в небо поднималась искра, оставляющая за собой длинный густой шлейф. Юным наблюдателям хотелось знать, что кроется за синевой, плывущей над долиной, но у запусков было иное назначение. Немногочисленные спутники позволили составить карту Монолита, что дало представление о далёкой обратной стороне.

Рокот, отражённый стенами, разносился над землёй, но затихающие отзвуки быстро таяли в прочем приграничном шуме. Гул машин, рёв буров, лязг металла сопровождали жизнь в долине уже десятки лет. Звукоизоляция сохраняла тишину в домах, но стоило выбраться на улицу, и на жителей всем своим многообразием обрушивался голос восточного предела.

После путешествий светлоглазый мальчик возвращался в свою маленькую комнату, откуда подолгу наблюдал за винтокрылами, едва заметными на фоне рубежа. Он восхищённым взглядом провожал одних, когда те таяли в объятиях пасмурного неба, и встречал других, появляющихся в ореоле тусклых солнечных лучей. Не выпуская из рук любимую крылатую игрушку, ставшую для него символом свободного полёта, мальчик представлял, как однажды достигнет той же высоты. Из собственных открытий и рассказов взрослых он по крупицам строил образ мира, где жизнь зависела от монолита и машин, вступивших с ним в неравную борьбу.

Стремление открывать новые дороги вело дальше от знакомых мест. Притягательная сила монолита всё больше овладевала детскими мечтами. Ведомые иллюзией, что глыба уже рядом, они подолгу шли вперёд, но так и не достигали рубежа. Лишь наблюдали перерождение призрачной небесной мглы в темноту далёких стен.

Каждый раз, пробираясь сквозь густой туманный лес и не зная, куда выведет новая дорога, мальчики надеялись, что осталось несколько шагов, и в дымке обязательно проявится стена. Но солнце, тающее над границей мира, не позволяло продолжить путешествие, и, опасаясь вечерней темноты, дети возвращались в город. Чтобы в следующий раз снова попытаться отыскать более простую и короткую тропу. Но с годами, когда ночь перестала быть противником, они впервые отважились покинуть дом задолго до рассвета.

В конце осени редкое явление коснулось скованной земли. Кальдера скрылась под мягким сияющим покровом, и пушистый иней облачил леса. Снег не позволил чёрной мгле расплыться над холмами, и как только вьюга ослабела, каменный рубеж проявился во всём своём величии.

Пока на востоке шла борьба с последствиями снегопада, Железный город временно затих, и долину окутало непривычное безмолвие. Не дождавшись утреннего света и вооружившись фонарями, дети отправились в поход. Часть пути они преодолели на первом раннем поезде, устремлённом на западную станцию. Отсюда началось их путешествие, уводящее на юг.

В погоне за последними снежинками юные странники прокладывали первую тропу по нетронутому снегу. Детей, одетых в светло- серые комбинезоны, можно было бы заметить лишь благодаря яркому цвету шарфов и рюкзаков. В узкой полосе между шарфом и шапкой виднелись только светлые глаза. Вынырнув из снега и обведя сугробы фонарём, их обладатель высматривал красный шарф своего друга, который, судя по исчезновению, тоже провалился в снежную ловушку. Наконец, второй световой луч пробился из сугроба.

Продвигаясь столь стремительно, насколько позволяли белые холмы, странники неслись сквозь заснеженный еловый лес. Сплетения раскидистых ветвей сомкнулись над детьми подобно ледяному своду. Стараясь избежать снежного обвала, они крались по колючим лабиринтам, пока в световой дорожке фонаря не промелькнула тень. Вдалеке блеснула пара зелёных огоньков. Увенчанные кисточками уши, откликающиеся движением на каждый хруст, выдали крупнейшего из обитателей долины, сохранённых усилием людей. Из сугроба выбрался серебристый лесной кот. Постоянно отряхивая лапы, зверь, ростом не меньше полуметра в холке, ступал по снегу с осторожностью, ведь для него, как и для самих детей, этот обжигающий холодом покров был чем-то неизведанным и увиденным впервые.

Встреча с редким зверем стала не менее удивительным событием, чем нежданный снегопад. Ведь прежде дети видели лесных котов только в заповеднике, куда помещали всех пойманных животных. Затаившись, мальчики в молчании глядели вслед осторожному коту, пока он не решился совершить прыжок, чтобы вырваться из колючей западни. Едва задетый снег посыпался с деревьев. Уворачиваясь от морозного каскада, дети старались поскорее выбраться из чащи и заметили, как в далёком сумраке, недоступном свету фонарей, ветви приобрели мягкий ореол, словно на юге разгоралось зарево. Понимая, что это невозможно, мальчики забыли об опасности и с нетерпением неслись в направлении границы. Лес становился реже, пока вовсе не сменился пустынной длинной улицей.

Южный город ещё спал, но по некоторым крышам уже бродили силуэты, обрамлённые всё тем же таинственным свечением. Несмотря на ранний час, кое-кто из жителей уже чистил крытые кварталы. Но источник освещения таился намного дальше спящего района.

Сквозь шарфы вырывался густой пар, но тяжёлое дыхание не помешало детям бегом преодолеть последнюю тропу. Ряды модульных домов вели к границе. Вырвавшись из переулка, мальчики оказались перед пропастью, и открывшийся пейзаж заставил их сердца биться чаще, чем побег от снежного обвала. Как они и ожидали, за краем леса их встретил монолитный вал, далеко на юге плавно восходящий к каменной стене. Но увлекательный поход обернулся ещё одним, не менее впечатляющим, открытием. У подножия скалы начался рассвет, отвлёкший от усталости и надолго приковавший взоры изумлённых путешественников. Вскоре детям удалось обнаружить переправу, и они бросились наверх. Длинная металлическая лестница казалась нескончаемой, но, хватаясь за перила, они преодолевали высокие ступени, пока ноги не коснулись вала.

Свет, отражённый монолитом и мягким чистым снегом, исходил от множества прожекторов, длинными рядами установленных на каменной волне. Рассеиваясь и пронизывая дымку, свечение наполняло улицы, словно утренняя или вечерняя заря. Юные странники не знали, на что это похоже больше. Но вместе с этим светом их коснулось незнакомое вдохновляющее чувство, будто за пределом скрыт таинственный непостижимый мир.

Для южных обитателей это зарево открывало мнимый горизонт. Кто с детства вместо чёрной мглы видел призрачный рассвет, тот жил с поразительной иллюзией свободного простора. Полагали, что растущие здесь дети ощущают мир иначе. С взрослением это чувство неизбежно разбивалось о монолитные оковы, но его крупицы, порой неуловимо вспыхивая в памяти, оставались с детьми юга на всю жизнь.

Непреодолимое желание познать тайну монолитных стен влекло странников в дорогу по границе. Они не знали сами, что пытаются найти, ведь им было достаточно лет для понимания, что стена скрывает лишь немую темноту. Но разуму никак не удавалось подобрать образов и слов для описания удивительного чувства, побуждающего к поиску.