Капитан корабля «Весёлая вдова», Генри Хопкинс, и сам выглядел весёлым парнем, только когда не улыбался. Когда же он улыбался, глубокий сабельный шрам на его лице ложился складками в виде молнии, как её обычно рисуют, губы раздвигались, показывая клыки, доставшиеся, по-видимому, от орангутанга, и собеседника невольно бросало в дрожь. Зная это, Генри старался оставаться серьёзным в любой ситуации.

Лишь капитан корабля «Чёрный Лебедь», Томас Болтон, выглядел, как настоящий английский аристократ, какими они изображаются в парижских журналах мод. Когда все познакомились между собой и вкратце ознакомились с ситуацией, в которую попали, Том сказал, обращаясь к Симону:

– Извини, “Профессор”, мы тебя сильно подвели. Во всём виноват он, – и показал рукой на Джона Велью.

– «Морской слон» неожиданно налетел на подводный риф, хотя глубины здесь большие, непонятно, как он здесь оказался, – извиняясь, сказал Джон.

– Подводный риф ещё выдумал. Скажи лучше, что оступился на верхней палубе, упал в люк, да так и летел до конца, ломая все переборки, пока не пробил днище, – сказал Генри и улыбнулся.

От этой его улыбки присутствующим стало не по себе: Марфа выпрямилась и побледнела, сложилось впечатление, будто её приговорили к расстрелу и сейчас же должен прозвучать залп. Одна из девушек невольно прижалась к лейтенанту Вознесенскому, чем, надо сказать, он был очень доволен. А другую девушку, зябко вздрагивающую плечами, заботливо укрыл пледом его итальянский друг.

– Ладно, хорошо, что всё кончилось удачно, – и Симон рассказал пиратским капитанам обо всём, что с ними произошло.

– Вот новый адмирал Дрейк, поверьте моему слову, я видел его в бою, – обняв за плечи, Симон вывел вперёд лейтенанта Вознесенского.

Лейтенант был очень смущён его словами.

– Только Дрейк мог атаковать двумя фрегатами три линейных корабля и победить, – продолжил Симон.

– Да, адмирал Дрейк был выдающимся флотоводцем, – сказал в ответ лейтенант.

– Вы действительно так думаете? Или считаете его просто удачливым вождём пиратов? – спросил “Профессор”, пристально глядя в глаза лейтенанту.

– Я никогда и никому не говорю ничего в угоду, я – русский дворянин! – гордо ответил Вознесенский.

– Я верю вам и приглашаю вас посетить мой корабль, вы можете посмотреть некоторые реликвии, связанные с Дрейком, в том числе морской пиратский устав, написанный им лично, – сказал “Профессор”.

Снова обсудив ситуацию, все решили плыть в Кейптаун, сопровождая «Незабудку», тем более что «Морскому слону» требовался срочно капитальный ремонт. Остро встал вопрос, под каким флагом плыть. Ведь не войдёшь же в английскую колонию, да и в любой цивилизованный порт, под «Весёлым Роджером». И тут спор решила озорница с «Незабудки», спустив итальянский и подняв швейцарский флаг. На «Непокорном» и «Путеводной звезде-2» он так и веял.

И скрепя сердце пираты спустили «Весёлого Роджера» и тоже подняли флаг Швейцарии. Как бы, наверно, была горда эта горная страна, не имеющая выхода к морю, увидев далеко в океане мощную эскадру из семи кораблей под своим флагом. Пришлось бы, наверное, создавать своё морское министерство.

Под швейцарскими флагами они и вошли в гавань Кейптауна. Город встретил их небывалым оживлением. В Капской области были недавно открыты месторождения золота и алмазов, и сюда стекались авантюристы со всего света. Но их надежды разбогатеть во многом оказались напрасны. Наиболее богатые участки оказались давно проданными, а добыча на других в лучшем случае могла лишь дать более-менее сносное существование, не более того. Многие из приехавших стали просто наёмными работниками на приисках, а так как рабочей силы был избыток, то и платили им немного. Среди старателей росло недовольство.

Наши друзья, ознакомившись с обстановкой, расспросив о судьбе «Путеводной звезды» и не получив никаких сведений, решили запастись продовольствием и плыть дальше. Лишь пираты, имея какие-то свои соображения, решили посетить прииски. Племянница Папы Римского была тепло встречена губернатором и вместе с ним тоже уехала на прииски. Наши друзья, уставшие от долгого пребывания в море, наслаждались прогулками по городу. Попутно с этим они всюду, где только могли, расспрашивали о «Путеводной звезде». Но никаких сведений им получить не удалось, хотя к участию в этом деле подключились все наши путешественники. Даже пираты, с наслаждением дегустируя местные напитки, не забывали о задаче, которую перед ними поставил “Профессор”.

Потерпев неудачу в поисках, Марфа и капитаны, а с ними и Густав, решили отправиться дальше вдоль берегов Африки. Корабли их были пополнены продовольствием и пресной водой. Пираты же находились ещё в размышлениях, то ли последовать за морскими волками, то ли попытать удачу с приисками, тем более что «Морской слон» был ещё не конца отремонтирован. Но тут их подстерегала беда. Три дня назад в порт пришёл английский торговый корабль «Посейдон», и, встретившись с Профессором в кабаке, боцман с этого корабля опознал его как пирата, однажды ограбившего корабль, на котором он когда-то служил.

Дело в том, что “Профессор”, сражаясь насмерть в бою, никогда не убивал пленных. Узнав капитана пиратов, боцман доложил об этом своему капитану, а тот обратился в полицию. В результате этого был арестован “Профессор” и весь его экипаж, а остальным кораблям нашей «Швейцарской эскадры» был запрещён выход из порта. С двух сторон их блокировали английские военные суда, а выход в открытое море охраняли береговые батареи, и в крепости, стоящей на берегу моря, тоже имелась своя артиллерия. Если Марфа и её морские волки ещё могли надеяться, что полицейское разбирательство для них закончится мирно, несмотря на их связь с пиратами, то Густаву, а также пиратам надеяться было не на что.

Собравшись вечером на «Путеводной звезде-2», которую по-прежнему все считали флагманом, моряки держали совет, что им делать дальше. Предлагались различные фантастические варианты спасения, вплоть до того, чтобы вплавь поодиночке добраться до берега и попытаться тайком пробраться вдоль африканского берега в какой-нибудь другой порт и уехать оттуда в Европу. Кстати, выходить на берег им тоже было запрещено. Все эти меры не коснулись лишь «Незабудки». Марфа сказала, что будет ходатайствовать перед губернатором и попросит о том же племянницу Папы. Но Густав и капитаны только ухмыльнулись при этих её словах, решив всё же под покровом ночи покинуть на шлюпках свои корабли.

– А если вас обнаружат? – сказала Марфа.

– Примем бой, – ответил Густав. – Лучше погибнуть в бою, чем на виселице.

Вдруг вперёд вышел лейтенант Вознесенский.

– Вы правы, Густав, лучше погибнуть в бою. Но в морском бою, – продолжил он. – У нас пять фрегатов, а у врага одиннадцать вымпелов, среди которых пять линейных кораблей, да ещё береговые батареи и крепость.

– Это же сумасшествие! – горячо возразил Густав.

– Я русский, а русские все немного сумасшедшие, – улыбаясь, ответил ему лейтенант. – Дело в том, что я думал об этом, и у меня созрел план, – сказал Вознесенский.

– Тогда принимайте команду над эскадрой. Мы все в вашем подчинении, – раздался дружный хор голосов.

– Мне потребуются сорок матросов, умеющих хорошо нырять, – начал излагать Вознесенский свой план сражения.

Тут вдруг раздался голос сигнальщика: «“Незабудка” просит рандеву».

Лейтенант на мгновение задумался и сказал:

– Отвечайте: «Жду на борту».

Причалила шлюпка с «Незабудки», капитан быстро поднялась на борт «Путеводной звезды-2», как всегда, уверенная в себе и очаровательная. Все смотрели на неё несколько отчуждённо, что было, то прошло, теперь она была на другой стороне. Но Клаудиа быстро развеяла весь туман.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.