— Не стащил с тебя трусики? Вот так… — Белье упало на пол.

— Нет… — пробормотала она, задирая юбку и разводя ноги.

— И не трахнул тебя прямо на твоем рабочем столе?

Гермиона развязала пояс его халата. Поймала короткий поцелуй. Ладони Драко легли ей на бедра.

— О боже, — она обвила его шею руками, чувствуя, как дернулся под ними стол.

Гермиона скрестила ноги за его спиной. Руки скользили по его шее, путались в волосах. Сейчас… сейчас…

— Ты самая красивая, ты самая сексуальная…

Его голос был хриплым. Она едва понимала, что он говорит, вся отдавась ощущениям. Взгляд скользнул по его лицу, по спальне, в которой они находились, — реальность это или сон? Впрочем, неважно.

Стол дернулся под нею как раз в тот момент, когда она была так близка. Гермиона подняла голову. Ей так хотелось досмотреть этот сон. Но Рон уже вернулся. И, наверное, была уже ночь.

— Представляешь, кого я видел сейчас? — сказал Рон.

— Кого? — пробормотала она, все еще пытаясь ухватиться за обрывки сна, почувствовать, что Драко рядом.

— Малфоя, — сказал Рон, бросая ботинки у двери, — выхожу из магазина, на улице никого, все уже закрыто. И тут аппаририрует Паркинсон. А затем Малфой.

— Ты уверен, что это был он?

— Не узнать белобрысого хорька?

— И что они делали?

— Не знаю. Наверняка, то же, что делали в школе. Только теперь втайне ото всех.

В груди все похолодело. Гермиона встала. Автоматически взяла две тарелки и поставила их на стол, вся внутри испытывая глухое чувство обиды и стыда. Сегодня они разговаривали в министерстве, и вот он уже с Паркинсон…

— Курица, Рон?

Гермиона вынула из холодильника блюдо с жареными окорочками, которые так любил Рон.

— Да, дай две ножки. И вон тот кусок тоже.

Гермиона вывалила дрожащими руками курицу ему на тарелку.

— Вспомнил! — Гермиона напряглась, ожидая, что он вспомнил что-то ещё о Паркинсон и Малфое. — Мама вчера передала картофельную запеканку. Где она?

Гермиона рассмеялась.

До нее дошло: ее довело до такого состояния собственное воображение. Уже более спокойная, она села рядом с Роном и наложила себе еду.

========== Глава 7 ==========

Ей не нравился Теодор Нотт. Никогда не нравился. Ещё со школы. После общения с ним всегда оставалось какое-то гнетущее чувство. Так же как от его жены Панси Паркинсон. Панси могла быть очень милой с теми, кто ей нужен, и надменной и высокомерной с теми, кого считала ниже себя. И она никогда не вспоминала, что была влюблена в Драко в школе.

Сейчас Панси стояла перед входом в министерство, Драко напротив нее. Гермиона замедлила шаг. Она знала, чувствовала, что скоро встретит его снова, но не думала что так скоро. Время как будто ускорилось. Впрочем, так бывает всегда, когда живешь от одного яркого происшествия до другого, а между ними рутина и однообразие. Для Гермионы таким ярким событием стала встреча с Малфоем.

Из дверей министерства вышел Нотт, что-то сказал Драко, и они с женой ушли. Малфой достал сигарету, как раз когда Гермиона поравнялась с ним.

— Привет, — поздоровалась Гермиона.

— Встреча выпускников? — протянул он.

— Ты часто бываешь в министерстве, — сказала она, глядя вслед Тео и Панси.

— Встречался с Ноттом. Ты знаешь, что он разрабатывает новый проект в Ирландии? Медицинские зелья.

Гермиона кивнула, припоминая, что Драко рассказывал, что занимается зельями.

— Зайдешь? — спросила она. И лишь через мгновение осознала, что только что пригласила его к себе.

— Что ты снимешь с меня в этот раз? — ухмыльнулся он.

Гермиона посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что никого нет рядом.

— Мне не нравится то, что происходит, — решила объясниться она. — Убиты два человека.

На лестнице показались сотрудники министерства. Гермиона поздоровалась, дождалась, когда они пройдут, а Малфой закурит сигарету, и продолжила:

— Твоя метка…

— И ты снова желаешь спасти мир? Надеть мантию-невидимку, оседлать дракона, выкрасть хорошо охраняемый артефакт и спасти всех несчастных и обездоленных?

— А что, если так?

Он усмехнулся:

— Зло все равно всегда побеждает.

В памяти резко всплыл ее сон и рассказ Драко о маленьком мальчике, который хотел помочь несчастному, но не мог. А потом мы вырастаем… и вот чем это заканчивается. Цинизмом и отчуждением.

— Это не так, и ты это знаешь. Бывают ошибки. Но мы все стараемся сделать лучшее, насколько это возможно. Господи, да кому я это говорю… человеку, который не стал мстить школьному врагу, когда легко мог это сделать. В Малфой мэноре… Любой на твоём месте сдал бы Гарри.

Гермиона покачала головой, пытаясь остановить отчего-то выступившие слезы.

— Ветер, — сказала она, стирая слезу, и прошла мимо Малфоя в министерство.

Подошла к лифту, чувствуя, как колотится сердце. Но когда Малфой нагнал ее и встал рядом, она не удивилась.

В этот раз лифт приехал быстро, и так же быстро они оказались на ее этаже. Малфой на мгновение остановился у таблички с ее именем и должностью «Начальник отдела инвентаризации и учета магических предметов».

В приемной Гермиона сняла пальто и отдала распоряжение секретарше приготовить кофе.

— Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер, маглорожденная волшебница, лучшая ученица Хогвартса, самая умная ведьма столетия, — проговорил Малфой, окидывая взглядом кабинет. — И как тебя сюда занесло? Я думал, ты слишком честная, чтобы лезть в политику. Я думал, ты выучишься, станешь придумывать зелья, чтобы лечить людей, или будешь колдомедиком, или станешь учить детей в Хогвартсе…

— Я выбрала политику, — ответила она тем жестким тоном, каким говорила с подчинёнными.

Малфой улыбнулся одними губами. А Гермиона вспомнила, что здесь в хранилищах министерства должны находиться магические артефакты, конфискованные после войны у Малфоев и других чистокровных семей. Это напомнило о давно откладываемой инвентаризации. Гермиону кольнуло неприятное предчувствие. Во-первых, недоделанные дела всегда лежали где-то в голове, даже если она успевала о них забыть, и исподволь давили. Во-вторых, она была очень ответственна. Характер отличницы так просто не переделать.

— И как успехи?

Секретарша принесла кофе.

— Магические предметы в полной сохранности, учтены и хранятся в надлежащих условиях, — отчеканила Гермиона, когда секретарша вышла. — Кофе?

Малфой кивнул. Гермиона взяла чашку, что было ей совсем несвойственно, и протянула Драко. Рука дернулась, когда Гермиона почувствовала прикосновение к его ладони, — и чертов кофе выплеснулся ему на пиджак.

— Прости, — пробормотала Гермиона, ставя полупустую чашку на стол. Поискала в столе салфетки и бросилась просушивать пиджак.

— Палочка, — сказал Драко.

Гермиона не понимала, при чем тут палочка, продолжая промакивать его пиджак салфетками.

— Палочкой быстрее, — пояснил он, перехватывая ее ладонь с салфеткой.

Боже, она не додумалась сделать это с помощью магии.

— Значит, ты полностью счастлива? — спросил он, глядя ей в глаза.

— Лучше не бывает, — ответила она, не отстраняясь, — у меня все есть.

Гермиона уткнулась ладонью ему в мокрый и пахнущий кофе пиджак, но не для того чтобы оттолкнуть.

— Это очевидно, — ответил он, склоняясь над ней, когда она раскрыла губы, чтобы встретить его поцелуй.

Дождь стучал в окно. Драко продолжал целовать ее, усаживая на столе. Гермиона потянулась к его ремню. Холод металлической пряжки. Реальность то была или сон? Дождь стучал: тук-тук-тук.

Тук-тук-тук…

За стеной слышна печатная машинка секретарши. Надо наложить заглушающие чары. Драко отошел, достал палочку — и Гермиона не удивилась, когда он наложил заглушающие чары.

— Я… — попыталась она. Надо рассказать ему про свой сон, пока они не натворили глупостей.

Он должен знать. Он знает, что происходит, — появилась догадка.

— Неважно.

Ну и хорошо. Гермиона запустила пальцы в его волосы. Притянула к себе снова.