На ее губах появилась едва заметная улыбка, именно в тот момент, когда она резко поддавшись вперед, мягко обхватила ладонями голову Гароу, а губами прижалась к его губам. Юноша чуть пошатнулся, но устоял. Чистая одежда тут же полетела на пол. Ведь талия Тэру была сейчас гораздо важнее и заслуживала его прикосновений, в отличие от каких-то тряпок.
Она навалилась на него так, будто в одно мгновение резко потеряла равновесие, а он, собственно говоря, и не был против этого. Его руки с силой держали ее тело, а губы, они словно двигались сами по себе. Не было уже прежнего смущения и какой-то неловкости. Забылось даже то волнение из-за неопытности. Забылось все. Остались лишь чувства, ощущения. Ощущение ее теплого языка во рту, ощущение ее мягких губ, и то чувство теплоты, которое подозрительно быстро начало расползаться по всему телу, подобно какому-то заболеванию. Поцелуй не вызывал отвращения своими странными причмокивающими звуками, изобилием слюны и инородным предметом, в качестве чужого языка, во рту. Скорее наоборот, он был не такой, как тогда в ванной комнате. Он был другой. Страстный, развязный и говорил только об одном — момент, который так отчаянно старался оттянуть Гароу — уже настал. И к его собственному удивлению он в очередной раз не был против. Мозг отказывался работать, а то, что теперь взяло контроль над его разумом кричало лишь об одном — возьми ее, потому, что-либо сейчас, либо никогда. Другого шанса может совершенно не быть, нет, его точно уже не будет. Но необходимо быть осторожней ведь, скорее всего тот стресс, который пережила Тэру, может помешать всему. Точно так же и с другой стороны — она может просто попытаться отвлечься, забыться в его объятьях. И пусть это весьма эгоистичный поступок, Гароу опять же, совершенно не против.
На пути их идиллии встал пресловутый пуф, который так удачно разместился позади пятившегося назад юноши. Падение было неожиданным, местами болезненным, может даже, для его все еще не заживших ран несколько фатальным, но прерывать процесс не хотелось. Желание было сильнее всего этого. Оно затмевало собой всю боль, весь дискомфорт, всю тяжесть чужого тела. Тэруко же, даже не пискнула от такого поворота событий, а всего лишь на какое-то мгновение отстранилась от его губ, томно заглянув в глаза. Неужели она так безоговорочно доверяла ему что, будучи крепко зажатой в его объятьях готова была хоть со скалы слететь?
Положение вещей немного поменялось, но от того не стало хуже. Имаи оказалась сверху. Усевшись прямиком на его бедра. Ее чуть подрагивающие руки, очевидно уже далеко не от нервного перенапряжения, прижались к вздымающейся от тяжелого дыхания груди Гароу. Он смотрел на нее прямо, не пряча взгляд, не смущаясь. Говорят, что попытка мужчины заглянуть в глаза женщины, означает наличие чувств в душе. Но так ли это на самом деле?
В любом случае, медлить он не хотел, да и не видел для этого причин. Он лишь с новой силой притянул ее к себе, целуя. С новой страстью, с новой, невообразимой настойчивостью, с нескрываемым желанием. А она отвечала, попутно распахивая края его перепачканной куртки, которую он так и не удосужился снять. Запах стоял достаточно неприятный, но даже он не смог помешать этим отчаянным прелюдиям. Ткань куртки все еще была липкой, пусть и местами эта субстанция монстра уже была засохшей. Приподнявшись вслед за губами Тэру, Гароу старался практически не отрываться от них, тем не менее, ловко освобождая руки от неприятных оков одежды, как куртки, так и джемпера.
Руки Тэруко легли на плечи юноши, а взгляд плавно скользнул вниз. Она мягко провела языком по приоткрытым губам. Ее тонкие пальцы плавно коснулись его предплечий, после снова скользнули вверх, возвращаясь на прежнее место. Взгляд ее карих глаз беспорядочно бродил по выпуклым мышцам на его груди, после спустился ниже к животу. Захотелось прикоснуться к нему, исследовать каждый миллиметр его прекрасного тела.
Но, очевидно у Гароу были другие планы, да и желания. Его ловкие длинные пальцы уже медленно расстёгивали скользкие пуговки на ее рубашке. Одну за другой, оголяя скрытую бюстгальтером округлую грудь. И она ничего бы не заметила, если бы по обнаженной коже спины не пробежал легкий холодок, заставляя ту покрыться мурашками. Он не был резок, но и слишком медлить тоже не хотел. Но все же, искренно благодарил Тэруко за то, что ее бюстгальтер имеет застежку спереди. Плавным движением пальцев она избавилась от последней «преграды» обнажая перед лицом юноши то, что он так жаждал увидеть.
Два небольших полушария с аккуратными розовыми сосками красиво вздернутыми вверх, показались ему самыми неотразимыми на свете. Пусть и других он не видел, но точно знал, что лучше он вряд ли найдет. Когда их губы снова встретились в очередном поцелуе, его руки уже мягко сжимали ее грудь. И пусть из-за множественных бинтов эти прикосновения были лишены должной нежности, но менее соблазнительными и приятными они не стали. Гароу чувствовал как возбуждение растет в нем. Прежде он не испытывал ничего подобного. Легкого, но в тоже время тянущего чувства, которое зарождается где-то внизу живота и медленно разрастается по всему телу, окутывая его, заставляя гореть и потеть, покрываться мурашками.
С губ Тэру слетел тихий протяжный стон. На мгновение юноше могло показаться, что ей больно, но почувствовав, как она плавно заерзала своими бедрами на нем, все глупые сомнения тут же улетучились. Имаи откинула голову назад, продолжая издавать томные тихие стоны. Гароу коснулся влажными от поцелуев губами ее шеи. Мягкая почти бархатная кожа возбудила его еще больше. Он целовал ее нежно, практически невесомо, а после, чуть более настойчиво, прикусывая, упиваясь этой соблазнительной бархатностью. Тонкие девичьи пальцы лишь судорожно хватались за его широкие плечи, и не составило большого труда одной рукой обвить ее хрупкую талию, а второй сжать бедро, медленно передвигаясь к ягодице.
Тэруко откинулась назад еще сильнее, подставляя ласкам свою грудь. Гароу уткнулся в ложбинку между грудями и принялся исследовать ее губами и кончиком языка. Его теплое дыхание, скользившее по коже, поднимало в Тэру невероятные волны возбуждения. Ей казалось, что уже сейчас она готова биться в конвульсиях оргазма, только лишь от одних его поцелуев, от щекочущего кожу дыхания.
Поддавшись вперед, она прижалась обнаженной грудью к его, а дрожащими руками потянулась к поясу его джинсов. Гароу целовал ее тонкое худое плечо, медленно передвигаясь губами по шее, а после к ее маленькому ушку. С улыбкой, он убрал прядь русых волос и еле слышно шепнул.
— Я сам.
В одно мгновение он справился и с маленькой металлической пуговицей, и «молнией», и даже каким-то чудесным образом умудрился приспустить джинсы, чему Тэру была несказанно рада. В тот момент, когда Гароу плавно перебрасывал ее длинные волосы за спину, освобождая себе место для очередных поцелуев, он не стал останавливать ее руку отыскавшую возбужденную плоть. Его дыхание стало прерывистым, когда Тэру ласкала твердеющий под ее пальцами этот предмет вожделений. Он грубо впился губами в ее тонкую шею, а она сильнее сдавила его плоть. Именно в этот момент последние барьеры были разрушены и пути назад не осталось. Именно в этот момент желание накрыло их настолько сильно, что все вокруг потеряло свой смысл.
Внезапно его руки оказались у нее на талии. Сделав небольшой толчок, Гароу осторожно перекатился вместе с Тэруко, стараясь не причинить ей боли, уверенно подмяв ее податливое тело под себя. Согнув одну руку в локте, он уперся ею в пол, а второй принялся настойчиво расстегивать джинсы девушки. Эта возня вводила некий диссонанс в столь горячую атмосферу, но от одежды необходимо было, в любом случае, избавиться, лишь бы открыть доступ к желанному телу.
По гостиной разнесся злобный рык, а за ним последовал хруст, издаваемый девичьим бельем. Гароу не был терпеливым человеком и даже сейчас, когда стоило бы немного оттянуть столь желанный момент, он снова не сдержал себя в руках. Тэру сдавленно шипит, а после бросает на него свой затуманенный взгляд. И он понимает, что ей тоже сложно сдерживаться. Точно так же как и ему. Он уперся ладонями по обе стороны ее головы, и внимательно посмотрел на припухшие от длительных поцелуев приоткрытые губы, на чуть покрасневший кончик носа, на блестящие глаза еле выглядывающие из-под опущенных ресниц. Он был восхищен. Восхищен ее красотой, такой вот простой, ничем не выдающейся и такой натуральной. Она была как на ладони и ему это нравилось. Она не скрывала своих желаний, она дрожала от его прикосновений, она была податлива, но в тоже время так неприступна. Он, наконец, осознал, чем именно она сводила его с ума, чем, именно она так привлекла его, практически привязала к себе. Не единой заботой, как оказалось.
