Золушка Forever
(повествование о гламурных приключениях одного стареющего режиссера и юной девушки по имени Мария)
Предисловие автора
Это название, "Золушка Forever", пришло ко мне как-то спонтанно. Я сел, перечитал книгу и не понял, откуда оно появилось. Наверное, причина даже не в пьесе Шварца, даже не в сказке старика Перро, наверное, есть в этой истории что-то такое, что отвечает нашему извечному веру в чудо, в справедливость, в сказку, в конце-концов. Вроде бы нет угнетаемой служанки. Да и прекрасного молодого принца тоже нет. Нет в этой истории феи-волшебницы, не потому, что их в жизни никогда не бывает, просто там где про фей - это совершенно другая история.
Кто-то говорил, что все сюжеты в литературе постоянно повторяются. Старина Хорхе Луис Борхес, например, насчитал только четыре бессмертных сюжета, а все остальные считал вытекающими из них. Что же, теоретики литературы могут и дальше ломать копья по этому поводу. А я, перечитав эту книгу, так и не понял, почему где-то внутри себя посчитал эту историю чем-то напоминающую историю Золушки. А потом подумал, почему бы и нет? В конце-концов, именно ты, мой читатель, и сможет решить, есть ли в этой истории какой-то отголосок ТОЙ, действительно бессмертной истории, про счастливую любовь, торжество справедливости, и, не забыть бы, девушку, которая нашла прекрасного принца.
Подтверждаю пред высокой публикой громогласно и славнозвучно, что только ей одной отдаю на суд свое произведение и только ей одной отдаю право вынести приговор, жить этой книге, или погибнуть втуне.
А посему, запасись, дорогой читатель толикой терпения, и вперед, вперед, туда, куда нас зовет голос мечты!
Часть первая
Как все начиналось
Глава первая
Плохое настроение
Плохое настроение приходит ниоткуда. Оно сваливается на тебя тогда, когда ты меньше всего к нему готов. Я чаще всего прихожу в ярость тогда, когда мои планы неожиданно рушатся. Ничто так не огорчает меня, как неудачный день, сорванная работа, перенесенная встреча. Иногда я хочу отравить всех родственников, которые мне мешают работать. Для них я, человек, достигший успеха, нечто вроде палочки-выручалочки. Ко мне можно прийти с вопросом, проблемой, поплакаться, выпить горькую, пожать мне руку, рассказать о новых стихах, да мало ли у кого найдется какая причина, чтобы отвлечь меня от самого нужного дела, я ведь режиссер. И мне надо что-то там иногда режиссировать, черт меня подери!
И это все мой дурацкий характер. Я не могу никому ни в чем отказать. Я буду бегать за лекарствами для тети Муси, я буду искать врача для папы друга моей жены, я буду с высунутым языком искать рабочих, чтобы они сделали ремонт в гараже тещиной тетки, а я не говорю о том, что надо трудоустроить сводного брата двоюродного дяди мужа моей сестры! И все это на мою бедную голову. Так, как будто за свою известность и за то, что я вхож в какие-то кабинеты, и могу, наконец-то решать какие-то вопросы. И то, решать - это очень громко сказано, я могу просто просить, чтобы какое-то решение было принято так, как мне даже не мне, а кому-то там другому, было бы удобнее. У меня дурацкий характер: я не могу просить что-то для себя лично, а вот для театра или для дяди Паши, которого я вижу второй раз в жизни - нет проблем! Так вот, за все это мне надо чем-то платить. Я постоянно всем обязан. Я в долгах, как в шелках... И скажите мне на милость, а когда же заниматься творчеством?
Нет, не репетициями. А ТВОРЧЕСТВОМ. Я так и пишу это слово всеми большими буквами, потому что всего, чего я достиг, я обязан именно творчеству. А что сейчас?
А сейчас я просто известен. И не более того. Я успеваю на репетиции. Но я уже два года ничего нового не поставил. Не рассказывайте об этом никому! Это большой секрет. К сожалению, я не могу передать всего, что только мог бы передать, если бы мысли мои в силах были передавать что-нибудь вообще. Ну вот, видите, какая катавасия твориться у меня в голове. И, скажите на милость, как я могу с такими-то мыслями?
Впрочем, чего это я ною. В конце-концов, не все так и плохо. Жизнь продолжается. Спектакли идут. Так чего же хотеть еще? Остальное как-нибудь да приложится.
Вот, вы говорите, творчество. А что есть творчество? Думаете, это когда ты сидишь, уставившись в потолок, и сочиняешь, сочиняешь, сочиняешь? Творчество - это проблеск мысли. Мысль может появиться неожиданно: в трамвае, в очереди в магазине, на юбилее какого-нибудь друга или знакомого (чем больше юбилеев посещаю, тем больше чувствую, что старею).
Терпеть не могу чужие юбилеи. К своим собственным дням рождениям я отношусь еще хуже. Я уже перешел тот рубеж, когда день рождения относился к годосложению, сейчас он относится к годовычитанию. С каждым прожитым годом мне становится на год меньше жизни. Раньше я считал, что каждый год делает меня на год богаче, теперь же вот так: каждый новый год делает мою жизнь на год короче.
Это мрачное отношение к жизни пошло от того дня, когда меня покинула жена. Она сгорела за три месяца. Мне объяснили, что это такая болезнь. Кровь. Что-то в крови не так. Когда я бросился по врачам - они только пожимали плечами. Я нашел клинику в Австрии. Там мне вежливо отказали, но дали адрес клиники в Швейцарии. Я не жалел о том, что почти все мои заработки и сбережения ушли в воду - я обязан был попытаться ее спасти. Но было поздно. И вот уже четыре года я считаю, что каждый год делает меня ближе к концу.
Когда я не думаю о Валентине, мне не больно. Когда думаю - мое плохое настроение становится еще хуже.
А в целом, ничего страшного. Обычная такая жизнь. Ничего из ряда вон выходящего не вижу. Многие переживали трагедии и страшнее. Но моя трагедия - это моя трагедия. Она мне и дорога именно поэтому. Наверное, каждый из нас дорожит собственной трагедией, возводя ее в абсолют - мы эгоистичны и трагедии других не воспринимаем вообще, или воспринимаем сквозь призму собственной.
