Да, он был гордый и не понял. Следующие страницы были залиты слезами, так что нельзя было ничего разобрать, но Роксана помнила все наизусть, как будто это случилось вчера. Она записала его слова, которые он сказал на следующий день:

Это было очень резко, неоправданно грубо и так больно, что, казалось, осколок холодного льда, вонзившийся в сердце, остался там и по сей день. Тот вечер она провела с бутылкой крепкого вина. Так она меньше плакала, и её не посещала мысль о самоубийстве – ей было просто всё равно. Наутро все казалось страшным сном, Роксана и не стала разубеждать себя в этом, просто забрала документы из училища, собрала вещи и уехала в другой город – начинать новую жизнь.

Сейчас она, конечно, жалела, но тогда ей это казалось единственно правильным выходом. А ведь Роксана до сих пор любила своего «гордого». Недавно она видела его по телевизору на знаменитой Лондонской выставке. Он очень изменился, но произошедшие с ним изменения только украсили его: лицо стало более мужественным и красивым, юношеские черты сделались резче и жестче, что добавило в его облик уверенности, казалось рядом с ним ничего не страшно. На эту выставку он пришел с длинноногой красоткой, даже по телевизору было видно, с какой щенячьей преданностью она на него смотрела. У Роксаны тогда защемило сердце. Утром вся её подушка было в слезах, она думала, что ещё любит его. Роксана положила дневник в чемодан. «Надо не забыть его выбросить», – взяла она себе на заметку. Прошлое прошлым, а будущее будущим.

Прошло несколько месяцев. Роксана каждый день пыталась наработать руку, рисуя всё новые и новые картины. Но как они были далеки от тех полотен, какие она писала в юности месяцами, уделяя внимания мельчайшим деталям. Их хотелось писать, а здесь – совсем другое. Нынешние полотна, создаваемые максимум за неделю, были далеки от совершенства. Написав восьмую картину, она бросила это занятие. Ей недоставало детской непосредственности, постоянное дыхание которой заставляло творить. Вряд ли её старый учитель, научивший её всем азам художественного искусства, был бы доволен.

Он сказал бы: «Оксаночка, если ты, деточка, не в духе, отложи «перо искусства» и иди крась заборы, пока к тебе снова не вернётся вдохновение». По правде говоря, она однажды красила заборы, и это ей здорово помогло. Вспомнив этого старого маленького человечка, Роксана улыбнулась. Он так много сделал для неё, а она так долго с ним не общалась, что почувствовала стыд. Женщина решила исправить положение и позвонить ему. Поздно лучше, чем никогда.

Записную книжку она нашла в том же чемодане из прошлого, где прятала старые дневники пятнадцатилетней давности. Чуть не прыгая от радости, Роксана набрала номер, дожидаясь заветного голоса. Но на том конце провода услышала лишь длинные удручающие гудки.

Две недели она пыталась найти информацию о Армандо Сайрусе, ее старом учителе, так как поняла, что до него не дозвониться. Да это и не было удивительным – за пятнадцать лет он мог поменять номер десятки раз. Её учитель как будто канул в неизвестность.

В конце второй недели Роксана нашла краткую заметку о нем в интернете. К сожалению, он умер шесть лет назад. А они так и не помирились. После расставания со своим парнем Роксана разорвала отношения со всеми своими друзьями, родственниками, учителем. Как ей хотелось вернуться на свою старую работу, в мир цифр и бесконечной волокиты, чтобы забыться и перестать жалеть себя. Но она знала, это уже невозможно. Выбор сделан.

Через месяц Роксана продала все свои старые картины давно знакомым коллекционерам, которые долгое время не оставляли попытки её уговорить. Что ж, время пришло. Квартиру она сдала бездетной паре. Новые картины – сожгла.

Самой заветной детской мечтой было путешествие. В детстве она увлекалась книгами о Египте, Греции, Таиланде, Испании и других странах. Но больше всего ей запомнился красочный Египет с его тайнами и легендами. Роксана мечтала выучить египетский язык. Это была очень смелая мечта, но именно своим безрассудством она и привлекла уже выросшую мечтательницу. На вырученные с продажи картин деньги, а это вышли очень хорошие деньги, что было весьма неожиданно, Роксана купила билет в страну пирамид.

В столице Египта было жарко, как в печке. Роксана постоянно носила с собой бутылку воды, которая в Каире стоила очень дорого. В первые дни пребывания в Египте она удивлялась всему новому, старалась узнать как можно больше. Роксана была похожа на ребенка, которому дали его любимую конфету. Ее поразил размах, с которым строили Египетские цари. Подумать только, пирамида Джосера, считается первой пирамидой, а о ней никто и не знает. При этом пирамида является только частью комплекса, скрывающего под собой множество палат и туннелей.

Роксана излазила все, что можно. Побывала у знаменитых пирамид в Гизе: Менкаура, Хеопса и Хефрена, сфотографировалась со Сфинксом, любовалась ночной пустыней. Хотела изучать язык, но, к ее разочарованию, выяснилось, что египетский уже тысячелетия является мертвым языком. А все фильмы про раскопки в египетских землях, где они так рьяно кричали на этом языке, всего лишь фильмы. Сейчас же тут господствует арабский. Детской мечте условности не нужны.

Вечерами Роксана сидела и любовалась ночным мегаполисом. Контраст величайшей старины, оплот легенд и мифов мира о зарождении цивилизации людей и совершенно современный город с ниточками-мостами, через великую реку Нил.

Пребывание в Египте прошло плодотворно. Воодушевившись, Роксана ринулась покорять другую страну – Францию. В ее планах было покататься по миру, пока хандра не покинет ее окончательно, и она не соскучится по дому.

Во Францию Роксану тянуло по многим причинам. Франция – страна романтики, красоты и любви. Столько великих художников, нашедших вдохновение и в провинции Франции, и в самом Париже. Роксана давно для себя составила план путешествий, еще восхищаясь работами Ренуара, Моне, Писсарро. Она хотела пройти их путем, увидеть их глазами, поймать их вдохновение. Прогуляться по дороге из Версаля в Лувесьен, посмотреть на Акведук, замок мадам Дюбарри, насладиться природой провинции, а потом – в Париж…

Франция – страна моды, искусства и влюблённых. Если у нее не получится писать здесь, то не получится нигде!

Девять утра, аэропорт Шарль-де-Голль. Лететь пришлось почти тринадцать часов с пересадкой в Стамбуле. Но это Париж! Отель был дешевым, всего две звезды, зато это обстоятельство делало Роксану чуть ближе к художникам, которым часто не хватало денег на хлеб, но они находили на краски. Нет, это было не успокоение прижимистости, просто большего ей было не надо. Она не собиралась сидеть в отеле целый день даже в самую плохую погоду.

«Париж ждет меня!» – писала Роксана в новом дневнике, приобретённом в Стамбуле. Но что Парижу до каких-то дневников за пятьдесят лир?

Наутро Париж окутал плотный туман с Сены. Промозглый и сырой, как все туманы. К обеду он истаял, и Роксана затеяла поездку в Версаль. Во Франции существует система скоростного сообщения – Réseau Express Régional d'Île-de-France[1]. Роксана сверилась со своими записями: линия «С», ближайшая станция – Musee d'Orsay. Сделав пометку посетить музей позже, Роксана смело села в электричку. Всего сорок минут, и она будет в Версале.

– Excusez-moi de vous déranger.[2]

Женщина прищурила глаза, не понимая. Когда-то она учила английский язык и немного французский, но с тех пор так много утекло воды, что фразы вспоминались со скрипом.

– Pardonnez-moi de vous déranger.[3] – повторили, чуть изменив фразу.

Роксана улыбнулась и подняла глаза для продолжения разговора. Перед ней был француз, довольно молодой, почти ее возраста, со смешной куцей бородкой. Ее можно даже было назвать козлиной. Прилизанные волосы и фрак – весьма интересное сочетание, отметила женщина, еще шире улыбаясь. И очень по-старомодному.