- А нашли уже вандалов? - спросил другой турист - полный лысоватый мужчина лет пятидесяти. Его круглое лицо было покрыто потом.

   - Пока нет. Но есть другая новость: реставратор, который приезжал сюда из Ангулема, сказал, что крест удастся поправить. Осталось только договориться, кто выделит деньги на реставрацию: мэрия или министерство культуры. Мадам и месье, наша экскурсия подошла к завершению. Есть ли еще вопросы?

   Вопросов не было. Туристы немного пофотографировали крест смартфонами, поблагодарили гида и пошли вниз, в город, по мощеной дорожке, обсаженной по обеим сторонам пиниями. Гид проводил их взглядом и повернулся к Пино.

   - Что же, вы не верите в волшебные клады и прочие чудеса? - поинтересовался комиссар. - А мне понравилось, как чудо исцеления описано в житии, очень эффектно. Дидье на свободе буквально помирал, а как только попал в тюрьму - сразу выздоровел. Я обычно сталкиваюсь с противоположным явлением: некий субъект здоров как бык, режет и грабит, но стоит ему попасть за решетку - немедленно смертельно заболевает и просится в лазарет.

   - Так вы полицейский? - с каким-то облегчением сказал гид. - А я все гадал, кто вы и что здесь делаете. После известных событий у нас все напуганы.

   - Комиссар Пино, к вашим услугам.

   - Ассими Лепле, будем знакомы. Я работаю в музее, - гид указал рукой на монастырь, - провожу экскурсии.

   - Давно работаете?

   - Три года.

   - Судя по материалам дела, это вы обнаружили поломанный крест.

   - И очень жалею, что не застал тех, кто это сделал, - Ассими непроизвольно сжал руки в кулаки. - Сволочи, дерьмо.

   - Но вы же не верите во все это и смеетесь над легендами, - заметил Пино.

   - Причем здесь вера или неверие. Такие вещи нельзя уничтожать: они живое воплощение связи времен. И я не смеюсь, просто разделяю фольклор и историю. Моя мать родом из Мали, она в детстве часто рассказывала мне африканские сказки. Они очень увлекательные, но даже в пять лет я понимал: их нельзя принимать всерьез. Так и здесь: доказано, что житие Дидье составлено из кусков других житий полуграмотным клириком. Это сборный персонаж, которого придумали в четырнадцатом веке, во время Столетней войны, из патриотических соображений - ведь Аквитания была захвачена англичанами.

   - Любопытно. А относительно этого, - Пино оглянулся на поваленный крест, - у вас есть какие-нибудь версии?

   - Честно? Нет. Как видите, крест, в отличие от территории монастыря, не охраняется, и камер здесь нет. Днем тут бывают туристы и верующие старушки, ну, и мы приглядываем, но в шесть вечера монастырь закрывается, и до утра здесь ни души. Так что это мог сделать кто угодно.

   - Может, кто-то в последнее время проявлял необычный интерес к кресту? Попросту говоря, случайные люди здесь не околачивались двадцать восьмого или двадцать девятого июня?

   Ассими немного подумал.

   - Вроде нет. Чужих я здесь не видел - кроме туристов, конечно.

   4. Сестра и брат

   Валери Экрю, сестра покойного Патрика Савиньи, выглядела как человек, давно не ждущий от жизни ничего хорошего: погасшие глаза, тоскливое выражение лица, опущенные плечи. И ее дом выглядел грустным, несмотря на опрятность и обилие домашних растений. Валери рассказала, что растения и свели ее с мужем: они познакомились в Сети десять лет назад на форуме садоводов, стали общаться, потом узнали, что живут неподалеку, встретились - и все закрутилось.

   - Я переехала в Берженак из Ангулема и не жалею, хотя все друзья остались там. Жером - прекрасный человек.

   - Это ваш первый брак?

   - Да. Наши родители рано умерли: когда мы осиротели, мне было девятнадцать, а брату - всего шесть. Я заменила Патрику мать, и так получилось, что личная жизнь как-то отошла на второй план. В итоге я вышла замуж в сорок лет. Впрочем, сегодня этим никого не удивишь... Жаль только, что с детьми не получилось, и уже не получится.

   - Ваш муж и брат не очень-то ладили между собой, не так ли?

   Валери склонила голову, как подсудимая, хотя Пино ни в чем ее не обвинял.

   - Вам пришлось выбирать между мужем и Патриком?

   - Если бы вы знали, - сказала женщина после паузы, - каким он был чудесным малышом, каким талантливым подростком. Мы жили бедно, Патрик зимой и летом ходил в одной и той же куртке. Но он так хорошо учился, ему легко давались все предметы. Как я была счастлива, когда он поступил в Сорбонну! Он вернулся после поступления в Ангулем за вещами, и мы просидели целую ночь, не могли уснуть, и мечтали, строили планы. Патрик хотел стать или профессором в университете, или знаменитым археологом. И он мог добиться всего, чего хотел, у него были к тому все задатки. Люди здесь знали его опустившимся, несчастным, и не догадывались, каким он был. Хотите, я покажу вам его фотографии?