Он обнаружил, что сидит над кровавой лужей, разглядывая ее застывшую поверхность. Знала ли Надя, что произойдет, когда она войдет в колодец? Малахия протянул руку к багровой луже, не осмеливаясь прикоснуться к ней. Сможет ли он исправить ее ошибку?

Должно быть, это случилось здесь. Некоторые пробелы в ее истории не давали ему покоя. Он не знал, что случилось с Надей в промежуток между уничтожением стены и прибытием в храм, но именно в тот момент что-то изменилось.

Малахия потянулся за своей книгой заклинаний. Его пальцы схватили воздух, и грудь сдавил приступ паники, заставивший его зайтись кашлем. К этому невозможно было привыкнуть. Эта книга составляла всю его жизнь, и она исчезла. Каждое написанное им заклинание, каждый портрет Нади и его друзей – все пропало. Будь книга все еще у него, он мог бы обратить все вспять или хотя бы использовать ее в качестве отправной точки, чтобы разобраться в произошедшем. Ему нужно было с чего-то начать. Все, что сломалось, можно исправить – Малахия свято в это верил.

Хотя бы ради самого себя.

Надя не любила ездить верхом. Ей особенно не нравилось ездить по лесным дорогам, чувствуя, как окружающий мир постоянно меняется. Она попыталась отгородиться от этих мыслей, но деревья выглядели по-другому, и сам воздух казался странным на вкус. Как будто все вокруг исказилось и замерло в ожидании. Но чего именно? Конца света?

– Когда мы доберемся до Комязалова, то сможем перегруппироваться, – с твердым убеждением сказала Катя, когда Надя спросила об их дальнейших планах. На этот раз слова царевны звучали по-настоящему уверенно.

Надя ничего не ответила, продолжая разглядывать деревья. Еще совсем недавно они изо всех сил старались сбросить с себя остатки долгой, тяжелой зимы, а на ветвях начинали появляться тусклые зеленые листья, которые становились все ярче с каждым новым днем. Но теперь они почернели, высохли и покрылись паутиной.

Она зажмурилась, прижимая кулаки к глазам, и, выдохнув, прислушалась в ожидании услышать чей-нибудь голос. Но вокруг царила оглушающая тишина.

Когда Надя открыла глаза, деревья снова стали зелеными, но она знала, что это всего лишь иллюзия. Это было только начало. Странная черная плесень была настоящей. Она видела какую-то другую реальность, переплетенную с их миром, и граница между ними постепенно стиралась.

Надя не хотела искать ответы в Комязалове. Она не думала, что матриарх вообще захочет ответить на ее вопросы. Женщина, которая наверняка приложила руку к тому, чтобы держать Надю в неведении, не станет ей помогать. В столице ее не ждет безопасность. Но, может быть, Церковь будет права, если приговорит свою бывшую клиричку к смерти. С каждым часом она все больше ощущала близость холодной, темной воды. Надя уже коснулась ее поверхности, когда использовала свою силу против огромного волка. Это было странно, непривычно, и в то же время приятно. Конечно, она испугалась, но разве можно убежать от самой себя?

Может быть, поэтому Церковь так долго ей лгала. Они подозревали, что она была не той, кем казалась на первый взгляд. Опаснее клирика, кровожаднее мага. Обращаясь к энергии темного колодца, Надя чувствовала себя еще хуже, чем в присутствии Любицы, если такое вообще было возможно.

Дурные знамения намекали, что на свете есть вещи пострашнее падших богов. По-настоящему древние существа. Жуткие статуи на лесной поляне – вот о чем она думала, используя эту силу. Ее охватывал тот же первобытный ужас, то же чувство неизбежности. Теперь ей были известны имена пяти статуй, но оставалось еще пятнадцать. Пятнадцать существ, исчезнувших и забытых, никак не давали Наде покоя. Может, они мертвы? Или просто выжидают своего часа?

Неужели падшие боги выпустят на волю что-то еще более древнее и темное? В этом состояло ее предназначение?

Эта мысль была невыносимой, но девушка больше не могла отрицать, что связана с этой поляной.

Вечером они разбили лагерь, чтобы отдохнуть после долгого дня, проведенного в дороге. Надя побрела прочь, наблюдая за тем, как меняется лес. Становилось все темнее, и обычные звуки дикой природы начали перерастать в крики. Она вздрогнула, оглянувшись на своих спутников, но они ничего не заметили. Кроме Рашида. Он вздрагивал каждый раз, когда в лесу раздавался крик. Аколиец поймал на себе Надин взгляд, и она наклонила голову. Не сказав ни слова, он последовал за ней.

– Ты тоже это чувствуешь? – спросила она.

Рашид поднял голову, разглядывая кроны деревьев, прежде чем ответить ей хриплым голосом:

– Пожалуй, пора рассказать тебе правду.

У Нади сжалось сердце. Только не это. Не может быть, чтобы он тоже лгал ей все это время.

Она бы не выдержала еще одного предательства.

Рашид заметил выражение ее лица, и в его глазах промелькнуло что-то необъяснимое. Этот странный взгляд быстро сменился чем-то теплым и доверительным.

– Нет, нет, не волнуйся, я неверно подобрал слова. Я… – он замолчал, рассматривая свои руки и разминая пальцы. – Меня взяли в Траваш Сирооси после того, как я проявил признаки силы. В моей семье магия передается по наследству, но мы никогда не придавали этому особого значения.

– Что это за магия?

– Ну, в этом-то и дело, правда? Вы, северяне, так здорово разложили все по полочкам. Магия, дарованная богами, или магия, исходящая от крови. В каком-то смысле, так и есть: даже аколийские маги извлекают силу из своей крови, но в Калязине об этом никто не знает, потому что вы никогда не бывали в наших пустынях. Все работает совсем иначе, чем вы думаете, но мы все равно предпочли сохранять молчание, когда Калязин пошел войной на Транавию. Вы бы не стали разбираться в тонкостях магии крови и объявили бы нас врагами.

Надя поморщилась.

– Магию легко игнорировать, когда это всего лишь искра, которая затухнет и исчезнет сама собой. Именно так поступала моя семья. Но мой дедушка совершил ошибку, из-за которой я и мой дядя оказались в Траваше, годами отравлявшем нашу страну. Потому что этот Траваш хотел заполучить как можно больше магов, прежде чем спрятать их в пустыне, как велит традиция.

– Но магия постоянно меняется, – прошептала Надя, догадавшись, к чему он клонит.

Рашид кивнул:

– Дороги разбиты. Катя обладает какой-то странной магией. Ты обладаешь какой-то странной магией. Столько всего произошло за последние…

– Странная магия, – тихо повторила она, пытаясь примириться с действительностью.

Ее мир был построен на лжи, но она не ожидала, что магия – сила, основанная на непреложной правде, вечная и неизменная, – окажется такой дикой и непредсказуемой.

– Думаешь, во всем виноваты те, кого мы освободили?

Рашид пожал плечами:

– Раньше я ничего не чувствовал. Моя сила дремала где-то в глубине, потому что я старательно ее подавлял, но тот лес… – он вздрогнул. – У меня нет почти никакой подготовки, и я не знал, что случится, если использовать свою магию. Париджахан всегда знала о моих способностях. Она убедила свою бабушку, что ей нужен охранник, а кто может быть более подходящей кандидатурой, чем юный маг из Янзин Задара? Я никогда не хотел развивать свои силы, но теперь мне кажется это ужасной ошибкой.

Надя подумала о том, как сильно изменилась Париджахан. В последнее время она стала закрытой и тревожной. Аколийка постоянно отводила Малахию в сторону, словно задумала что-то секретное.

– Они нуждались в магах, но при этом позволили тебе не тренироваться?

– Дело не в магии, – ответил Рашид. – Сирооси хотели запугать другие Траваши, убедив всех, что у них есть целая армия магов. Если бы им понадобились доказательства, обязательно нашелся бы кто-то, способный продемонстрировать впечатляющий трюк. Я был им не нужен.