Мика Ртуть
Дети грозы
Книга 4. Сердце убийцы
© Ртуть Мика
© ИДДК
* * *
Глава 1
Под крылом Дракона
Взяли боги понемногу земли, воды, огня и травы, и сотворили из них народ, во всем подобный богам, кроме власти над жизнью и смертью, и назвали людьми. Расселили они людей по всем землям: по лесам и степям, вдоль рек и близ морей, на северных островах и в южных саваннах. И создали Близнецы посреди южного океана дивный остров, назвали его Драконьим Пределом и запретили людям ступать на него – чтобы было у перворожденных Драконов место, где могут они отдохнуть. Себе же Хисс создал бездну Ургаш, где всегда тихо и прохладно, а Райна – Светлые Сады, где звенят ручьи и поют прекрасные птицы. Обрадовались дети богов новой игре, стали жить среди людей, учить их ремеслам и наукам, дарить им драконью кровь. Иногда и Близнецы спускались к людям, оставляли им свою кровь. Вскоре потомков богов и Драконов назвали шерами, а силу их крови – магией, и стали шеры править людьми мудро и справедливо.
Катрены Двуединства
6 день каштанового цвета, граница Хмирны и Тмерла-Хен
Рональд шер Бастерхази
– С дороги, шисовы дети!
Цуаньский купец и не подумал подвинуться. Его охрана наставила на Роне арбалеты, а сам купец лишь лениво высунулся из паланкина и скорчил презрительную рожу. Его вислые усы тряслись, и без того узкие глазки щурились, а унизанные перстнями пальцы указывали: пошел вон, наглый смерд. Сиятельного купца не волнует, что у тебя на руках умирает светлый шер. Сиятельному купцу плевать, что ты за несколько часов преодолел всю Твердь и устал так, что едва способен держаться в седле химеры и держать стазис. У сиятельного купца срочные дела в Хмирне, он заплатил целое состояние, чтобы не стоять очередь длиной в половину лиги – именно настолько вился хвост из обозов, караванов, всадников, пеших путников, козьих стад и Хисс знает кого еще.
Роне было все равно. Хоть сам Мертвый. Дайму нужен целитель. Немедленно. И если цуаньский купец не способен признать в запыленном усталом всаднике колдуна – сам виноват.
– Убирайся, смерд, хозяин не желает нарушать покой Великой Хмирны, – прострекотал разряженный слуга купца.
Вступать в дальнейшие переговоры Роне не стал. Он лишь сжал химеру коленями, веля ей показать свой истинный облик, и сотворил простейшую иллюзию: огненные крылья за собственной спиной.
На это ушли последние силы.
Слава Хиссу, сработало. Цуанец упал ниц, следом за ним арбалетчики, а сиятельный купец визгливо что-то приказал рабам-носильщикам. И те освободили проезд к воротам.
Огромным, в полсотни локтей высотой, воротам в Великой Стене. Которую Роне перешагнул бы, наплевав на древние традиции и непробиваемые щиты, если бы не знал точно – тогда никакой помощи в Хмирне Дайм не получит. А не получив помощи, умрет. Путь по теневым тропам выпил из него всю силу вместе с остатками жизни. Не годятся эти тропы для светлых шеров. Но выбора не было. Или так – или они бы добирались до Хмирны месяц.
Которого нет ни у Роне, ни у Дайма.
Ни у Шуалейды.
Если Роне не вернется в Суард до полудня и не приведет с собой вестников императора, она выйдет замуж за кронпринца. А этого Дайм не простит Роне никогда.
– Что вы ищете в Земле Под Крылом Дракона, сын тьмы и огня? – спросил на скверном общеимперском полный сознания собственной важности хмирский чиновник, восседающий за лаковым столиком перед воротами.
Точнее, перед узкой калиткой, прорезанной в воротах. Такой, что нормальный человек едва протиснется. Другого пути в Хмирну для иноземцев не было. Только очередь в лигу, унижение перед бездарным чиновником и вот эта калиточка.
– Светлому шеру Брайнону немедленно нужна помощь целителя.
– Позвольте вашу визу, темный шер. И визу светлого шера тоже, – равнодушно потребовал чиновник.
– Сыну императора Брайнона не нужна виза. Сейчас же позовите целителя.
– Заполните запрос на визу, оплатите въездную пошлину и ожидайте ответа. Там, – чиновник махнул широким желтым рукавом на изящную постройку под стеной, к которой тянулась еще одна очередь. В лигу длиной. – Следующий.
Роне ощутил, как иллюзорные огненные крылья за его спиной обретают плотность, воздух нагревается и закручивается вихрем, а бока химеры начинают вибрировать от сдерживаемого рычания. Откуда только силы взялись? Впрочем, неважно.
– Сожгу к екаям драным, – на чистом хмирском сказал Роне, – вместе с визами и пошлинами.
– Не задерживайте очередь. Я буду вынужден позвать стражу, – дрогнувшим голосом отозвался чиновник.
– Зови. Сейчас же. А я посмотрю, как твоя голова покатится в песок за неуважение к Императору, брату Красного Дракона.
Голова, конечно, не покатилась. Но вот бумажки и лаковый столик вспыхнули. Кажется, Роне совершенно потерял самоконтроль. Плевать. За Дайма он снесет эту шисову стену вместе с половиной Хмирны. Двуединые поймут, на остальных – плевать.
Чиновник вскочил, вереща что-то очень гневное. Очередь позади Роне заволновалась и попятилась. В воротах открылись воротца поменьше. И наконец-то вышел шер. Слабенький, с едва заметной аурой света и воды, но хотя бы шер. Сначала он что-то заорал чиновнику, потом – махнул отбой отряду стражи, сверкающей балаганно-яркими доспехами за его спиной. И поклонился Роне.
– Рады приветствовать сына Тьмы и Огня в Благословенной Земле Под…
– Целителя, немедленно, – оборвал его Роне. – Вы, слепой идиот! Светлый шер Брайнон умирает!
Узкие глазки хмирского шера стали почти круглыми, когда он вгляделся в силовой кокон, висящий в воздухе перед Роне.
– Сейчас, сейчас! Целителя, живо! Прошу, темный шер, сюда!
Наконец-то стража расступилась, и Роне шагнул на благословенную и прочая, прочая, землю. За стеной обнаружился городок, самый обычный торговый городишко, разве что говорили тут на всех языках Тверди, а крыши красили в красный цвет, цвет благословенного Огня.
Роне не очень понял, как ему удалось донести силовой кокон с Даймом до одного из ближних домов, и тем более – как удалось снять его достаточно медленно и бережно, чтобы не повредить поле стазиса.
– Дальше вы сами, светлый шер, – сказал он мутному пятну, которое по всей вероятности и было хмирским целителем.
А дальше он, кажется, сел прямо там, где стоял. И пил что-то, что ему дали. И с трудом открыл глаза – через минуту или две, или десять…
– Дюбрайн, ты живой? – хрипло спросил он, удивляясь, до чего его голос похож на воронье карканье.
– Светлый шер жить, да, жить. Нельзя тьма. Уходить. Смерть! – Кто-то толкал Роне в плечо и требовал… а, да. Нельзя тьму. Он сам знает, что нельзя. Вот только встанет.
– Скажите ему, я приду. Завтра. Скажите…
– Нельзя тьма. Нельзя завтра. Долго лечить. Уходить! Скоро-скоро уходить.
– Дюбрайн, ты меня слышишь, шисов ты дысс? Дайм!
– Не говорить! Уходить!
Не отзывается… проклятье… но дышит, Роне слышит его дыхание и чувствует биение сердца. Значит, все будет хорошо. Обязательно будет. Надо только добраться до Метрополии. Очень быстро, сейчас же… Сколько времени?
– Который час? Время?..
– Рассвет. Уходить. Не возвращаться.
– Хорошо, уходить… Я вернусь, Дайм. Слышишь? Я вернусь, мой свет!..
Роне не помнил, сам ли он дошел до Ниньи, или его довели хмирцы. Помнил только, как шепнул ей: в Метрополию, моя девочка, давай, быстро-быстро, быстрее солнца. И она послушалась: в Метрополии они были вместе с рассветом.
А потом…
Потом был Суард. Площадь Близнецов. Свадьба, больше похожая на похороны. И – ненависть. Прекрасная, чистая, животворящая ненависть.
– Я ненавижу тебя, – прошипела Шуалейда…
И Роне снова почувствовал себя живым. Почти.
Вот только продолжалось это недолго.
