Я всё ещё липовый и не равный ему партнёр, мне воевать и воевать за то, чтоб его сердце однажды поднеслось мне на блюдце. Но одну битву я выигрываю, первую серьёзную битву, вот сейчас, когда мне передают стяги и знамена его поверженной армии и разрешают поднять над чёрной крепостью собственный флаг.
Он будет шляться где-то днями, долбанное непокоримое и непоколебимое дьявольское отродье. Но ночью придёт ко мне. Ночь он проведёт со мной — например, эту. Он только что её объявил, как на торжествах, разрезал алую ленточку. Поднял меня на руки совсем не так, как поднимали родичи и горстка людей до этого, не как Дарин полчаса назад. Поэт ещё не воскрес, поэтому не могу внятно описать. Держал, как охотник — жертву, но жертву любимую, которую никому не даст в обиду, но обидит сам. Разденет и утешит, позаботится и изнасилует, свяжет и накормит. Чистый бред, знаю. Я еле выдыхал, затиснутый сталью его пальцев на выступающих рёбрах, пока он уносил нас прочь от Ирвинг-Плаза, к машине. А его сахарнопудровая кожа ожила, вела себя как отдельный Демон, состоящий исключительно из осязания, сосредоточенный в нём… заинтересованный во мне, малость похабный. И я почувствовал себя непривычно желанным, напуганным, как никогда близким к новой сцене насилия, а ещё — к обмороку от накатившей вины пополам со смущением. Секс в морге? Секс дома в постели? Его спальня? Моя? Может, вообще секс в авто? Я не хочу. То есть хочу, но мне нужен момент иной близости. Ощутить телом не тело, а душу. Он поймёт? Неизвестно, как ему сказать.
— Киллер…
Благополучно позабыл, чего хотел. Багажник под завязку набит розами. Не пухлый мажорный букет, не дюжина подобных букетов, а целое кладбище срезанных цветов. У меня в глазах защипало. Зачем же? Столько длинных изысканных трупов. И ведь не прирастут обратно к стеблям.
— Это магия моего отца. Дети его мёртвого острова греха. Не переживай за розы в саду. На Земле такие сорта не вырастут, им нужен другой воздух и другая почва. Я попросил их принести для тебя, единожды. Сегодня. Чтобы не просить запомнить этот день. Ты не забудешь. Потому что они не завянут. Они вечны. Укрась ими студию, стены или засыпь их лепестками кровать. Впрочем, кроватью я займусь отдельно.
— Киллер? — делаю вторую попытку сказать.
Он посадил меня на водительское место и поднес ко рту мои ладони.
— Я не умею исцелять. Но пожираю боль. До возвращения домой этого должно хватить.
— Не нужно. Меня обкололи анестетиками, Ди, — надеюсь, моя смелость зачтется на небесах. — И разницы я не чувствую. Просто… рук не чувствую. Хотя суставы сгибаются.
По его лицу пронеслась мрачная тень. Обиделся? Довольно болтовни, я всё порчу. Уже испортил. И точно не получу сегодня частичку его души.
Не зная, как отвлечь нас обоих, я тронул верхнюю пуговицу на джинсах. Расстегнул бы с удовольствием, но находящиеся в отключке пальцы были на это не способны.
Он обошёл автомобиль, сел на пассажирское место, а спинку моего кресла щелчком откинул назад. Расправился со всеми пятью пуговицами на раз-два-три и оттянул мои джинсы на бёдра вместе с трусами. Самое неподходящее время для преступных признаний, но имя Эмили отчаянно завертелось на языке, зачесало его, стыдом и совестью, на полной скорости обогнав воспоминания о Рэ Вильнёве.
— Что бы ты ни вздумал сейчас брякнуть — промолчи, цыплёночек, — темно-каштановые волосы половиной блестящей массы лежали на полу и ещё накрывали коробку передач, а самые жестокие и порнографические в мире губы слегка дотрагивались до моего члена, немножко целуя его, немножко обнимая, выдыхая на него чуть тёплый воздух.
Я вцепился в руль. Не нарочно, обстоятельства заставили. Его небрежные действия со стороны — просто пустяк! И никто не заметил бы, что он швырнул в меня ядерной бомбой, между ног ровненько попал — и дальше задышал себе спокойно, в свое удовольствие. А во мне раздался оглушительный взрыв, возбуждённое тело вмиг обратилось в огонь и неостывающий радиоактивный пепел, низ живота при этом отхватил львиную дозу грязного облучения: его расхерачило, буквально на мелкие куски разорвало, от такого нельзя банально закричать и позвать на помощь. Я только шею свернул судорожно, пытаясь справиться с всеобъемлющим чувством вспышки и догорания, а спинка кресла впитывала слёзы, струящиеся по моей дёргающейся левой щеке. С правой — свободно капали этому садисту на лоб и нос. Что ещё случилось? Ну конечно я кончил. Сломал бы себе при этом член, будь в нём хоть одна косточка. Демон только успел прижать к резко обнажившейся головке язык… и я пролился на него, Господи, да я выстрелил! Как из пулемёта. И мои «пули» не уступали по бронебойности цельнометаллическим мельхиоровым. Сперма болезненно оцарапала канал, по которому вылетела на скорости конкорда, а неудовлетворённое желание увеличилось раза в два, заставив меня не дышать, а давиться содержимым лёгких, как после пятикилометровой пробежки. Нужно ли добавлять, что видеть его рот наполненным моей спермой мне ещё не доводилось? Он невозмутимо убрал один белёсый потёк с подбородка моим мизинцем. И присосался к сильно набухшему члену, из которого продолжало капать, с будничным видом инкуба, заставлявшего смертных испытывать вещи и похуже. Я непроизвольно расставил ноги пошире, вторая водородная бомба взрывалась мягче и тише, наверное, шло привыкание… к его ужасающему естеству. Стобалльный импульс возбуждения разорвал меня на те же сто баллов, но, кончая, я уже нашёл силы неслышно выматериться высохшими губами. Зря, ой зря я так мало воды выпил во время концерта, но кто же знал… для какого деликатного дела она мне понадобится.
Демон слизывал семя, спрятав ледяные глаза под веером ресниц, от вида его повторно залитых губ член пульсировал ещё больнее и похотливее, выросший до таких размеров, которых, я скромно думал, у меня просто нет. Одновременно, непонятно по какой причине, но крайне противоестественно мне захотелось, чтобы он просунул в мое тело язык. Только не туда, куда могут все, это фу и ничего необычного, я про… Кровь с трудом отлила из паха, согрев остатком стыда полумёртвое в экстазе лицо. Не нужно объяснять мне, как дебилу, что отверстие в головке миллиметра три, не больше. Но он же сатана… и ему необязательно прозаически трахать меня в задницу. Хотя до этого мы еще дойдём: разумеется, я не против ощущать сзади его холодящий торс, а не кожаную обивку салона. И жаль, что мы не в “Demon XXX”, местная тачка, взята напрокат. Хотя всё равно крутая, спортивная и подходящая для дорожно-патрульного разврата.
Почему я сравнительно спокойно о разной чепухе думаю? Да потому что он опять вынул из меня всю душу, не показав свою, третий оргазм, обильно поливающий ему зубы и нёбо. Я умоляюще стонал, кончая, я бы его сейчас избил, садиста грёбаного. Чудом собрался и двинул ему коленом в грудь, протестуя. Он обездвижил колено и был таков, не отклоняясь от своего сценария. По наклону головы и обнажившимся на шее венам понимаю, что ему это нравится — быть таким нестерпимо недоступным, но делая доступным меня, своего цыплёночка, бесящуюся и кусающуюся куколку. А кусаться мне хотелось не меньше, чем быть зверски ублажённым им. И где он, мать вашу, научился? Подчинять и ублажать мужскую плоть так умело и так отстранённо, не хуже победителей предыдущего конкурса инкубов — наверное, шлюх Содома и Гоморры, всех когда-либо живших, вместе взятых. И его сверхмассивные губы не слушают мои мысленные мольбы и угрозы, продолжают сосать и доканывать мой опустошённый член без намёка на покорность наложницы, наоборот — с властностью и завуалированной агрессией тирана… будто уничтожая следы присутствия других во мне. Он знает. Он знает! Но не накажет. Потому что знает и другое. Я живу для него и не умираю лишь из-за него одного.
— Сволочь! Твой язык… в моём… — я отчаянно изогнулся, пытаясь высвободить член из его рта, и чтоб не оторвать при этом и не оставить у него трофеем.
— Дома. И сделаю еще кое-что, новое и приятное. Отдыхай. Если можешь, — тихий, леденящий душу смех расплескался во мне, по всему телу, выливаясь из кончиков пальцев, позволив их, то есть пальцы, на мгновение почувствовать. Его тело изящно разогнулось, усаживаясь на меня и сквозь меня, на то же водительское кресло, ощущения… Да пошло оно на хрен, я забиваю, разве можно это описать?!
