— Тебе не за что извиняться! — он мягко улыбнулся, — Это только моя вина. Мне нужно было раньше поговорить с тобой… До того, как ты ушла из племени. Но я опоздал… И сейчас ужасно глупо с моей стороны вести себя так – прятаться от тебя… Однако я правда рад за тебя и искренне надеюсь, что ты счастлива и что сможешь остаться здесь.

— Сложно сказать, — неуверенно ответила Нора. — Нилу приходится нелегко здесь, наши обычаи и быт ему не всегда понятны. Да и я не хотела бы засиживаться. Ты же знаешь, я не представляю себя без дороги под ногами и походного мешка на плече. Но пока не знаю, как совместить это с материнством…

— Да, на месте ты никогда не сидела, — кивнул Теб. — Но мне хочется верить, что ты погостишь у нас подольше… Это твой дом, здесь тебя всегда ждут.

Они ещё долго болтали, сидя у ручья, а когда солнце коснулось горизонта, портной помог Элой подняться с остывающей земли и предложил проводить девушку.

— Не стоит, Теб, я сама доберусь. — отмахнулась она. — Увидимся завтра? Хочу посмотреть на твои работы. Мне бы пригодилась новая броня.

— Конечно… Я буду тебя ждать. Как всегда…

***

Элой крадучись скользнула в дом и как можно тише прикрыла за собой дверь.

— Можешь не прятаться, — Нил вышел девушке навстречу. — Иона уже ушла, я спровадил ее сразу же, как вернулся.

— Ты мой герой! — Элой устало прижалась к мужчине, оставляя на острой скуле поцелуй благодарности. — Представить себе не можешь, как она меня утомляет своей заботой…

— Поэтому ты сбежала так надолго? — недовольно спросил мужчина, заглядывая девушке в глаза. — Я волновался…

Элой обиженно отпрянула от Карха и скрестила руки на груди:

— А что мне оставалось? Я устала сидеть здесь безвылазно и ждать, когда ты набегаешься по лесам и вернёшься… — она осеклась. — То есть…

— Понятно, — протянул мужчина, делая шаг назад и скрещивая руки на груди. Напряжённый взгляд стальных глаз прожигал в ней дыру, и Элой отвернулась. — Дело только в этом?

— Нет, все не так… — она морщась опустилась на скамью возле входной двери. — Я не против, что ты уходишь на охоту. Я понимаю, что так для тебя проще… Но и я не буду торчать тут дни напролёт, особенно на пару с Ионой.

Глубоко вздохнув, Нил сел на корточки напротив охотницы так, чтобы их лица были на одном уровне и тихо произнёс:

— Ты же понимаешь, одно твое слово, и я никуда не уйду. Только скажи.

— Нет! Это твоя единственная отдушина здесь, я не хочу отнимать ее у тебя. Просто… я скучаю по охоте, по свободе, путешествиям. По тебе.

Серые глаза напротив хитро прищурились. Она знала, как подобные слова тешили его самолюбие. Карха невесомо щелкнул Элой по кончику носа, поднялся и протянул ей раскрытую ладонь.

— Тогда я знаю, что может тебя порадовать.

В его руке лежало маленькое записывающее устройство, какие охотница находила в древних развалинах Предтеч. — Когда наш ребёнок родится, мы с тобой покажем ему весь мир. А пока я буду приносить тебе крупицы этого мира, чтобы ты не скучала…

— Нил… Как ты…? — запинаясь, пробормотала она, принимая подарок. — Спасибо…

— Пойдём, включишь его. Я сам не разобрался, как с ним обращаться.

Это оказалось настоящее сокровище под названием аудиокнига. Элой и раньше попадались такие, но в них обычно содержались научные статьи или обучающие записи. В этой же пряталась удивительная и увлекательная история – «Хоббит, или Туда и обратно». Девушка была в таком восторге от находки, что не могла усидеть на месте, пока слушала запись, заключённую в железной коробочке. Она то вскакивала, подходя ближе к устройству, то опиралась о подоконник, вглядываясь в вершины гор, видневшиеся вдали из окна, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Нил самодовольно улыбался, наблюдая за ней.

Когда очередная глава закончилась, а за окном стемнело, Нора плюхнулась на кровать рядом с мужчиной и спросила:

— Интересно, а все эти гномы, хоббиты и эльфы правда существовали? И если да, то где они теперь?

— Даже не представляю, — зевнул Карха, вытягиваясь на постели. — Выясним это как нибудь потом. Иди сюда, — он развел руки в стороны, и охотница тут же нырнула в его тёплые объятия. — Засыпай, моя Нора. Уже поздно.

***

Ночью Элой проснулась от резкой боли. Внизу было мокро, а живот неистово тянуло.

— Что такое? — сонно пробормотал Карха, разбуженный ее громким прерывистым выдохом, и приподнимаясь на локте. — Тебе нехорошо?

— Кажется, начинается… — она почувствовала частые спазмы и, закусив губу, застонала.

— Но почему так рано? Ещё же не время? Разве нет? — растерянный, мужчина вскочил с постели и принялся натягивать на ноги свои кожаные ботинки.

— Откуда я знаю, меня не ставили в известность!… — взвизгнула девушка, задыхаясь от нового спазма. — Нил, сделай что-нибудь… мне страшно…

— Только не вставай! — накинув на плечи жилет, он обхватил ее лицо руками, заглядывая в перепутанные, как у пойманной птички, глаза, — Я позову людей! Я быстро… — и помчался к выходу.

— Нет! Не оставляй меня! — слова отрекошетили от захлопнувшейся за Карха двери и рассыпались по полу. Руки вцепилось во влажные простыни, сжимаясь до белых костяшек. А из груди вырвался отчаянный крик.

Когда прибыла помощь, Элой, уже почти рыдала от боли, корчась в судорогах на сбитой постели. Несколько смутно знакомых женщин вбежали в комнату, последняя заперла дверь и задернула шторы на окнах.

— Тише, милая, тише… Вот – выпей, — ей протянули склянку с какой-то мутной жидкостью.

— Где Нил? Где он? Почему его нет? — она невидящим взглядом блуждала по лицам столпившихся вокруг. Мужчины нигде не было. Его отсутствие ощущалось так, словно из-под ее ног выбили доски, удерживающие девушку на плаву воспалённого жаром сознания. — Он обещал, что не бросит меня…

Хотелось закричать, позвать его, но голоса не было, из груди вырвался лишь сдавленный болезненный хрип.

— Успокойся, дитя. Ему нельзя сюда сейчас, — теплая рука Тирсы погладила ее по спутанным влажным волосам. — Мужчины не должны присутствовать при таинстве рождения. Пей, тебе станет легче.

Препираться Элой не стала, потому что боль буквально разрывала ее изнутри, забирая последние силы. В несколько больших глотков она осушила чашу и закрыла глаза, тяжело дыша. А уже через минуту голова стала легкой, тело расслабилось, будто кто-то большой взял ее на руки и уложил в огромный мягкий стог сена. Схватки сделались менее ощутимыми.

Вокруг сновали тени, чьи-то руки прикладывали к раскаленному лбу холодное полотенце, и казалось, что минуты растянулись в часы. А может, так оно и было, Элой не помнила. Перед глазами стояла пелена слез, а где-то на периферии сознания всплывали обрывки воспоминаний: лагерь в Жажде беса, их первая встреча; плоскогорье в Древках и его слова «Не хочу склонять тебя к чему-то против воли. Особенно к смерти. Тут важна искренность»; а потом их первая ночь и разлука, война и страх. Что если она умрет сегодня?… Что если она уже умирает?…

Внезапный пронзительный детский крик, разрезавший сгустившийся в комнате воздух, привёл Элой в сознание, помогая вынырнуть из рыхлого и густого облака делирия, спеленавшего ее тугим узлом. Облегчение наравне с усталостью окатило ее волной прохлады, а сердце, наполненное до краев таким сильным и неизвестным ей доселе чувством, готово было разорваться на тысячи кусочков.

— Это мальчик! Хвала Великой Матери! — послышались радостные возгласы, а ей на грудь опустили маленький тёплый комочек.

Дверь в хижину с грохотом распахнулась и на пороге показался Нил. Бледный, растрёпанный и… напуганный? Элой улыбнулась ему сквозь бегущие по щекам слёзы, и на его лицо тоже легла тень неуверенной улыбки.

— Смотри, Карха, — шепнула одна из женщин, заводя мужчину в комнату. — У тебя родился сын.

— Сын… — повторил он это новое для него слово, а голос, всегда твёрдый и уверенный, пробрала хрипотца. Нил опустился на край постели и, судорожно нащупав и крепко сжав руку охотницы, завороженно посмотрел на малыша. — Я стал отцом…