— Это что вообще? — Нолан с подозрением принял из его рук фляжку, откупорил. Но не доверять напарнику смысла не было. Они преследовали одну цель. А значит, нужно делать, что говорят.
— Твое посвящение.
Он поднес бутыль в губам и сделал глоток.
Густая, вязкая, солоноватая жидкость заполнила горло, стекая вниз — всасываясь, впиваясь.
Лео закашлялся, подавляя рвотный позыв.
— Не вздумай даже, — заметив, как Нолана согнуло в спазме, бросил Генри. — Эта хрень и так действует от силы часа полтора. Так что будь добр, не расходуй ее понапрасну.
Мужчина похлопал рыжеволосого напарника по спине, словно поторапливая, забрал обратно ёмкость со странной субстанцией и сам сделал из неё пару глотков.
— Что теперь? — хрипло спросил Нолан, наконец выпрямившись.
— Я уже сказал, — отозвался Генри, убирая бутыль за пазуху, и бросил взгляд на запад. — Встаем на след. Тут недалеко. Идём, пока путь открыт.
***
Босые ступни кольнуло холодом влажной остывшей земли. Лайя, крепко зажмурившись, все еще сжимала в руке подол его пиджака, боясь отпустить.
— Что ты наделала?… — раздалось рядом. — Нас же захлопнули здесь, как под крышкой чайника… Я не смогу тебя вывести…
Она открыла глаза. Вокруг них раскинулся Западный парк. Непривычно затенённый, будто выцветший, и недвижимый. Замороженный. Даже дождь здесь прекратился, словно они и правда находились под куполом.
Лайя разжала ладонь, выпуская из рук ткань.
Ноэ стоял к ней спиной.
Щелчок.
Щелчок.
Еще и еще.
Но ничего не происходило.
— Проклятье! — рыкнул мужчина и запустил пальцы в волосы цвета пшеничных колосьев. Медленно повернулся к ней. — Зачем?…
— Я… Я не могла позволить тебе идти сюда одному.
Конечно, не могла. Не позволила бы ему рисковать собой. Не теперь, когда он стал так дорог ей.
Бесценен.
А после ужасающего кошмара, что вспомнился поутру, в котором она потеряла Ноэ, Лайя вообще не допускала и мысли о том, что когда-нибудь отпустит его руку. Потому что вычислила величину своего чувства к Локиду. Они — интеграл. Целое.
«Теперь все дороги, ведущие к тебе, для меня неразрывны, как артерии, что качают кровь к моему сердцу…»
Бёрнелл потянулась к Ноэ в непреодолимом желании успокоить.
Его или себя. Или их обоих.
Но застыла, точно обледенелая, услышав за спиной:
— Что вы здесь делаете? — отороченный холодом выдох Влада заставил все внутри сжаться. — Ноэ… Я же просил тебя.
— Я хотел ее удержать! — яростно воскликнул бес, смотря поверх ее головы на приближающегося Дракулу.
Лайя тоже обернулась.
Нет, это не он. Не мог быть он. Это его тень, но не Влад.
Бледный, неестественно худой. Плечи опущены, будто под гнетом давления Мирового океана. Смотрящий на неё потемневшими глазами. Словно со дна могилы.
— Я сама, — она сделала шаг навстречу мужчине, но он тут же замер.
— Не приближайся.
— Влад, мы поможем!
— Я сказал, отойди! — он никогда ещё не кричал на неё. Так.
Глаза наполнились водой, а внутри что-то надломилось и рухнуло вниз.
***
Нет, она не должна к нему приближаться, он не владеет собой.
Снова не владеет.
Почему она здесь? Почему Ноэ не сдержал обещание?
Внутри бушевал тайфун. Тайфун из злости, боли и отчаяния. Хуже уже просто не могло быть…
— Полегче, Влади… — Локид заслонил девушку собой. — Это я сплоховал.
— Да… — прохрипел мужчина. — Ты всё испортил. Сам привёл ее на смерть, а так боялся, что это сделаю я, — воспаленные глаза сдирали с беса кожу. — Вот и все твои чувства. Без прикрас, без тысячи масок и сотни миражей… Ты не смог просто уйти. Как это хотел сделать я. Как сделал ради неё. Ведь истинная любовь — это одиночество.
Он пошел на всё. И отдал всё. Всё за неё.
Мир для Дракулы разрушился два дня назад. Тот эфемерный, придуманный им мир. Где он спал на ее коленях, вдыхал запах волос. Где пальцы рук касались зрачков. Но этого мира не стало, как только Ноэ сообщил ему… Как только следом пришла Лайя и сказала почти то же самое…
Девочка-лёд начинала таять, но не о нём. И тогда Влад решил, что пока есть время, он согласен на её скупые слова о дружбе. Согласен на то, чтобы она просто была где-то рядом, но недостижимо далеко. В чужих объятьях. Шептала во сне не его имя, улыбалась не ему. Но он готов был это принять.
Теперь же рухнул и этот мир. Потому что Лайя могла погибнуть сегодня. И все из-за проклятого беса…
— Заткнись… — прошипел Локид.
— Правда глаза колет? Вот и живи теперь с этим, раз уж полез.
***
Лайя выглянула из-за спины Ноэ. Всматривалась в черты лица Дракулы, не узнавая.
Все ее естество сжалось в комок, задрожало, заливаясь глупыми слезами беспомощности.
«Дура, опрометчивая, безголовая. Что теперь делать?»
— Лучше скажи, как ее вывести отсюда? — выплевывая каждое слово, отозвался бес. — А потом хоть разорви мена на…
Его оборвали на полуслове редкие хлопки, что доносились из тени, клубящейся меж деревьев недалеко от заросшей тропинки, на которой стояла троица.
— Браво! Какая драма! Какая экспрессия… Я впечатлен, — Гордон Ратвен вышел на свет. Лайя, потеряв дар речи, уставилась на него. — Соскучились по мне?
Комментарий к Глава 13. Неминуемое завтра
*mon coeur - [мон кёр] мое сердце (французский)
Начала прописывать мысли Влада, а потом поняла, откуда у меня подобные чувства и слова. Из песни, что последний раз я слушала лет 10 назад.
Krec - Муза
По-моему, она – это прямое попадание во Влада, если рассматривать его образ в моей истории. Послушала, поплакала, дописала.
========== Глава 14. Нежелезный Человек ==========
Solace my game, solace my game
It stars you
Swing wide your crane, swing wide your crane
And run me through.
The wolves (Bon Iver)
— Что?… Что вы здесь делаете? — Лайя, часто моргая, смотрела на показавшегося из тени Ратвена.
Как он здесь очутился? Где был все это время? Что вообще происходит?
— Я? — мужчина издал неприятный смешок. — Выполняю волю моего господина, конечно. Маркиз не любит делать грязную работу. Ну а я, за скромное вознаграждение, вполне готов ему помочь.
— Ах ты мразь… — Ноэ ощерился и сделал шаг ему навстречу. — Как же я сразу не понял? Продажная ты шкура.
— Кто бы говорил, — пожал плечами Гордон и бросил недвусмысленный взгляд на Влада, так и стоящего позади Лайи. — Время собирать камни, не так ли?
