Для Жона нечто подобное было бы крайне неловкой ситуацией, но для Салем это ощущалось как самая настоящая пытка. Впрочем, для Озпина тоже. Вряд ли для них обоих оказалось бы возможно придумать участь еще хуже, чем бесконечное существование вдвоем в одном теле.

С другой стороны, кое-что похуже все-таки имелось.

Что случилось с предыдущими носителями? Куда делся тот настоящий Озпин, чье имя Озма забрал себе вместе с телом? Что потом произойдет с Оскаром? Умирали ли они в момент слияния? Оказывались поглощены? Может быть, продолжали существовать безмолвными и беспомощными тенями, запертые в собственных телах и не способные взаимодействовать с окружающим миром?

Даже Озпин не мог ответить на все эти вопросы, не говоря уже о Салем. И тем более никто не знал, как именно пройдет процесс конкретно их слияния, особенно если учесть ее бессмертие. Но Жон серьезно сомневался в том, что полученный результат обрадует кого-либо из них.

— Нет… – прошептала Салем. – Нет-нет-нет, этого не будет! Я не позволю! Ничего такого никогда не произойдет!

А он-то пытался задабривать ее различными хорошими вещами, когда следовало всего лишь сыграть на страхе провести вечность в компании Озпина. Кто же знал…

— Я-я оставлю часть людей в живых, – немного запнувшись, продолжила Салем. – Небольшое стадо. Они будут жить на ферме рядом с башней и поддерживать численность для того, чтобы у Озмы всегда имелся носитель.

— Он перейдет к тому, кто окажется больше всех на него похож, – заметил Жон. – Оставишь тысячу человек, и один шанс из тысячи будет на попадание именно в тебя. А если учесть, что они наверняка постепенно станут считать себя кем-то вроде животных, то как раз ты и окажешься наиболее похожей на Озму.

— Тогда их будет десять тысяч! И я назову всех Озмами. А еще они начнут учиться рыцарским искусствам, и… и… и я найду способ сделать их максимально похожими на него!

— Либо ты можешь просто не уничтожать человечество, – вздохнул Жон. – И тогда у проклятья Озмы в распоряжении окажутся миллионы потенциальных носителей.

Салем решила ничего ему не отвечать.

***

За дверью своей комнаты Жон обнаружил ожидавших его Глинду и Айронвуда. Оба были крайне напряжены. Айронвуд едва дотерпел до того момента, когда Жон закрыл дверь, прежде чем спросить:

— Как всё прошло?

— Я… не знаю.

— Это совсем не тот ответ, который я хочу услышать, Арк.

— Ничуть не сомневаюсь. Рано о чем-либо судить, но, как мне кажется, Салем понравились наши дары, и она начала понимать, что все эти вещи создали именно люди.

Он оглянулся на дверь, после чего добавил:

— К тому же я дал ей немало пищи для размышлений…

Глинда вздохнула.

— Надеюсь, это сейчас был не эвфемизм.

— Нет, не эвфемизм.

— И мы завтра позволим ей уйти? – уточнил Айронвуд. – Другая такая возможность испытать меры противодействия бессмертным нам вряд ли когда-нибудь представится. Она же находится практически у нас в руках!

— Под обещание никак ей не вредить и не удерживать, – возразила Глинда. – Нарушим его сейчас, и Салем уже никогда ни о чем не будет с нами разговаривать.

— Кроме того, мы в данный момент как раз проверяем одну идею, – добавил Жон. – Даже две. Во-первых, Роман подарил ей наркотики, а во-вторых, она сейчас заперта в комнате с кучей различных развлечений, способных отбить у нее всякое желание заниматься чем-либо еще.

Айронвуд собрался было что-то сказать, но на секунду задумался и в итоге просто кивнул.

Идея, к слову, была совсем не нова – что-то вроде тюрьмы, но наоборот. Золотая клетка. Если Салем могла получить всё желаемое без каких-либо усилий, то ей незачем было эти самые усилия прилагать.

По сути, они намеревались платить дань – возможно, даже в виде книг и игр. Как считал Жон, все Королевства моментально согласятся на столь необременительные условия, если учесть вполне вероятную альтернативу.

— Как думаете, если мы сумеем убедить ее не уничтожать человечество, то Гриммы перестанут нападать на людей? – поинтересовалась Глинда. – Может быть, вообще прекратят свое существование?

Айронвуд покачал головой.

— Скорее всего, нет. Они и до ее появления существовали. Салем способна отдавать приказы тем, кто находится рядом с ней, но куда больше монстров просто бродит где-то в глуши. Даже если она займется какими-нибудь другими делами, то потребность в Охотниках всё равно останется. Академии никуда не денутся.

— Если только мы не уговорим ее попутешествовать по миру, попутно угомоняя Гриммов, – заметил Жон.

— Это невыполнимая задача, Арк. Даже сама формулировка звучит как совершенно неблагодарная работа, так что я бы не стал лезть к Салем с подобной “просьбой”. Победой следует считать снятие осады с Вейла и договор, по которому такая ситуация в будущем никогда не повторится. Вот тогда те ресурсы, что мы сейчас тратим на борьбу с ней, можно будет направить на защиту приграничных поселений.

Пожалуй, тут Айронвуд был прав. Не стоило замахиваться на слишком уж многое.

— Как идет битва? – спросил Жон.

— Довольно неплохо, – ответил ему Айронвуд. – В данный момент потери минимальны. Гриммы не сумели захватить стены, так что с обороной города абсолютно никаких проблем не возникает. Плохо то, что они постепенно подтачивают наши силы. Пусть погибших практически нет, но количество раненых растет, а боеприпасов – наоборот, снижается. Гриммы, в отличие от наших резервов, бесконечны.

— Мы делаем всё возможное для скорейшего урегулирования конфликта, – вздохнул Жон.

— Знаю, – сложив руки на груди, тоже вздохнул Айронвуд. – Понимаю, что это звучит как нетерпеливость с моей стороны, но… за все годы совместной с Озпином работы я впервые увидел на горизонте признаки ее окончания – перспективу раз и навсегда решить проблему. И желание посмотреть на это еще при своей жизни серьезно сказывается на моих словах и поступках.

— Поэтому “решение проблемы” вы с ним просто свалили на меня? – проворчал Жон. – Какой замечательный ход.

— А на кого еще его можно было свалить? – поинтересовался Айронвуд.

— На профессионалов.

— В данном конкретном деле ты и есть самый настоящий профессионал. Сам посуди, – добавил Айронвуд, когда Жон собрался было ему возразить. – Ты не получал соответствующее образование, но сумел ложью и обманом забраться на вершину власти, заняв влиятельную должность и решая возникающие трудности при помощи судорожных метаний. Никого не напоминает?

Он с намеком кивнул в сторону двери в комнату Жона.

— Ты всерьез сравниваешь меня с Салем?!

— У вас схожие обстоятельства. Ни она, ни ты не планировали оказаться в подобной ситуации, и вами обоими двигало исключительно эгоистичное желание. В ее случае это была попытка вернуть себе погибшего мужа, в твоем – стать студентом Бикона. Чужой волей вы оказались в своем нынешнем положении, когда у вас не имелось нужных навыков и опыта, но требовалось как-то барахтаться в новой должности, чтобы просто не утонуть. Салем ведь не всегда была врагом человечества и становиться им совсем не собиралась. Как и ты – профессором, а затем и директором Бикона.

Жон даже не знал, что тут можно было ответить. В такой формулировке их истории действительно звучали похоже.

— Но в том-то и заключается основная проблема, что мы подходили к ней с точки зрения профессиональных стратегов, ожидая победить грубой силой, навыками или хитростью. Человека, которым всё еще является Салем, никто из нас попросту не видел – возможно, потому, что мы вообще не привыкли замечать именно людей на таких высоких должностях, как твоя или ее, – сказал Айронвуд, после чего развернулся и добавил напоследок: – Как бы то ни было, я могу лишь пожелать тебе удачи.

Жон молча проследил за тем, как Айронвуд направился прочь.

— Это… – наконец пробормотал он, посмотрев на Глинду. – Это действительно был комплимент? Мне? От генерала Айронвуда?..

Она улыбнулась.

— Похоже, что так, – произнесла Глинда, после чего на секунду о чем-то задумалась. – С другой стороны, он сравнил тебя с Королевой Гриммов – величайшим врагом человечества и самым худшим, что когда-либо случалось с Ремнантом.