Руби невольно задумалась о том, насколько сильно всех погибших от лап и зубов Гриммов оскорблял факт того, что она находила поведение Смотрителя крайне милым. А еще Руби не знала, замечал ли он ее прикосновения, и если да, то как к ним относился. Впрочем, отказать себе в удовольствии снова его погладить она не сумела.

— Думаю, стоит добавить, что если бы Салем сейчас находилась в башне, то Смотрители уже доложили бы ей о нашем визите, и у нас появились бы серьезные проблемы, – произнесла Синдер. – С другой стороны, одна конкретная серьезная проблема у нас и без того имеется. Мы так до сих пор и не нашли Реликвию Разрушения!

— Надо разнести верхние этажи, – предложила Янг.

Все дружно уставились на нее.

— Проверить. Я имела в виду “проверить”, – нагло соврала она. – Надо обыскать верхние этажи.

Руби хихикнула и обняла Смотрителя, когда тот попытался в очередной раз боднуть Блейк.

Янг в кои-то веки дорвалась до возможности крушить всё подряд, и теперь, пожалуй, стоило побеспокоиться о сохранности их собственного дома на Патче. Слишком уж счастливой она сейчас выглядела.

И да, еще им следовало поторопиться. Каждый день, потраченный на поиски Реликвии Разрушения, означал дополнительные сутки осады Вейла, где защитникам приходилось держать оборону против орды Гриммов. Руби продолжала бы рыться в грудах обломков даже ночью, если бы Вайсс ее не отговорила, заметив, что усталость могла серьезно повлиять на внимательность.

— Мне казалось, что я знаю Салем, – пробормотала Синдер. – Но в тех местах, где она обычно оставляет различные вещи, ничего не нашлось: ни в ее жилой комнате, ни в личной комнате, ни в комнате отдыха, ни в комнате гнева.

— Комната гнева?..

— Это вообще на нее не похоже. У Салем никогда не имелось привычки что-либо от нас прятать, а потому никаких тайных комнат она не создавала – просто клала вещи туда, где ей было удобнее ими пользоваться.

— А может быть, Реликвию прятала не она? – предположила Вайсс.

Синдер удивленно на нее посмотрела.

— Что?..

— Салем знает, что ты ее предала и присоединилась к нам. Думаю, она прекрасно понимает и то, что все тайники тебе отлично известны. Разве это не повод отдать Реликвию Разрушения кому-нибудь другому, чтобы он ее спрятал?

— Отдать Реликвию Разрушения кому-нибудь другому? Могущественный артефакт, который способен уничтожить что угодно? Не Салем, разумеется, но, например, вот эту башню. Сомневаюсь, что она могла вручить подобную вещь тому, кто ее моментально бы предал. Тот же Хазел сразу бы побежал в Бикон, чтобы использовать Реликвию на Озпине.

— Но Озпин же мертв, – заметила Вайсс.

— Конечно, – отмахнулась от нее Синдер. – Воттс тоже бы убежал, а Тириан… Тириан…

Она замолчала, пару секунд смотрела прямо перед собой, после чего застонала и закрыла лицо ладонью.

— Реликвию Разрушения спрятал Тириан. Салем отдала могущественный артефакт этому придурку, отлично зная, что он ее ни в коем случае не предаст, потому что в детстве его неоднократно роняли головой вниз.

Руби подобная мотивация становиться злодеем показалась крайне сомнительной, но с другой стороны, что она вообще обо всём этом знала? Насколько ей было известно, у всех подручных Салем причины идти к ней на службу были так себе.

Адам Таурус хотя бы изначально стремился к чему-то благородному, пусть даже это нисколько не оправдывало совершенного им зла.

Хазел просто винил Озпина в смерти своей сестры, которая являлась Охотницей. Наверное, с тем же успехом Руби могла обвинить ныне покойного директора в гибели ее матери.

Воттс был сумасшедшим ученым, изгнанным из Атласа и решившим поступить “абсолютно логично”, присоединившись к Гриммам, потому что это оказалось… удобно? Честно говоря, Руби практически ничего не знала о его мотивах.

Тириан, по всеобщему мнению, являлся абсолютным безумцем, а Синдер имела свои причины примкнуть к Салем. И они вряд ли были хорошими, судя по той скорости, с которой она сменила сторону конфликта.

Иногда, вспоминая подобные примеры, Руби думала, что от того, чтобы собственноручно устроить небольшой геноцид, ее, возможно, отделяла лишь одна-единственная неудачно упавшая на пол печенька. По крайней мере, мотивация злодеев обычно находилась где-то на этом уровне.

— Итак, нам придется обыскать комнату безумного идиота, верно? – уточнила Янг. – Есть какие-нибудь идеи, Синдер? В конце концов, у тебя в голове тоже далеко не все болтики на месте.

— Я совершенно нормальная.

— Хе-хе… Подушка с изображением Жона Арка?

Синдер слегка покраснела, сердито уставившись на Янг.

— З-забудь о ней. И я понятия не имею, что творится в той тыкве, которая этому кретину заменяет голову. Реликвия Разрушения может быть вообще где угодно, поэтому искать ее нам придется точно так же, как и раньше. Но начать лучше всё же именно с его комнаты, чтобы не переворачивать всю башню вверх дном только для того, чтобы обнаружить Реликвию у него в шкафу, куда никто так и не заглянул, не сумев преодолеть отвращение. Кхем… Обыскивать его комнату буду точно не я.

— И не я.

— Не я.

— Не я.

— Не я! – крикнула Руби, моментально осознав, что уже опоздала. – Проклятье!

— Отлично, этот вопрос мы решили. Роуз, сегодня вечером займешься поисками. Берегись… даже не знаю чего. Его странностей? А ты, Белладонна, постарайся встать завтра утром так, чтобы хоть капельку меньше напоминать мертвеца.

— Я вовсе не напоминаю мертвеца, – возразила Блейк.

Выскользнувший из хватки Руби Смотритель вновь врезался ей в спину.

— Сама бы попробовала выглядеть лучше без возможности нормально поспать ночью, – добавила Блейк, сердито махнув рукой. – И отвали уже от меня!

От ее удара Смотритель отлетел вбок, угодив прямо в выбитое окно. Нет, он не понесся вниз навстречу неминуемой гибели на острых камнях, а был подхвачен легким ветерком и направился куда-то в сторону Вакуо, изображая из себя пассивно-агрессивный метеозонд.

— Смотритель, нет! – завопила Руби. – Я ведь хотела забрать его домой!

— Руби, нет, – вздохнула Янг.

— И уже назвала Драем…

***

— Вот что я тебе скажу, Озпин, – произнес генерал Джеймс Айронвуд. – Если бы я не опасался того, что Оскар тоже это почувствует, то избил бы тебя до такого состояния, что ты сам стал бы умолять меня о смерти.

— А я бы потом закопала труп, – добавила Глинда.

— Джеймс, Глинда, пожалуйста, – нервно улыбнулся Озпин. – Это была, по сути, консультация у семейного психолога. Ложь с моей стороны сделала бы ее абсолютно бессмысленной, ведь так? Гораздо лучше, когда все честно выражают то, что они в действительности чувствуют.

— И как данный факт связан с непрерывным потоком оскорблений в адрес твоей бывшей жены? Очень опасной бывшей жены.

— Ты вообще за кого: за меня или за нее?

— За того, у кого больше армия, – ответил Айронвуд. – Понятия не имею, каким чудом Арку удалось уговорить Салем остаться и продолжить терпеть те помои, которые ты на нее выливал. Из-за тебя мы едва не лишились любого шанса на мирное разрешение конфликта!

— Кхем, – откашлялся Озпин, с гордостью посмотрев на Жона. – Я безоговорочно верю в его способности.

Глинда с Айронвудом одновременно потянулись к шее Озпина, раздраженно шипя и чуть ли не пуская изо рта пену. Наверное, Жон бы вмешался, если бы сейчас не сидел в удобном кресле, позволяя Нео массировать ему виски. И да, это было необходимо. После проведенной “консультации” голова просто трещала от боли.

А ведь совсем недавно ему казалось, что подростки страдали от серьезных проблем. Да они хоть какую-то логику в своих рассуждениях проявляли! Учитывая те идиотизм и враждебность друг к другу, которые продемонстрировали Салем с Озпином, Жон внезапно ощутил жалость ко всем психотерапевтам, которые так или иначе оказались связаны с разводами.

К слову, если не считать этой самой головной боли, то всё закончилось довольно неплохо. И Салем, и Озпин избавились от части гнева, что в теории позволяло начать конструктивный диалог. Ну, если, конечно, верить прочитанным учебникам. Жон понимал, что данной конкретной парочке избавляться от гнева придется гораздо дольше, чем любой другой.