Жон нахмурился еще сильнее.
Ее признания серьезно превосходили всё то, что ему за вчерашний день довелось прочитать в сети.
“Я отловила моего мужа и пытала его до тех пор, пока он не умер, испытывая жуткую агонию. Следует ли считать меня сволочью?”
— Значит, нормально говорили вы очень давно, – поспешил вмешаться Жон. – Именно нормально.
Он с улыбкой поставил на стол тарелку с куском торта, к которому даже не притронулся.
— И мне кажется, что сейчас у вас появилась отличная возможность избавиться хотя бы от части раздражения.
Салем слегка наклонила голову набок.
— Ты имеешь в виду, что я могу разорвать его на части?
— Через диалог, – добавил Жон.
— Ох, – вздохнула Салем, печально опустив плечи.
— Как же это на тебя похоже – прибегаешь к насилию при первой же возможности, – сказал Озпин. – Если бы не такая черта твоего характера, то наши дети остались бы-… Ай!
Жон на всякий случай еще дважды наступил Озпину на ногу, а затем произнес:
— Если кое-кто наконец заткнется и перестанет меня перебивать, то будет просто замечательно.
— Мистер Арк, вы осознаете, что я всё еще являюсь вашим работодателем?!
— Попробуй доказать это в суде. Кхем… Итак, между вами, похоже, существует некоторое напряжение. Мы собрались здесь для того, чтобы вы могли от него избавиться, высказать, какие недостатки друг в друге видите, и просто поговорить, не прибегая к угрозам, насилию, расчленению и язвительным комментариям. Салем, не желаешь начать первой?
— И что мне нужно делать?..
— Сказать Озме, что ты по отношению к нему чувствуешь. Освободиться от тех слов, которые должны были быть произнесены еще тысячи лет назад. Это твой шанс озвучить все претензии, причем Озма их внимательно выслушает.
— Я не соби-… Ай! – скривился от боли Озпин. – Н-не забывай, что вредишь телу Оскара.
— Уверен, что он меня простит, – прорычал Жон. – И веди себя уже на свой собственный возраст, а не на его.
— Л-ладно, я ее выслушаю…
— Тебе слово, Салем.
Насколько Жон видел, она оказалась не готова к подобному повороту и просто не знала, с чего начать.
Но так всегда и бывало…
В голове можно держать целый список вещей, которые хочется кому-то высказать. Ты мысленно строишь фразы и даже представляешь себе вероятную реакцию на них собеседника, но когда подходящий случай настает, все мысли из головы вдруг куда-то исчезают.
Наверное, вид растерявшейся могущественной древней королевы должен был показаться Жону забавным, но он в данный момент испытывал совсем другие эмоции. В конце концов, Салем по-прежнему контролировала Гриммов и легко могла натравить их на Жона с Озпином, чтобы избежать неловкой для нее ситуации.
— Ты… ты – трус!
— Я-…
— Тс-с, – прошипел Жон, заставляя Озпина замолчать. – Сейчас говорит Салем.
Тот поджал губы, и Жон на мгновение испугался, что Озпин просто встанет и уйдет. Подобный поступок испортил бы всё. К счастью, Озпин это тоже понимал, так что сложил руки на груди и недовольно уставился на Салем.
— Ты – трус, Озма! – повторила она. – Сбежал, как только появились первые трудности. В тот самый момент, когда люди восстали, наши дети оказались в опасности, а я нуждалась в тебе больше всего! И как ты это сделал? Попытался увести их у меня посреди ночи, не сказав ни единого слова! Если тебе настолько сильно не нравился мой план, то почему прямо не озвучил свои претензии? Даже если бы я разозлилась и убила тебя, ты бы всё равно вернулся обратно, и наши дети остались бы живы!
Разумеется, Жон уже слышал эту историю. Но если взять слова Салем вне контекста, то выглядела она как полная психопатка. И да, бессмертие Озпина вовсе не оправдывало ее действия, но как и в случае с Охотниками, которые дрались друг с другом боевым оружием, подобный вариант был гораздо более приемлем, чем то же самое в исполнении обычных людей.
Салем активно пыталась убить Озпина… И такое поведение не было нормальным. Как и они сами. Но по крайней мере, оба понимали, что никакой реальной опасности им не грозило. Для них это являлось практически семейной ссорой с громкими воплями, битьем посуды и всем прочим. В общем, ситуация была весьма далека от идеала, но и не настолько ужасающей, как могло показаться стороннему наблюдателю.
— Ты должен был прийти ко мне! – воскликнула Салем. – Прийти и высказать свои мысли!
— Хм, – пробормотал Жон. – Ладно, думаю, теперь наступила очередь Озмы. Что скажешь?
— Вообще не понимаю, почему ответственность за твои ошибки вдруг легла на мои плечи. Это ты решила всех убить. Ты атаковала меня, не убедившись в безопасности наших детей. Вот сама за свои действия и отвечай.
Салем стукнула кулаком по столу и вскочила на ноги. Жону пришлось рискнуть своей жизнью и надавить ей на плечи, чтобы она уселась обратно. От участи оказаться разорванным на куски Гриммами его отделял лишь один щелчок ее пальцев.
— Спокойнее. Расслабься. Речь идет о далеком прошлом, и оно больше никогда не повторится. Но вам обоим стоит произнести слова, которые следовало озвучить еще тысячи лет назад. Нет ничего страшного в гневе. Злость – это нормально. Просто не позволяй ей управлять тобой. Лучше возьми еще кусочек торта.
Торт мог всё исправить. Он был всеобщим уравнителем. Не как мороженое, разумеется, но Жон многому научился у Нео, и потому Салем сейчас яростно жевала кусочек торта, сердито глядя на Озпина.
— Хорошо, что ваши истинные чувства постепенно выходят наружу, – продолжил Жон. – У вас никогда не было шанса нормально поговорить, и готов поспорить, невысказанные эмоции столетиями отравляли жизнь вам обоим. Разве теперь не стало легче?
— Нет, – ответил Озпин.
— Едва ли, – добавила Салем.
— И это просто замечательно! – воскликнул Жон. – Вы уже в чем-то согласны друг с другом и выступаете против меня единым фронтом. По-моему, прогресс налицо. А сейчас давайте поговорим о том, что привело к вашему расставанию. Если точнее, то о событиях, из-за которых Салем вознамерилась уничтожить человечество.
— Что тут говорить? – спросил Озпин. – Очевидно, что та темная лужа извратила ее сущность.
— А больше тебе сказать нечего? – прошипела Салем. – Я сотни лет была “извращена”, но это почему-то не помешало нам вместе спасти человечество и завести детей. Долгое время мы жили мирно и без каких-либо проблем, а потом вдруг нашлась причина, которая всё объясняет. Это так не работает!
— Боги-…
— Речь сейчас идет не о них, – вмешался Жон. – Только о вас двоих.
— Ты хотела убить невинных людей, Салем!
— Невинных? А ничего, что они собирались убить нашу дочь?! И прикончили ее собаку! Нашу собаку!
— И это повод устраивать безжалостную резню?
— Да!
Салем с Озпином замерли, а затем удивленно посмотрели на Жона.
— Прошу прощения, – пробормотал тот. – Мне не стоило вас прерывать.
— Нет-нет, всё в порядке, – улыбнулась Салем.
— Мистер Арк, – устало вздохнул Озпин. – Мне кажется, что вас ввели в заблуждение.
— Извини, Оз, но тут я никак не могу с тобой согласиться. Нельзя так поступать с собакой. Ладно с человеком – они очень часто бывают теми еще ублюдками. По себе знаю. Но калечить и тем более убивать собаку? Прощать такое попросту недопустимо.
— Вот именно! – кивнула Салем.
— Но я согласен только с тем, что виновных необходимо наказать, – продолжил Жон. – Уничтожать вообще всех из-за тупости горстки людей также неприемлемо. Сколько собак лишились любящих хозяев?
— Мистер Арк… – вновь вздохнул Озпин. – Мне кажется, что разговор шел все-таки о нас, а не о собаках.
“А я бы предпочел провести консультацию именно у собак”, – печально подумал Жон. – “Хм… Наверное, стоило притащить сюда Цвая. Думаю, он бы не отказался рискнуть своей жизнью за достаточное количество бекона, да и завоевать симпатию Салем ему бы абсолютно никакого труда не составило”.
Впрочем, что-либо менять было уже слишком поздно. Жону, конечно, удалось перевести внимание и Салем, и Озпина на себя, но это вовсе не означало, что они смирились с присутствием друг друга.
