— Но твой брат не согласился?

— Нет, как раз у него никаких возражений не было. В отличие от его новой жены – жуткой ведьмы.

Жон на мгновение задумался, глядя в свой блокнот.

— “Ведьма” в прямом или переносном смысле? – наконец спросил он.

— В обоих. Тогда была эпоха магии.

— Ага, – кивнул Жон, записав пару строчек. – Понятно. И эта ведьма заточила тебя в башню?

— Сначала вышла замуж за моего брата, потом отравила его и сказала всем, что я от горя сама себя там заперла. Магия башни удерживала меня в живых – думаю, ей на всякий случай требовалось доказательство того, что я еще не умерла. Даже не знаю, как Озма меня отыскал…

— Ты у него так и не спросила?! – удивленно уставился на нее Жон.

Салем явно смутилась.

— Я десять лет в ней просидела! Извини, конечно, но к первому человеку, забравшемуся на мой балкон, у меня имелись совсем другие вопросы. Кроме того, слезы радости ничуть не способствовали внятной речи.

— Д-да, прошу прощения. Итак, Озма тебя спас, верно?

— Через некоторое время. Мне многому требовалось научиться, и к тому же я не могла покинуть башню так, чтобы ведьма об этом не узнала. Все действия пришлось тщательно спланировать, а затем подождать, пока Озма не соберет друзей из числа рыцарей. Ну, и еще тех, кто оказался по каким-то загадочным причинам лишен должностей и владений “моим братом”. Вместе мы завоевали королевство, свергли ведьму и сделали королевой меня. Разумеется, Озма тут же стал моим королем, а в остальном, как говорится: “И жили они долго и счастливо”.

— Хм. Чувствую, интересных историй у вас в дальнейшем хватало, – пробормотал Жон.

Салем усмехнулась.

— Спасибо. Они не такие уж и интересные, но давай считать, что это был комплимент. В чем, к слову, заключается смысл сегодняшней встречи? В том, чтобы я рассказывала тебе байки о далеком прошлом?

Жон вздрогнул.

Ему казалось, что записи в блокноте он делал достаточно незаметно. Потом их можно будет дать посмотреть Барту и нескольким профессиональным психологам, так что полагаться в столь важных вопросах исключительно на собственную память совершенно не хотелось.

— Д-да, – мгновенно взяв себя в руки, поспешил солгать Жон. – Я подумал, что было бы неплохо записать твою историю. Если уж ты решила захватить Вейл, то всем наверняка захочется узнать о твоем прошлом… Ну, до того, как их переработают на… эм… компост.

— Хм. Странно, – пробормотала Салем.

По виску Жона скатилась очередная капля пота. Честно говоря, он сейчас чувствовал себя еще хуже, чем Янг и Блейк, застигнутые в тот момент, когда они копались в его ящике с нижним бельем.

— Впрочем, мои представления о человеческой культуре серьезно устарели. Возможно, сейчас всё изменилось…

— Еще как. Теперь в большом почете истории о сильных женщинах.

Салем слегка приподняла бровь.

— И что же в рассказе о моем спасении из башни показывает меня сильной женщиной?

— Эм… Последующий захват страны и война против всего человечества, которую ты вела будучи, по сути, матерью-одиночкой…

— Хм. Наверное, так и есть. Ладно. Думаю, я заберу копию книги из руин твоего дома и помещу на почетное место в моей башне. Спрашивай. И передай, пожалуйста, еще один пирожок. К слову, какие-нибудь напитки тут имеются? А то я испытываю некоторую жажду.

— У меня есть чай.

— Хвала небесам. Терпеть не могу кофе.

***

— О чем они говорят? – спросил Джеймс Айронвуд.

Смотревшая в бинокль Глинда не выдержала:

— Я-то откуда знаю? Умения читать мысли у меня нет и никогда не было!

— Марроу!

— Сэр! – отозвался вставший на одно колено рядом с Глиндой фавн из подчиненных Джеймса, тоже наблюдавший за происходящим в бинокль. – Она говорит о своем первом муже – некоем “Озме”. Он, кажется… Нет, погодите, она смеется. Он спрашивает об их видении? Свидании! Спрашивает о свидании. Теперь объясняет, что такое “свидание”. Мне кажется, что…

Глинда закатила глаза, ничуть не удивившись тому, что у Джеймса нашелся умеющий читать по губам подчиненный. В конце концов, от идеи с микрофоном им пришлось отказаться из-за опасения, что Салем заметит прослушивающее устройство. Тут оставалось лишь довериться Жону.

— Мне это совсем не нравится, – проворчал Джеймс. – Слишком отчаянный гамбит…

— Не стоит беспокоиться. Даже если ничего не выйдет, то мы хотя бы получим дополнительное время на отдых.

— Люди в растерянности, Глинда. Как мы собираемся объяснять происходящее Охотникам на стенах? Да и Лиза Лавендер если еще самостоятельно не сняла встречу с Салем, то получит запись от кого-нибудь из зевак, и вскоре информация попадет в Атлас. Возможно, Арк и является мастером выкручивания из различных ситуаций, но из данной конкретной я для него абсолютно никакого выхода не вижу.

— Если Жону удастся его задумка, то всё это не будет иметь ни малейшего значения.

Джеймс фыркнул.

— Ты же, надеюсь, говоришь это не всерьез?

— А почему нет? Он уже помог множеству студентов: мисс Никос, мисс Роуз, мисс Белладонне…

— Ерунда.

— Проблемы мисс Белладонны – это совсем не ерунда! – горячо возразила Глинда. – В ее голове тараканов больше, чем пьяных людей во время празднования нового года. Если Жон смог разобраться в том переплетении противоречивых решений и подросткового упрямства, то и с бессмертной ведьмой, испытывающей нездоровую тягу к завоеванию мира, как-нибудь справится.

— Твои суждения насчет него необъективны. Если он спал с тобой, то это еще не значит, что-…

— Моя личная жизнь или ее отсутствие тебя, Джеймс, волновать не должна. И вера в него рождена профессиональными достижениями Жона, а вовсе не тем, чего он сумел добиться в моей постели, – ответила Глинда, холодно посмотрев на него сквозь очки.

Марроу медленно отполз подальше от нее.

— Если еще раз посмеешь об этом упомянуть, то я наглядно продемонстрирую, насколько “необъективными” могут быть мои поступки и суждения, скинув тебя со стены.

Джеймс закрыл глаза и заставил себя произнести:

— Прошу прощения. Просто мне очень трудно поверить в то, что подобный план может сработать…

Глинде тоже было трудно.

Но она всё равно верила.

***

— А потом он вернулся, лежа на лошади, потому что сидеть на заднице, которую достал клыками кабан, просто не мог! – продолжила свой рассказ Салем, периодически прерываясь на хихиканье. – Сэр Рей в таком виде и протащил его прямо через центр города – словно мешок с потрохами. Я ему еще долго эту историю припоминала.

Жон расхохотался, опершись руками на стол, и Салем вскоре последовала его примеру. Стоявшая там чашка начала опасно раскачиваться.

— Он нам ни о чем подобном никогда не говорил, – вытирая из глаз слезы, пробормотал Жон. – Наверное, стоит напомнить.

— Еще как стоит. А то вечно повторяет: “Я сделал множество ошибок”, но никогда не уточняет, что как минимум половина из них является невероятнейшим идиотизмом вроде похода голым в полночь на кухню для небольшого перекуса. Озма постоянно забывал, что замковая кухня использовалась в любое время суток.

— Он что, правда ходил туда голым? – удивленно переспросил Жон.

— Да, причем неоднократно. Мне даже пришлось успокаивать одну из кухарок и заверять ее в том, что вовсе не подозреваю в попытке соблазнить моего мужа. Стражники, которые притаскивали его обратно в нашу комнату, обычно предпочитали молчать.

— У меня складывается такое впечатление, что он вел себя как полный идиот.

— Ну, характер у него был не самым простым, – кивнула Салем. – Не проходило и дня, чтобы-…

Ее прервал сигнал свитка Жона. Тот взглянул на экран и отложил его в сторону.

— Всего лишь напоминание, – пояснил он.

— Напоминание о чем? – спросила Салем.

— О том, что твоя атака должна возобновиться через два часа, – ответил Жон. – Скоро перемирие закончится.

Салем выглядела шокированной.

— Но как?.. Разве штурм не запланирован на вечер?..