— Столько переживаний и ради чего? – спросила она. – Чтобы отправить в поход пять человек?

— Не просто в поход, а в поход в Земли Гриммов. В башню Салем, если точнее.

— В которой сейчас отсутствует хозяйка.

— Могла бы проявить чуть больше заботы о собственной дочери, – проворчал Жон.

— А зачем? – поинтересовалась Рейвен, и в ее голосе не слышалось ни сарказма, ни чего-либо другого в том же духе – только искреннее недоумение. – Янг – Охотница. Это именно тот образ жизни, который она сама для себя выбрала. Если окажется достаточно сильной, то выживет, и бесконечное прощание шансов на успешное возвращение ей вовсе не добавляет.

— В том смысле, чтобы не оставить между вами никакой недосказанности, если назад она всё же не вернется, – терпеливо объяснил Барт.

— Хм… Нет смысла. Если слова оказались так и не произнесены до момента твоей смерти, то не слишком-то они были и важными.

— Тебе совсем нечего ей сказать?

— Янг и без того знает, чего я от нее ожидаю. Победы. Никакие слезы и объятья не укрепят ее решимость сделать то, что необходимо.

Жон открыл было рот, чтобы возразить Рейвен, но Барт покачал головой и подмигнул, призывая его к молчанию.

— У меня возникло такое чувство, что тебя данные обстоятельства практически радуют, – произнес он.

— Лишь частично, – ответила Рейвен. – Возможно, Янг еще слишком слаба, и ей требуются объятья Тайянга, но мне кажется, что всё обстоит совсем наоборот. Именно Тайянг всегда был настолько жалким и слабым, что без чужого одобрения не мог сделать абсолютно ничего.

Свою фразу она произнесла достаточно громко, чтобы остальные ее тоже услышали. Янг посмотрела в сторону Рейвен, слегка прищурилась и сплюнула на траву, тем самым давая понять, что прощаться с ней ни в коем случае не собиралась. Забавно, но саму Рейвен подобное поведение дочери даже обрадовало.

— Вот это и есть настоящая сила, – сказала она.

— Вот это ты и называешь “настоящей силой”? – шепотом переспросил Жон.

— Ничего удивительного, – заметил Барт. – Мама-птица выкидывает птенца из гнезда навстречу полету или смерти. Да и в случае успеха надолго птенец рядом с ней уже не задержится. Выживают лишь самые приспособленные. Но именно умение Янг “летать” и является причиной твоей гордости, верно?

Рейвен сложила руки под грудью, поглядев на него.

— Конечно, – сказала она, проигнорировав удивление Жона. – Моему потомству вовсе не требуется “нежность и ласка”, чтобы выполнить поставленную задачу и украсть важный для Салем артефакт. Вряд ли существует еще более подходящий способ узнать, чего она стоит на самом деле.

“И в этом заключается твоя гордость?.. В тебе вообще осталось хоть что-нибудь от материнского инстинкта?”

Жон посмотрел на Барта. Тот в ответ снова подмигнул.

Ему казалось, что Рейвен о Янг ничуть не заботилась, но судя по ее взгляду, это было не так. Нет, материнской любовью здесь и не пахло. По крайней мере, не в привычном ее понимании – только в напрочь извращенной версии подобной любви. Если представить Рейвен как мать, которая смотрела бы на впервые поехавшую на велосипеде Янг, то у той не имелось бы ни шлема, ни прочих средств защиты, дополнительных колесиков или даже простых объяснений. Да и дело происходило бы где-нибудь на горном серпантине.

— Довольно, Тайянг! – рявкнула Рейвен. – Хватит портить ее своей слабостью.

— Да? – отозвался тот, повернувшись к бывшей жене. – А я думаю, что больше всего нас испортила твоя невыносимая стервозность.

— Только слабаки позволяют кому-то влиять на себя.

— Получается, ты и есть слабачка, раз позволяла мне заставлять тебя выкрикивать мое имя.

— Ага, как же. Все до единого оргазмы мне пришлось симулировать.

— А твоя беременность? Разве это не слабость, если ты позволила гормонам превратить тебя в раздражительную суку?

— Это сила! Только мои собственные гормоны и способны меня победить, – ответила Рейвен. – Что и ожидалось от гормонов столь сильной личности, как я. Если бы ты испытал на себе хотя бы десятую часть того, через что мне пришлось пройти, то хныкал бы на полу, как и положено такой мелкой сучке.

— Хочешь выяснить, кто из нас “мелкая сучка”? Прямо здесь и сейчас?

— Я всё еще тут, – подала голос Янг. – Эй! Между прочим, у меня очень важный момент в жизни… Папа? Не мама? Ну всё, они для нас потеряны.

Янг хлопнула Кроу по подставленной ладони, подмигнула Жону и добавила:

— А вот теперь действительно можно отправляться.

— Мы вернемся назад живыми и с Реликвией, – пообещала за всех Руби.

— Возвращайся с внуками! – воскликнула Кали, посмотрев на Блейк.

— Мам, сомневаюсь, что это физически возможно…

— Да. Лучше не дайте этим двоим наделать новых детей, – попросила Янг, кивнув в сторону Тайянга и Рейвен, которые пытались разорвать друг друга на части. Ну, или просто содрать одежду. Тут сложно было сказать что-либо наверняка. – И сохраните Вейл в относительно целом состоянии, ладно? А то будет очень обидно вернуться с победой на развалины.

Жон усмехнулся.

— Сделаем всё возможное, – произнес он. – Команда RWBY. Синдер. Удачи.

Они погрузились в Буллхэд из флота Айронвуда – один из тех, которые использовали для эвакуации жителей Вейла. Машина поднялась в воздух и направилась на север, присоединившись к множеству своих собратьев.

Пассажиров она должна была высадить на северо-восточной оконечности Земель Гриммов, по пути туда сделав немалый крюк. А дальше команде RWBY и Синдер придется рассчитывать исключительно на себя…

***

Из всех занятий, за которыми Жон ожидал застать компанию из Айронвуда, Глинды, Романа и Винтер, игра в приставку оказалась где-то в самом конце списка. Теперь он стоял в дверном проеме и гадал о том, не ошибся ли комнатой. Но в Биконе не имелось никакой команды студентов из киборга, двух женщин куда старше семнадцати лет и любителя подымить сигарой. Вроде бы взрослые люди увлеченно смотрели в экран телевизора, щелкали джойстиками и даже отклонялись вбок, как будто пытаясь от чего-то увернуться.

Жон громко откашлялся.

— Я вам не мешаю? – спросил он.

— Да, – ответил ему Айронвуд. – Мешаешь.

Щелчки кнопок продолжились. Жон по-прежнему ожидал хоть каких-нибудь объяснений, но вскоре до него все-таки дошло, что их так и не последует. Он еще раз откашлялся, но его снова проигнорировали.

— Ну же, ну же, давай, – пробормотал Роман.

Его часть экрана внезапно стала черной.

— Проклятье! – воскликнул он. – Дерьмо! Еще раз! Я попробую еще раз.

— Только постарайся быть хоть чуть менее бесполезным, – проворчала Глинда. – В конце концов, у нас тут командная работа.

— КХЕМ! – совсем уж громко откашлялся Жон – настолько, что даже запершило в горле и потребовалось откашливаться по-настоящему. – К вам директор пришел, к стенам города Гриммы приближаются, есть куча важных дел, а вы вместо них здесь какой-то ерундой занимаетесь!

Айронвуд вздохнул, отложил джойстик и посмотрел на Жона.

— А чем, по-твоему, мы здесь занимаемся? – спросил он.

Винтер некоторое время отчаянно нажимала на кнопки, после чего бросила джойстик и вскинула руки к потолку.

— Аргх! Так близко!

— Похоже, играете в приставку, – ответил Айронвуду Жон. – “Звездный фавн – лиловые войны”, если не ошибаюсь.

— Ошибаешься, – вздохнул Айронвуд. – Внимательнее посмотри. Это Неверморы, а вовсе не плохо отрендеренный набор полигонов, изображающий космических пришельцев.

Жон даже не понял, что его удивило больше: то, что Айронвуд был прав, или же тот факт, что генералу Атласа откуда-то оказался известен сюжет игры “Звездный фавн”. Но как бы там ни было, графика и детализация происходящего на экране действительно поражали воображение. Маленькие летательные аппараты прорывались сквозь облака Неверморов, причем где-то далеко впереди Жон даже различил женщину в черной одежде, стоявшую на паланкине.

— Вы что, пытаетесь добраться до Салем при помощи беспилотников? – уточнил он.