— В некоторой степени, – ответил Озпин. – Как ты и сказал, Реликвия Знания – это просто лампа, в которой живет Джинн. Реликвия Созидания – посох. Понятия не имею, почему. Возможно, кое-кто слегка переиграл в “Гроты и Гриммы”. Как бы то ни было, Реликвия Выбора – это корона.

— Потому что по-настоящему выбор делают только короли? Боги что, были отъявленными монархистами?

— А чего еще ты от них ожидал? В те времена короли и королевы всегда старались подчеркнуть, что их избрали именно Боги. Да и какая вообще разница? К делу всё это не имеет ни малейшего отношения. Давай лучше сосредоточимся на том, что могущественный инструмент оказался в руках врага.

— Разница в том, что если я выясню, как конкретно действует Реликвия Разрушения, то наверняка смогу хоть что-нибудь придумать. И да, некоторые идеи у меня уже появились…

***

— Вызываешь на дуэль? Меня? А ты довольно забавный человек, – рассмеялась Салем, снисходительно на него посмотрев.

Ее вид внушал Жону страх, но он заставил себя собраться с силами, расправил плечи, поднял Кроцеа Морс и сделал глубокий вдох.

— Неужели ты думаешь, что сумеешь меня превзойти? – спросила Салем. – Меня – владелицу Реликвии Разрушения?!

Меч в ее руках пугал почти так же, как и она сама. По крайней мере, от него так и веяло жаждой крови. Он вообще казался чуть ли не живым и практически разумным… а еще очень и очень голодным. Жон понимал, что малейшее прикосновение к проклятой железяке станет концом его жизни. Возможно, и не только ее. Саму его душу вырвут из тела, сожрут и будут переваривать до тех пор, пока она не окажется полностью уничтоженной.

— Я должен это сделать, – прошептал Жон. – Ради человечества!

Салем бросилась в атаку, занеся Реликвию Разрушения высоко над головой. Та рухнула вниз подобно метеору, казалось, сжигая вокруг себя всё, включая воздух. Каждый человек на Ремнанте с ужасом взирал на эту картину.

— Тогда ты умрешь точно так же, как и все остальные!

Судьба мира висела на волоске… пока Жон не парировал удар, даже не сдвинувшись с места.

Салем запнулась и с круглыми глазами пролетела мимо него. Никто не осмелился пошевелиться, лишь наблюдая за тем, как она поднялась с земли и шокировано уставилась на собственное оружие.

— Тебе просто повезло! – наконец заявила Салем. – Получай!

Жон отразил ее новую атаку.

— Ха!

И снова меч не добрался до него, поскольку на этот раз он все-таки шагнул в сторону.

— СДОХНИ!

Кроцеа Морс мелькнул, уводя лезвие Реликвии Разрушения вбок. А потом всё повторилось снова и снова. Салем предприняла уже десяток попыток и останавливаться на этом явно не собиралась, становясь всё более и более безрассудной. Жон постепенно отступал под ее натиском, но делал это совершенно спокойно, двигаясь крайне скупо и экономно.

Вскоре Реликвия Разрушения воткнулась в землю, а Салем упала на колени рядом с ней, пока по ее нечеловеческому лицу обильно стекал пот.

— Почему?! – выдохнула она. – Почему ты до сих пор не уничтожен?! Как у тебя вообще… ха… получается продолжать стоять?

Куда менее уставший Жон немного опустил Кроцеа Морс и перешел в чуть более расслабленную стойку.

— Это же меч, – пожал он плечами. – Реликвия Разрушения – это меч.

— И… ха… что?..

— Тебе необходимо меня им ударить, но насколько известно Озпину, ты никогда не обучалась фехтованию. И сомневаюсь, что после обретения бессмертия тебя вдруг заинтересовало “размахивание” какими-то там “жалкими железяками”. Проще говоря, в твоих руках оказалось самое могущественное оружие Ремнанта, но ты совершенно не умеешь им пользоваться. Даже такой мошенник, как я, фехтует лучше тебя.

Зрители уставились на них. Тириан приложил ладонь к лицу, Янг тихо хихикнула, а стоявший где-то в толпе Озпин и вовсе громко расхохотался.

До сих пор так и не поднявшаяся с колен Салем посмотрела на Реликвию Разрушения, а затем перевела взгляд на Жона и сказала то единственное, что ей оставалось:

— ВОТ ДЕРЬМО!

========== Глава 59 ==========

Мучения сотен душ сопровождались вовсе не криками и стонами, но лишь зловещей тишиной, поскольку страх парализовал и жертв, и даже все звуки, кроме царапанья острыми предметами по гладким поверхностям. Любая другая деятельность легко могла привлечь к себе внимание бдительных надсмотрщиков, и самое тихое покашливание заставляло внутренности сжиматься от ужаса.

Один из обитателей этой кошмарной реальности уставился куда-то вдаль, испытывая на собственной шкуре совершенно другой вид пытки…

Его мучила скука.

Да, он понимал, что ощущал ее именно из-за безделья, и к самому себе обращался в третьем лице по той же самой причине. Осознав всё это, он поспешил закрыть глаза, чтобы сохранить хотя бы крохотную каплю здравомыслия.

Царапанье ручек по листам бумаги продолжалось.

Экзамен шел своим чередом.

Студенты в большой аудитории были рассажены в шахматном порядке, чем-то напоминая узор для вызова какого-нибудь жуткого Древнего бога.

Директор Жон Арк открыл глаза и посмотрел на своих подопечных.

Все они склонились над столами, опустив плечи и что-то записывая на листочках – словно старики, спешащие запечатлеть на бумаге хоть что-нибудь из постепенно угасающей памяти о былых временах. Капли пота, которые стекали по их лицам, медленно наполняли помещение запахом страха и отчаяния. Слишком уж много народу оказалось втиснуто в весьма ограниченное пространство.

Часы на стене громко тикали, и сидевшие ближе всего к ним студенты из-за этого постоянно дергались. Жон тоже иногда вздрагивал. Во-первых, нервозность обстановки действовала и на него, а во-вторых, ноги едва держали находившееся на самой грани сна и яви тело.

Чуть дальше стояла Глинда, как и обычно, являя собой образец дисциплины и несокрушимую скалу в любом шторме.

Еще бы жуткая скука не сверлила их черепа…

Студенты считали полуторачасовой экзамен серьезным испытанием? Попробовали бы они провести его без каких-либо заданий, да еще и не сидя на относительно удобных стульях, а неподвижно стоя на одном месте.

Да, Жон с Глиндой должны были выискивать тех, кто мог решить сжульничать. Основная проблема заключалась в том, что само их присутствие здесь изгоняло из студентов подобные мысли. Если они уйдут, то тут же начнутся попытки списывания. То же самое произойдет и в том случае, если Жон с Глиндой как-либо отвлекутся: отвернутся, уставятся в свитки или займутся еще какими-нибудь делами. Вот потому им и приходилось смотреть в аудиторию, даже если при этом их глаза вообще ничего не видели.

И студенты вели себя соответствующе.

Жон даже не мог толком их разглядывать, поскольку как только его внимание на ком-либо останавливалось, бедняга сразу же впадал в панику и начинал потеть еще обильнее. В конце концов, Охотников и Охотниц специально обучали держать под контролем свое окружение, и прямой взгляд оказывался моментально замечен. Вот потому Жон и старался смотреть в стену поверх голов студентов, хотя это было жутко скучно.

Тик-так… Тик-так…

Тиканье часов смешивалось со скрипом ручек и шуршанием страниц. Жон слегка покачивался с носков на пятки и обратно, подумывая о том, чтобы записать всё это в свой первый сольный альбом под названием “Экзамены”. Его наверняка будет ждать невероятный успех, если, конечно, удастся дожить хотя бы до вечера.

Громкий звук заставил Жона выхватить из ножен Кроцеа Морс, резко развернуться и нанести вслепую удар. Затем он круглыми глазами уставился на разрубленный пополам будильник, который в начале экзамена завела Глинда. А еще на него сейчас в шоке смотрело больше сотни человек.

— Опустили ручки! – приказала Глинда. – Отложили листки. Экзамен закончен. Пожалуйста, не вставайте со своих мест, пока вашу работу не заберут, а ряд не отпустят. Ни в коем случае не пытайтесь что-либо дописывать. Пусть сидящие за последними партами студенты пройдут по рядам, возьмут листы и принесут их сюда.