–Успокойтесь полковник. – шутливо сказал Генрих Вайс. – Это лишь только нервы.

–Может быть Вы и правы, – тихо согласился полковник Клаус Штольц, и тихо добавил. – только нервы.

Да, Клаус Штольц не хотел этой войны. Он уже был в том возрасте, в котором время было лучше провести с семьей, заботиться о внуках. Вместо этого война. Акопы, фронт, бессмысленная стрельба, смерть. Смерть – она приходит всегда нежданно, тогда, когда ее совсем не ждешь. Когда хочется жить, и радоваться жизни. А вместо этого старая женщина с косой, как принято считать лик смерти, постепенно приближается к нам, и забирает нас из этого мира куда-то в свой мир, неизвестный человеку.

–Ну, что же, – сказал неожиданно, но своевременно Клаус Штольц. – Как я понимаю, я должен Вам показать свой армию. – он сделав паузу, сказал. – Прошу за мной.

Лощеные солдаты в немецкой форме были повсюду. Они все были в приподнятом настроении. Оружие было в полной боевой готовности, снарядов хоть отбавляй. Все было готово к тому, чтобы пойти на Москву, в подкрепление генералу Гудериану. Хотя и у него было людей достаточно много, чтобы окончательно разбить советы, Гитлер все же решил подстраховаться, и послать подкрепление генералу Гудериану.

Посмотрев армию полковника Клауса Штольца, я, гауптштурмфюрер Рольф Шварц сказал:

–Что же, я вижу состояние армии отличное.

Полковник тотчас же отпарил:

–А Вы сомневались?

–Ни в кое разе. – ответил я. – Я всегда знал, что немецкая армия никогда не ударит лицом в грязь.

Полковник гордо ответил:

– Вот именно.

–Что же, – сказал бригадефюрер Генрих Вайс. – если Вы закончили, то прошу ко мне за стол.

Мы приняли его предложение отобедать. Да и уже время было около трех, и всем хотелось поесть.

–Я тут занял одну квартирку. – сказал он. – Правда она не соответствует германской армии солдат. В ней я бы ни дня не остался. Но выбирать не приходится, и это лучшее что нашлось.

Полковник Клаус Штольц поинтересовался:

–Надеюсь с позволения сказать уборная там есть?

–Мои солдаты сделали все, чтобы привести ее в порядок.

Квартира занятого бригадефюрера Генриха Вайса была не чем иным, как банальной коммуналкой. В ней проживало трое семьи. Когда немцы взяли город, когда все было в руинах сброшенных на город бомб, ни многие дома уцелели. Так что выбирать не особо не пришлось. Что касается хозяев этой квартиры, то они не смогли покинуть город, и по словам разведки, скрывались где-то в городе, пытаясь из него выбраться. В коммуналки было три маленькие комнаты, и один общий телефон. Что касается удобств, то вряд ли можно сейчас было согласиться с тем, что удобства были. Не было горячей воды, а холодная лилась из-под крана тонкой струйкой. Уборная была полностью забита какими-то тряпками, а толчок разбит. Сесть на него конечно было можно, но куда потекут отходы производства, вопрос.

Посмотрев на уборную, полковник Клаус Штольц недовольно плюнул:

–У этих даже справить нужду не представляется возможным. – затем он задал сам себе вопрос. – Как они вообще в нужник ходят? – затем задумчиво произнес. – А воевать с позволения сказать, они тоже так будут, как и нужду справляют? Да!? – решил он. – Их разбить будет в этом случае легче чем в нуждак нужду справить. – затем он сказал. – Черт, а мне-то куда свою нужду справить? А. – решил он. – Справлю прямо здесь, в конце концов нуждак это или нет?

Справив свою нужду, полковник кое-как спустил воду из сливного бачка, в котором его и было с гулькин нос, и пошел в одну из комнат, где его ждали.

Войдя в комнату, которая была похожа на хоромы. Она не пострадала от бомбежки, и вся мебель стояла на месте. Посередине комнаты стоял стол, за котором уже сидел бригадефюрер СС Генрих Вайс, и я, гауптштурмфюрер Рольф Шварц. Войдя в комнату, полковник Клаус Штольц сказал:

–Эти дремучие люди даже нуждак не могут себе нормально сделать, ни то, что воевать.

–Да. – согласился бригадефюрер. – когда я сюда поселился, нуждак был вообще в таком состоянии, что входить в него не представлялось никакой возможности. Но ничего. Мне обещали найти какой-нибудь дом или усадьбу в течение суток. Я туда и перееду. А эту с позволения сказать квартиру… – он сделал паузу. – короче. – продолжил он. – Дам ребятам поразвлечься. – злобно улыбнулся он. – У нас столько пленных, а расстреливать негде. Так пусть все в этом доме сгинут.

Полковник возразил:

–Доктор Геббельс говорит: нам нужен материал.

–И что?

–Пленных скоро будут сгонять в концлагеря я слышал. В Польше уже строятся такой.

– Вот когда построят, тогда и поговорим. – отрезал бригадефюрер. – А пока их надо в расход пускать. – и затем добавил. – Как собак.

От этих слов у меня совершенно пропал аппетит. Я, чтобы перевести разговор на другую тему спросил:

–Теперь, когда все выяснилось, может бригадефюрер покажет нам секретный пакет, который он получил из Берлина? – затем я напомнил. – Скоро наступление, а мы не знаем, на какое число генерал-фельдмаршал фон Бок назначил его?

–Да. – согласился полковник Клаус Штольц. – Пора посмотреть эти документы.

–Этого я сделать не могу. – ответил бригадефюрер СС Генрих Вайс, и добавил. – Я их еще не получил.

Гауптштурмфюрер Рольф Шварц напомнил:

–Но Вы сказали мне…

–Совершенно верно, сказал. – затем бригадефюрер СС Генрих Вайс, сказал. – Я получил инструкции, но не сам пакет. – затем он добавил. Его должны доставить сегодня ночью.

–Хорошо. – ответил полковник Клаус Штольц. – Значит до завтра никаких дел.

Я же сказал:

–Прошу в следующий раз говорить яснее.

–Хорошо гауптштурмфюрер, – отпарил бригадефюрер СС Генрих Вайс. – В следующий раз я скажу незнакомому мне человеку все, что мне известно, а он предателем возможно окажется. Что я за солдат такой буду, который врагу секреты говорить будет? Ни солдат тогда я, а предатель. А предателями Вайсы никогда не были и не будут.

Полковник Клаус Штольц одобрительно бросил:

– Это слова настоящего солдата:

Я же тоже ответил одобрительно:

–Вы меня не разочаровали.

На что он ответил:

–Солдат, всегда остается солдатом. Неважно, в какой армии он служит. – затем он подчеркнул. – тем более, когда он служит великой Германии и Фюреру. Хай Гитлер!

–Хай Гитлер!

–Хай Гитлер!

Итак, ночь, лес, поле. Ночь темна. Но небе не было ни единой звездочки. Луна спряталась за горизонтом. Холодно. Этим сентябрьской ночью как никогда было холодно. Что-то витало в воздухе. Что-то зловещее. Все ближе и ближе приближалось к поляне. Вот, где-то вдали послышался шум мотора. Это самолет в небе тихо приближался к месту назначение. Чем ближе он находился от поля, на которой он должен был приземлиться, тем страшней казался его вой мотора. И вот, он уже показался над полем. Серый, мрачный, он казался словно зловещем предвестником чего-то страшного. Того, что еще не случилось, но в скором времени случиться. И вот он полетел на поле, так сказать, пошел на посадку. Хотя, почему использоваться этот термин, а не например; начел приземление, это вопрос? Ну да ладно. Термин термином, а история продолжается. Кое-как приземлив свою железную птицу на маленькое, по его мнению, поле, и чуть было не врезавшись в дерева, командир самолета остановил его, и заглушив шум мотора, облегченно вздохнул, и сказал второму пилоту и радисту:

–Все, прилетели.

–Черт побери эти леса. – выругался второй пилот. – У этих… – он сделал паузу, затем продолжил. – и самолету на аэродроме сесть негде. Да вообще, ест ли у этих первобытных с позволения сказать людей, аэродромы? Небось самолеты понастроили, а от куда взлетать, неизвестно?

–Да Фридрих. – согласился Штрольц – командир летающего судно. – У этих… все, наоборот. Руки из задницы растут. – затем он обратился к радисту. – Цваргер, я прав?