Незнакомец тоже при виде Жеки не обрадовался. Хмуро глянул на него, потом на фолиант на столе и сложил руки на груди.

— Где Юджиния? — спросил недовольно. Как будто он не к Жеке ввалился, а к себе домой.

— Нет тут никакой Юджинии, — пожал плечами Жека, потихоньку наливаясь волнением. Незнакомец, как ни крути, был раза в полтора больше него, зрачки в его глазах были черные, расширенные на всю радужку, и ментальными проблемами от него тащило за версту.

— А книга тут откуда? — еще больше помрачнел гость, окидывая Жеку тяжелым взглядом.

— Книга моя, — твердо сказал Жека и для верности положил на фолиант ладонь. Уж больно глаза у мужика были нехорошие. — Мне она от бабы Жени досталась.

— Юджиния, — понимающе кивнул визитер.

— Да не! — отмахнулся Жека. — Говорю же, Женей звали бабку, как и меня. Померла недавно.

При слове «померла» вновь прибывший качнулся и осел в старенькое продавленное кресло, жалобно ухнувшее под его весом. Обхватил голову руками и забормотал что-то на тарабарщине, разобрать которую не представлялось никакой возможности.

— Филолог, что ли… — пробурчал Жека, внимательно рассматривая парня, продолжающего причитать что-то на своем не русском. Вскоре все затихло и странный гость задумался. Думал он долго, минут десять. Жека успел соскучиться и метнулся чайник поставить. Закон общажного гостеприимства.

— Вот что… — наконец обратил на него внимание гость. — Я — Волох, верховный инкуб. Юджиния должна была книгу отдать наследнику женского пола, а таких не было, уж я-то знаю. Так что отдай ее мне. Я верну ее туда, откуда она взялась.

— Точно филолог… — пробурчал Жека и вдруг застыл соляным столбом, замечая то, что ранее было скрыто от его взгляда: вокруг кресла, на котором сидел Волох, обвился черный хвост, похожий на сытую опасную гадюку. Только длинный и с аккуратным плоским сердечком на конце. Жека почувствовал, как кончики пальцев заледенели. С одной стороны, хорошо, что не филолог, но с другой стороны… Хвост!

— Иди ко мне, смертный, — вдруг поманил его острым черным когтем странный визитер, и видя, что тот застыл, быстро облизал губы длинным красным языком и нетерпеливо пристукнул хвостом по полу. Жека попятился, врезаясь в стол задницей, и чуть не сел на открытую книгу. Никуда идти он не собирался. Как и отдавать книгу. Имущество, как-никак, да и единственная память о бабке.

— На тебя что, не действует? — нахмурился демон.

— Что не действует? — пришла пора хмуриться Жеке.

— Мой зов, — покачал головой Волох и снова возвысил голос: — Иди ко мне!

Жека недоуменно пожал плечами.

— А что, должен действовать?

— Ты что, меня не хочешь? — не поверил Волох и внезапно рассвирепел. — Да при звуке моего голоса все женщины текут как подтаявшее мороженое!

С этими словами он легко поднялся из кресла и приблизился к Жеке гибкой черно-золотой змеей. Хвост его обвился вокруг Жекиной талии, жаркие руки скользнули по бокам, коснулись бережно. Губы тронули губы ласково, без нажима. Приятно в целом. Жека бы даже проникся, может, если бы не фиговое настроение от того, что Арсений погибал прямо тут на столе и не явное желание инкуба скоммуниздить бабкину книгу.

— Ну как? — хрипло шепнул ему в губы Волох. — Чувствуешь жар и тяжесть в чреслах?

Женька честно прислушался к себе и помотал головой.

— Неа, — протянул он. — Я ж не девица.

Волох некоторое время переваривал информацию. Потом хлопнул себя по лбу и застонал, словно у него клыки заболели.

— Слушай, — взмолился он, — просто отдай мне книгу. Надоело, что неудовлетворенные дамочки к себе вызывают как стриптизёра.

— Что значит отдай? — возмутился Жека, хотя зубы еще клацали от пережитого ужаса. — Это моя книга!

— Что ты будешь с ней делать, смертный! — воскликнул Волох. — Ты же с ней обращаться не умеешь.

— Не твое дело, — в запале буркнул Жека, запоздало подумав, что Волох все же демон и способен нарисовать ему неприятностей по полной, но не отдавать же добро. — Сейчас разберусь и наколдую себе чего-нибудь полезного. Например, горшочек с золотом.

— Много ты у Юджинии золота видел? — фыркнул Волох, на время отступая и прикидывая, с какой бы стороны зайти к странному всклокоченному типу с такими знакомыми серыми глазами. Что-что, а кровушка Юджинии в парне была. Тут Волох отчетливо понял, что парень хоть и меньше воробушка, а нервы вымотает не хуже бабки своей. — А вот расплачиваться потом за содеянное придется по полной. Отдай книгу, говорю! Целее будешь.

Волох картинно повалился в кресло и прикрыл глаза ладонью, поглядывая сквозь пальцы за реакцией парня на сказанное и давая ему возможность все обдумать. А точнее, накрутить себя на всю катушку.

Жека тем временем задумался. Из золота у бабки были коронка да простое колечко с рубином. Правда, она еще деда называла Золотцем, но тот на слиток драгметалла даже в банный день не тянул, да и характером обладал сварливым донельзя. Так что та еще выгода. И тем не менее интерес гостя к книге был налицо и, как ни страшно было Жеке оставаться один на один с похотливым инкубом в комнате, он решил как следует поторговаться.

— Три желания! — сказал он твердо и скрестил руки на груди жестом, подсмотренным где-то то ли в «Бригаде», то ли в другом кино про бандитские разборки. Не за чемодан с долларами базарили, ясен пень, но тоже вещь не последняя.

Демон взглянул с интересом:

— Смертный, я ж не золотая рыбка. Я инкуб. Я трахаться умею красиво. Давай я лучше тебя до экстаза доведу? Клянусь, тебе понравится! — И снова воззвал: — Иди ко мне!

— Да не пойду я к тебе, — вскипел Жека. — Тоже мне Анжелина Джоли. Не можешь три желания, тогда Арсения вылечи! А то у него хлороз инфекционный.

— Я не лечу срамные хвори, — скривился Волох. — Могу травницу подсказать толковую тебе и парню твоему. Вылечит вас с Арсением в мгновение ока.

— Да нет, — отмахнулся Жека и смутился. — Арсений вот.

С этими словами он слегка съехал задницей по столу, открывая вялого Арсения для обзора.

— Это Арсений? — Волох подавил желание как следует протереть глаза. — Слушай, я всяких извращенцев на своем веку повидал, но чтобы молодой здоровый парень с горшком бегонии блудил, это…

— Он мой друг! — покраснел Жека.

— Все так говорят, — пробормотал Волох, потом встал из кресла, прошелся до стола и задумчиво потыкал в Арсения пальцем. Тот отреагировал незамедлительно: желтый лист отломился и спланировал на столешницу. Вместе с листом взвился и Жека.

— А ну лапы убери от него! — прорычал он, отталкивая варвара и хватаясь за лист так, словно надеялся его прилепить обратно. Потом махнул рукой и положил обратно на стол.

— Слушай, смертный, а соитие у тебя когда было в последний раз? Девушка у тебя есть? — поинтересовался Волох, следя за манипуляциями Жеки, и стоило тому открыть рот, как сам же и заткнул его пренебрежительным жестом. — Можешь не отвечать. Все с тобой понятно. Ладно, озвучивай свои желания, малахольный. Чем смогу — помогу.

***

В квартире у доцента Маниловой Ксении Эдуардовны Волох материализовался ближе к полуночи. К женщине нужно приходить, когда она на грани сна и яви. Когда ее сознание грезит о Стасе Михайлове, а чресла наливаются желанием отдаться инструктору по латинским танцам. А Ксении Эдуардовне явно всего этого очень хотелось. Судя по яркой обложке книги, лежащей прямо тут же на пестром покрывале. Там смуглый, не знающий о существовании рубашки мужчина целовал блондинку, грудь которой так и норовила вывалиться прямо в подставленные мускулистые мужские руки. Так что как божий день было понятно, что заслуженный преподаватель на ночь читала вовсе не «Основы биохимической инженерии». А судя по закладке, чью роль успешно выполнял фантик от шоколадной конфеты, Ксения Эдуардовна как раз добралась до той части романа, где пылающий тестостероном герой уже успел сорвать первый поцелуй и, возможно, даже мацнуть героиню за коленку. Сама Манилова в преддверии ночи споро накручивала волосы на бигуди, а ее цветастый плюшевый халатик так плотно обтягивал зону приложения усилий, что Манилова была похожа на волнующуюся клумбу цветов. Волох тяжко вздохнул и пророкотал низким медовым голосом: