Господи, как это можно есть?

И, конечно же, вата сразу намертво прилипла к моему подбородку.

Юхууу, я победитель по жизни!

– Вот видишь, – Мила довольно улыбнулась. – Тетя Лизи обожает сладкую вату!

По моему мнению, со стороны Милы можно было бы не преувеличивать так сильно мою симпатию к этой вате, но сестра посмотрела на меня так настойчиво, желая, чтобы я подтвердила её откровенную ложь.

– О даааа! Я обожаю сладкую вату!

И для большей убедительности я засунула в рот ещё один кусок розового непонятночего.

Проклятье, зачем я это делаю?

Я словно со стороны слышала свой голос:

– Вкуснятина! – протянула я сквозь зубы.

– Мы специально оставили её для нашей любимой тёти Лизи, – Дина толкнула Киру в бок, последняя сразу одобрительно кивнула головой.

– Вы мои ангелочки! Такие заботливые! Ну, идите впереди, а мы за вами!

Мила с гордостью смотрела на близняшек, которые приковывали к себе восхищённый взгляды посетителей парка, а девочки уверенно шагали впереди, держа друг друга за руки, и широко улыбаясь всем вокруг. Даже малыш Макс, очевидно потеряв интерес к окружающей среде и событиям, уснул, прикрыв глазки густыми ресницами и довольно облизывая свои ещё немного сладкие губы.

– Быть мамой – это такое счастье!

– О дааа, – протянула я с напускным пониманием. – Ты-то уж точно знаешь, – выдавила я из себя, пытаясь проглотить застрявшую на нёбе вату.

– Ты тоже должна выйти замуж!

– Ишь ты!

Проклятая вата, о которой я так много говорю, спасла меня от опасной темы, намертво застряв у меня в горле.

– Воды! – прохрипела я.

– Что? – Мила завороженным взглядом смотрела вперёд своих дочек.

– Мила, дай мне воды, – практически задыхаясь, просипела я не своим голосом.

– О, сейчас.

Мила спокойно достала из детской сумочки воду и неторопливо, как мне показалось, протянула мне бутылку.

– Только всю не выпей! Максу оставь! Детскую воду здесь не купишь!

Я послушно кивнула головой.

О, это же прекрасная возможность избавиться от ваты!

Я (ой, по мне плачет театральная сцена) отчаянно согнулась пополам, пытаясь откашляться. И, вот беда-горюшко! – уронила вату.

Наконец-то! Один-ноль в мою пользу! Надеюсь, с асфальта никто меня не заставит её слизывать! Теперь и воды можно спокойно попить.

– Ты как? – Мила с тревогой наблюдала за моими судорожными телодвижениями.

– Всё хорошо! Жить буду.

Боже мой! Сколько сахара я проглотила сегодня? Это ужасно! Надо выпить побольше воды и немедленно! А вообще-то надо прекратить есть всякий хлам!

– Мама! – Дина с ужасом смотрела на меня. Вся эта ситуация была сплошным ужасом! – Тётя Лизи уронила вату специально!

О нет! Маленькая стерва!

– Дина, вата и так уже растаяла. Следовательно, её нет, – поспешила успокоить неугомонную подозрительную дочь Мила.

– А, ну тогда ладно, – неожиданно быстро согласилась Дина.

– А как я себя чувствую, тебя не волнует? – обиженно сказала я, но мой вопрос прозвучал в пустоту, потому что Дина, схватив за руку Киру, уже увидела качели и как можно скорее побежала к ней, чтобы занять освободившееся место.

– Ну что ты ворчишь? Они же дети!

Дети – вот объяснения и оправдания на все случаи жизни.

Мы с Милой присели на лавочку, приятно спрятанную под деревом от солнца, которое припекало уже совсем по-летнему.

– Слушай, ты же помнишь, что у мамы завтра день рождения?

– Лизи, ты же знаешь, что мы не приедем…

– Но мама будет ждать. Она сегодня уже сварила яйца на тонну салатов.

– Я уверена, что ты что-то придумаешь…

– Нет, Мила! Я больше не могу! Я каждый год это «что-то» придумываю!

– Ты креативный человек, Лизи.

– Но даже и моей креативности тоже есть предел! Я не знаю, что говорить!

– Ну тебе что, трудно? Скажи, что мы в отпуске.

– Вы в том году были там на её день рождения, в отпуске…и, кажется, четыре года назад тоже.

– Думаешь, она это помнит? – равнодушно спросила Мила. – Ну, тогда наоборот, скажи, что у меня много работы.

– Но завтра суббота! Ты разве работаешь? – удивилась я.

Мила, проигнорировав мой вопрос, беззаботно продолжила:

– Тогда скажи, что мы на школьной ярмарке. И присутствие на неё обязательно!

– Но твои дети ещё не ходят в школу!

– Ты думаешь, она это понимает?

– Честно? Я не знаю.

– Лизи, ну пожалуйста. Я не могу привезти к ней детей. Она до сих пор думает, что я сама ещё ребенок.

– Хорошо, – снова согласилась я. Я всегда соглашалась. – Но это последний раз!

– Да, последний. И вот тебе деньги, – Мила протянула мне двести гривен. – Подари от нас что-то.

– Что?

– Ну тебе же лучше знать, что ей нужно.

– О, а как же! Ладно, тогда мне пора идти, если я не хочу подарить маме чай из магазина напротив.

– Подари кофе.

– Мама не любит кофе, – ледяным тоном ответила я.

– Вот видишь, хорошо, что именно ты купишь подарок, ведь ты лучше знаешь, что маме надо, – беспечность голоса Милы меня поражала и бесила одновременно.

– Ой, ещё забыла тебя предупредить, что завтра к тебе забежит Лена. У неё остались вещи после её малыша.

– А я тут при чём? – не поняла я.

– И она передаст эти вещи Максику. Но ей ко мне далеко ехать, так что она занесёт вещи тебе, а ты, как будет свободное время, закинешь их ко мне. Окей?

– Конечно. Ну, пока!

– Пока-пока! Я позвоню.

Я подскочила с лавочки быстрее, чем мне бы хотелось, и поспешила поскорее покинуть детскую площадку, пока Мила не придумала для меня ещё какие-нибудь новые задания и поручения. В этом деле она была настоящим профессионалом, поверьте мне на слово!

Что со мной не так?

Я сама не знаю, но я точно знаю, что хочу изменить свою жизнь.

– Мама, я уже дома! – крикнула я, заходя в квартиру.

Что здесь происходит?

Я едва что-то могла различить в затуманенном коридоре! Зеркало полностью запотело, в воздухе неприятно пахло чем-то вареным, а из кухни валили клубы пара. Сбрасывая на ходу безнадежно испорченные розовыми пятнами босоножки, я, сломя голову, бросилась на кухню, рисуя в своём воображении ужасные картины. Что я только не передумала за эти три секунды, которые потребовались мне, чтобы добраться кухни!

– О, доченька, это ты? – беззаботно спросила моя мама, улыбаясь лишь уголками рта.

Её внимание было полностью сосредоточено на кухонной плите. Мама была одета в цветастый фартук, из-под которого виднелось праздничное нарядное платье, и держала в руке половник с горячей дымящейся жидкостью.

– Мама, что ты делаешь?

Я очень старалась говорить спокойным голосом, но, чёрт возьми, в кухне дымилось так, как будто мама решила устроить в квартире настоящую русскую баню.

– Ну, ты смешная, – мама ласково улыбнулась. – Готовлю, конечно же!

Она рукой показала на четыре кухонные плиты печки, которые были заставлены четырьмя кипящими эмалированными кастрюлями.

– Я вижу. Но зачем так много еды?

– Ты так считаешь? – мама на мгновение задумалась, а потом снова радостно улыбнулась сама себе. – Ишь ты, наверное, забыла, что завтра у меня день рождения!

– Нет. Конечно же, я не забыла. Но …

– Я волнуюсь, – перебила меня мама, – что гостям будет нечего есть.

– Каким гостям? – аккуратно попыталась спросить я, но перепуганный голос меня всё-таки выдал. Хотя мама совсем не обратила на мой тон никакого внимания.

– Ну а как же? Приедет твоя тётя из Одессы.

– Мама, не надо…

Моё сердце больно сжалось в груди, руки безжизненно повисли.

– Дурочка, она тебя любит! – продолжала мама беспечно. – Разве ты не хочешь, чтобы она приехала?

Звучит жутко… и, так, любит, – с грустью подумала я. – И не так, люби-ЛА. Тётя Аня уже несколько лет назад отдала душу Богу. Как же мне снова и снова объяснить это моей бедной маме? Мне так не хотелось портить её праздничное настроение. Ох, как же все это трудно!