– И её муж, конечно же, приедет, а он любит хорошо поесть, – хмыкнула мама и счастливо засуетилась у пятилитровой кастрюли, которая угрожала вылить своё содержимое на поверхность плиты и залить всё кипятком.

– Мама, но зачем же так много холодца? – задала я бессмысленный вопрос, чтобы просто не молчать.

– А то ты не знаешь, что половину этой кастрюли отец съедает за один присест!

– Мама, – моя нижняя губа и подборок предательски задрожали.

– Да? – мама продолжала улыбаться.

– Но папы нет…

Ох, зачем я это вообще сказала? Надо было промолчать!

Но мама удивлённо посмотрела на меня таким взглядом, будто я маленький глупый ребёнок.

– Ой, ты, наверное, не знаешь, – мама всплеснула руками. – Корабль отца уже пришвартован в Одесском порту. Тётя Аня звонила мне сегодня и сообщила это. Я предполагаю, что матросы уже прошли необходимую проверку или как это у них там называется, и отец как раз сможет приехать с твоей тётей на машине. Анечка с дядей Олегом сегодня едут встречать отца, а потом сразу к нам. Если все удастся, это будет просто замечательно! Лично я уверена, что они все как раз успеют приехать до завтра. Это будет мне настоящий подарок на день рождения!

Я грустно смотрела на мамину радость.

– К тому же завтра День космонавтики, и не просто еще одна годовщина, а юбилей – тридцать лет назад первый человек полетел в космос! Это невероятно! Твой отец обожает этот праздник! Он считает, что это праздник человеческой безграничности и триумф развития! Но что я тебе рассказываю, ты и так сама всё знаешь.

– Да-да… – поддакнула я.

– Мне был ровно год, когда первый человек полетел в космос! Представляешь? Как же быстро летит время! А знаешь, иногда мне кажется, что наша семья празднует именно День космонавтики, а не мой день рождения, – мама мечтательно улыбалась, вспоминая прошлое. – И что мой день рождения в сравнении с событием всемирного масштаба? Но всё же я очень счастлива, что родилась именно в этот день. А Юрий Гагарин полетел в космос именно тогда, когда мои родители праздновали мой первый день рождения и мне кажется, весь мир праздновал этот день вместе с ними…

Мама продолжала что-то радостно щебетать, но я уже ничего не слышала, пытаясь хоть немного привести свои мысли в порядок.

Да, мама всё верно сказала: корабль отца, действительно, уже причалил в Одессу, а весь экипаж уже прошёл необходимую проверку и медицинский осмотр. Вот только моего отца на этом корабле не было. Ни на этом, ни на любом другом корабле, на планете или в космосе. Даже его тело не позволили оставить на корабле и вернуть на родину, к его семье… к нам. А всё из-за какой-то невероятно опасной и заразной южноафриканской инфекции, чтобы ей было не ладно, которой отец заразился в одном из портов. Корабельный врач сообщил, что не прошло и суток после заражения, как отца не стало.

Откуда я всё это знаю? – спросите вы. Неужели читаю будущее?

Нет, к сожалению, никакими сверхъестественными способностями я не обладаю. Но ответ слишком болезненный для меня. Поэтому начну сначала.

Тысяча девятьсот девяносто первый год – год, когда мой отец не вернулся с плавания, – остался в далёком прошлом. С тех пор прошло двадцать пять лет! На дворе уже стоит две тысячи шестнадцатый год, но мама не хотела и не хочет ничего слышать, она до сих пор не верит, что такое могло случиться. Возможно, потому, что никто из нас не видел тела отца, поэтому, действительно, в том, что произошло, верилось с большим трудом. Сначала мама пыталась узнать всё самостоятельно, она нашла всех членов экипажа, которые были на корабле в том рейсе, с каждым поговорила лично, подробно расспросила все обстоятельства плавания, точный маршрут, остановки все до единой и так далее. Мама даже собиралась оставить нас с Милой у дедушки с бабушкой, а сама хотела полететь на поиски отца в Южноафриканскую Республику. Но наступили тяжёлые времена – Советский Союз рушился на глазах, простым людям ничего не было понятно, границы закрывались, возмущенные истощённые люди штурмовали магазины, протестовали на площадях, устраивали беспорядки на улицах, в связи со всем этим мама побоялась выехать из страны. И вот, не прошло и месяца, как эта самая страна просто перестала существовать. Затем мама ждала, ни минуты не сомневаясь, что наступит день, когда папа вернётся к нам. Она рассказывала нам с Милой о нашем отце так, словно он жив-здоров и совсем скоро приедет. Мама никогда не теряла надежды.

Ну а потом она перестала всех слышать. Мне было шестнадцать, когда мама окончательно вбила себе в голову, сейчас проклятый тысяча девятьсот девяносто первый год, папа в международном рейсе, а мы празднуем тридцатилетие Дня космонавтики в её день рождения. И так каждый год одно и то же.

– Мама, тебе чем-то помочь?

– Нет. Спасибо, не надо. Я уже почти всё сделала, моя маленькая помощница.

Мама нежно погладила меня по макушке, как будто мне снова четыре года, и она хочет похвалить моё поведение. Я спокойно встала со стула и пошла в свою комнату. Все же почти тринадцать лет такой жизни сказываются – я научилась сохранять самообладание.

– Алло, привет!

– Привет, дорогая!

– Серый, мне нужна твоя помощь.

– Малая, не надо просить. Я помню, что у твоей мамы завтра день рождения. Ты, наверное, хочешь, чтобы я пришёл к вам?

– Да. Мама наготовила кучу еды…и продолжает готовить дальше…

– Я понимаю.

Кстати, Серый очень любит вкусно и много поесть, хотя это никак не сказывалось на его фигуре, потому что он был даже слишком худым. Знаете, есть такой вид людей, которые всё едят и не толстеют? Ведьмы! И это как раз и Серого касается.

– Подарков не надо, – скороговоркой добавила я, будто оправдывая своё приглашение.

– Это я сам разберусь, надо или не надо, – по-мужски твёрдо ответил Серый, мне это в нём очень нравилось. – Не волнуйся. Всё будет хорошо, любимая!

– Это будет двадцать пятая годовщина тридцатилетия Дня космонавтики. Забавно звучит, скажи? – но в моём голосе совсем не было ни единого намёка на смех, я грустно улыбнулась.

– Ты справишься. А я принесу шашки, – подбодрил меня Серый.

– Хорошо.

– Тогда до завтра?

– Да, давай, до завтра!

– Я люблю тебя.

– А я тебя.

Я легла на кровать и мгновенно уснула. День был нелёгкий, но завтрашний день будет ещё тяжелее. Завтра мой самый нелюбимый день в году. Уже засыпая, я, как всегда, пообещала сама себе, что завтра – последний день моей старого жизни. Пусть пройдет день рождения мамы, а вот со следующего дня я твёрдо решила стать другой.

– Лиза, Лииизааа!

– Ма, что такое? – с закрытыми глазами проворчала я.

– Лиза, вставай. Скоро гости приедут! Хватит спать! Где твоё праздничное платье?

– Что? – ещё сонно ответила я.

– Ну, то, голубое с цветочками!

Мама растерянно застыла перед моим шкафом. Шкаф-купе всегда вводил её в ступор. То, как открывалась дверь, моей маме казалось чем-то невероятным, потому что она привыкла, что двери в шкафах открываются по-другому, как обычные двери в комнату. Она пыталась взглядом найти ручку дверцы, растерянно осматривая её. Еще одно проявление ее болезни.

– Как открыть эту штуку? Ручек нет…

– Мама, я сама, не волнуйся.

– Хорошо, тогда я побежала! Надо поторопиться, а я ещё даже не начала накрывать на стол!

– Мама, стой! С Днем рожденья!

– Спасибо, доченька!

Мама нежно поцеловала меня в лоб и провела рукой по волосам.

– Кстати, тут тебе подарок от Милы.

– А когда Мила приедет? – спросила мама, разворачивая упаковку.

– Эээ…позже, – неуверенно протянула я.

Чёрт побери! Зачем я соврала? Теперь мама будет ждать Милу. И что я скажу, когда она таки не появится?

– Что это? Скатерть?

– Да, Мила очень хотела, чтобы ты сегодня накрыла её на праздничный стол.

– Какая красивая! Конечно накрою, но надеюсь, что тогда Мила не будет как обычно вываливать пищу с края тарелки на стол, – улыбнулась мама. – Она порой бывает такой неуклюжей!